А вот его молодая 50 летняя жена, наоборот, купалась в лучах всеобщего внимания. В тот праздничный вечер она буквально светилась и излучала жизнелюбие. В своем прозрачном платье из тончайшего шелка она демонстрировала все достижения современной косметической медицины. Гладкая нежная кожа на безупречном подтянутом теле вызывала у окружающих мужчин желание, а у женщин зависть. Ее оголенные руки были подтянутыми и в меру мускулистыми, движения их были стремительными, выверенными и грациозными. С невероятной ловкостью она оплетала ими гостей, принимая поздравления, и так же легко отпускала их. Как сорвавшийся с ветви лепесток сакуры, она порхала меж приглашенных элит. От одних сладких речей она перемещалась к другим под обстрелом восторженных взглядов. Ее тонкие пальцы взлетали в воздух и мягко касались длинных золотых волос. Пальцы, которые никогда не знали настоящей работы.
Чжан Вей любил свою красавицу-жену, как любят произведения искусства. Он относился к ней с почтением и нежностью, буквально сдувал с нее пылинки. Никогда он не позволял себе грубого слова в ее отношении и всегда одарял ее комплиментами. Однако он сомневался, что они когда-нибудь смогут друг друга по-настоящему понимать. Огромная пропасть из прожитых лет, пота, крови и боли разделяли их.
В отличие от своей жены, Чжан Вей добился всего, что у него было, тяжелым трудом. Он родился в семье рабочих и долгие годы проработал рабочим на угольной шахте. Шесть дней в неделю он опускался под землю, чтобы провести там 12–14 часов, рискуя быть погребенным. В шахте он познал суровый физический труд. Его руки до сих пор помнили, как пальцы, охватывающие древко кирки, изнывали от напряжения. А глядя на себя в зеркало, он постоянно вспоминал, как в конце очередной смены в шахте из-под черной угольной маски выглядывали белки его глаз. Память об этом заставляла его работать усерднее всю его жизнь. Своим детям он хотел подарить лучшую жизнь, чем смогли позволить его собственные родители.
Отец Чжан Вея умер от сердечного приступа, не дожив и до 60 лет. А мать протянула только несколько лет после смерти отца. Депрессия от утраты близкого человека и резко нахлынувшее одиночество высосали из нее остатки жизненной силы. Чжан Вей предлагал матери пройти лечение в лучших клиниках, но она только отмахивалась. Не нужны ей были ни клиники, ни лучшие врачи, ни курорты, ни подарки. Она всю жизнь прожила без всего этого, и остаток жизни предпочла быть верной себе.
«Чжан-чжан, ты лучше приезжай в гости. Сходим с тобой поесть лапши, как в детстве. Помнишь? Когда ты был ребенком, тебе очень нравилась яичная лапша. И я недавно нашла место, где готовят точно такую же. Давай сходим туда вместе», — только и просила она его.
Чжан Вей обещал приехать, но работа все не отпускала его. Он откладывал и откладывал визит в родительский дом. А когда приехал, исхудавшая и обессиленная мама уже не могла ходить. Болезнь приковала ее к кровати. Он купил несколько пакетов лапши и приготовил их самостоятельно. В тишине ее ветхого дома они смотрели старое американское кино и не торопясь ели горячую лапшу. Но так вкусно, как в детстве, уже не было. Через несколько месяцев его матери не стало.
У самого Чжан Вея было 3 сыновей от прошлых браков. Не так уж и много, принимая во внимание нескромную продолжительность его жизни. С его положением, финансами и возможностями он мог оставить после себя наследников больше, чем Чингисхан. Однако он никогда не испытывал острой потребности в продолжении своего рода, что напрямую отразилось на его отцовстве. Отец из него был никудышный. Своим сыновьям он уделял недостаточно много времени, в результате чего ни с одним из них у него не получилось выстроить хорошие отношения. Все потому что сильнее всего в своей жизни он любил свою работу, а жен и детей он заводил только из чувства долга.
Дети обращались к нему с почтением и уважением, как подчиненные обращаются к своему начальнику, но в их словах не было сыновьей любви. Старшему сыну недавно исполнилось 163 года. От рождения он носил имя Тэнси, что в переводе означало "дитя небес". С самого рождения он получал все, о чем другие дети могли только мечтать. Чжан Вей вложил в воспитание и образование своего сына целое состояние. На эти деньги можно было бы содержать небольшую страну. Тэнси вырос человеком интеллигентным, властным и деловитым. В его руки перешло управление WeiJets, которую основал его отец. У него была стальная деловая хватка и тонкое профессиональное чутье. Он чуял недобросовестность за версту и увольнял людей раньше, чем они успевали подумать о вольностях на рабочем месте. За это его уважали бизнес партнеры и боялись подчиненные. Как и его отец, он превыше всего на свете ставил работу. На 210 летний юбилей отца он не пришел, отделавшись поздравлением в NeuroVerse. Он подарил отцу мини вселенную, где они вместе играли в гольф по выходным, ходили в кино на старые фильмы так любимые отцом, вместе загорали на кубинских пляжах и ужинали всей семьей в отцовском доме, устраивали гонки на болидах и вместе сплавлялись на байдарках по Амазонке. Общее количество занятий превышало три сотни, а время необходимое, чтобы испытывать их все исчислялось месяцами. В этом миниатюрном мире было все от идеальных отношений между отцом и его сыном, кроме правды. Чжан Вей подарок даже не открыл и так ни разу и не зашел в подаренный мир. Он в принципе не признавал нейровселенные и называл их лицемерным плевком в лицо реальности. Если бы Тэнси чаще общался со своим отцом, он бы знал это.
Со средним сыном Чжан Вей утратил контакт еще тридцать лет тому назