P.S. Котятки, в этом году эта глава будет последней)))) а в уже новом 2019 году последующие главочки будут числа с 3-4, потому что хочу попросить у вас пару дней выспаться, да и гости/родственники не дадут полноценно засесть, чтобы написать хоть что-нибудь(((Всех с наступающим Новым 2019 годом, Любимые мои!! Пусть год грядущий станет для всех самой настоящей волшебной, доброй и светлой сказкой)))

Никогда я еще в своей жизни так не ждала зимы.

Никогда так сильно не изнывала от жары и зноя горячего ночами, даже если летние ночи коротки, а мне они вечностью казались. Лишь перед восходом солнца засыпала крепко, но тревожно, когда земля немного остывала перед рассветом и роса выступала на траве, даря хоть какую-то прохладу и успокоение телу моему бедному.

Иногда казалось мне, что я будто таю от жары этой, все свои силы теряя, словно и правда была снежной, и не зря Снегурочкой меня прозвали.

А после случая того на речке, еще сильнее про меня шептаться стали…

Говорили, будто землетрясение случилось в тот момент, когда я в воде закричала.

Будто вода в речке всколыхнулась и рябью пошла странной, когда все думали, что меня в омут затащило и не будет уже смысла в спасении моем. А уж когда все увидели, что иду я на своих ногах с другого берега, живая и невредимая, долго никто поверить не мог, что сама я выбралась на сушу…и правильно, что не верили, только про змею ту огромную я так и не рассказала никому.

Боялась страшно первые дни, что начнут люди в лесах пропадать, или в деревне будут находить укушенных и растерзанных, но змея так и не появилась, словно вместо меня в воде сгинула.

Неужели она только ради меня появилась тогда?

Чтобы из воды вытащить и не тронуть?

Так хотелось расспросить бабушку про Василисков и можно ли спастись от их взгляда, от которого по приданиям, люди в камень обращались, да нельзя было говорить.

Ни бабушке своей, ни сыну кузнеца, который ходил по пятам, стоило мне вечером только из дома показаться, хмурый и недовольный, словно подозревал что-то или видел.

А я словно чувствовала, что не нужно мне с ним встречаться даже взглядом. Всегда глаза свои отводила и придумывала сто причин, чтобы уйти, не обмолвившись даже словом кроме сухого приветствия.

Не нравилось мне, как он смотрел на меня после того случая на речке – тяжело, пристально, навязчиво.

Он и раньше то всегда в глаза смотрел, но как-то высокомерно.

Знал ведь какую власть над девушками всеми имеет благодаря красоте своей, да не знал, что красота эта меня вовсе за душу не трогает.

- Кровь на платье твоем была, Дарина! Кровь! – схватил он меня как-то за руку, дергая с силой и злостью, словно я обязана была перед ним слово держать и оправдываться, когда не заметила его поздним вечером на своей дороге к дому, возвращаясь от Тайки и не ведая, что поджидает он меня в тени кустов и заборов.

Опешив в первую секунду от его вероломности и того, как он меня касался – грубо, нагло и причиняя боль своими пальцами – я не сразу нашлась, что ответить, пытаясь руку свою из его цепкой ладони вырвать, но безуспешно.

- Всё мне теперь расскажешь!! Ничего не скрывая!!

- Да ты кто такой, чтобы я тебе рассказывала?! – зашипела я, пытаясь руку свою из цепких пальцев вырвать, да только понимала, что сила моя по сравнению с тем, кто с раннего детства на кузнице работал, да отцу своему помогал в труде тяжелом, не равна.

Потому и был он высок и широк, что с ранних лет тяжести таскал, и себя не жалел, поэтому и славился силой и выносливостью своей.

Куда мне было тягаться с ним хрупкой, бледной и невысокой?

Да только сила у меня внутри была, во взгляде зеленом, что тверже камня мог становиться, если я решила что-то! Потому и впилась я в него глазами да так, что чуть искры из них не полетели, а сама слышу, как странный гул во мне поднимается, похожее на низкое раскатистое рычание…только такое глухое и приглушенное, будто из-под земли, да по венам моим поднимается.

- Откуда кровь на тебе была в тот день, Дарина? Что ты ото всех скрываешь? – буквально зарычал мужчина, еще сильнее руки свои стискивая, отчего я дернулась от боли, понимая, что теперь на мне синяки останутся, но только глаз своих яростных не отвела, готовая всю душу ему испепелить и в прах превратить, снова слыша рев в себе неясный, но такой ощутимый, что вся кожа ознобом пошла.

Это что же такое твориться?....

Силой его было не победить, поэтому замерла я вся, глядя в глаза уничтожающе и ненавистно, словно он червем был гадким, проговорив холодно, но так спокойно, что было самой удивительно:

- Поранилась я, когда из речки вылезала.

Сощурились глаза его, словно видели ложь, да только на поверхность вывести ее никак не могли, отчего казалось, что еще больше злиться он начинает.

- Где поранилась? – шикнул кузнец, побагровев, когда я улыбнулась колко, чуть выгибая бровь:

- Еще скажешь при тебе раздеваться и раны свои показывать?

- Не шути со мной, Дарина! – словно котенка невесомого он меня встряхнул, а в голове моей снова этот гул, все сильнее и сильнее становился, отчего все тело в дрожь кидало и казалось, что слышу в этом гуле рев голоса долгожданного: «МОЯЯЯЯЯ!»

- А ты знай место свое, кузнец! - прошипела я с яростью, вырывая руку свою из его ладони, пока сердце мое дрожало от восторга, захлебываясь и вереща, потому что дрожь во мне и в земле под ногами становилась все явнее, а в голове его голос рычал и выл с оглушающей мощью: « МОЯЯЯЯ!!!» - Еще раз тронешь меня – быть беде!

- Угрожаешь мне?! – снова дернулся было ко мне кузнец, когда земля дрогнула в этот раз ощутимо даже для него, отчего весь его пыл и запал сползли с лица бледнеющего быстрее дымки предрассветной.

- Предупреждаю, - спокойно проговорила я, глядя прямо в глаза, зрачок в которых вдруг маленьким стал, словно кузнец и вправду испугался.

И ведь не зря!

Пусть не знал ничего про Повелителя снежного, и про старых богов ничего не слышал, а нутром своим чувствовал, что неспроста земля под нашими ногами содрогается именно тогда, когда он себе позволил касаться меня против воли моей и желания!

Воспользовавшись временной растерянностью кузнеца, я поспешила домой снова, напряженно шагая вперед и с трудом удерживая себя оттого, чтобы не перейти на бег, слыша, как грохочет сердце, оттого, что гул внутри меня становился тише, но все равно я слышала отголоски того, кого ждала так горячо и отчаянно.

Его я!

ЕГО!

Пусть даже так и не знала каков он, и как выглядит!

Лишь одно понимала – голос его заворожил меня, к сердцу привязал накрепко, защищал меня, даже если не зима была на дворе, в обиду не давал!

Вот она любовь истинная, а не та, что люди думают, видя глаза красивые, да волосы светлые!

- Правду говорят люди то! Ведьма ты! Такая же, как и мать твоя была, что сгинула!

Услышала за спиной голос кузнеца насмешливый, колкий, но такой, словно задела я его за живое, что не простит он мне никогда, когда даже оборачиваться на него не стала, двинувшись вперед к дому.

- Ты посмотри на себя то! – кричал мне вслед кузнец раздосадовано, как бы быстро я от него не удалялась, решивший все мне высказать, - Волосы как смоль! Глаза, как у змеи – зеленые! В кого ты такая?! А мать твоя в кого была такой?! На бабушку свою посмотри, на деда умершего, на всю деревню нашу – ни одного человека не было у нас отродясь, как вы две! Правду говорят, что кровь в вас проклятая! Потому и кружите вы голову своими глазами змеиными!!! Потому и жизни от вас нет никакой!! Сколько народа померло с тех пор, как вы двое народились на земле нашей, за все века столько не погибало в снегах и болотах!!!

Больно и горько от слов этих было мне!

И голос любимый замолк, словно тоже прислушивался к тому, что кузнец за спиной моей кричал надрывно, всю свою ненависть вкладывая.

Слышала я, что про нас говорили…как шептались люди, как косились на меня, когда мимо них я проходила. Вот только впервые услышала это так громко и тяжело, что вся душа моя кровью обливалась…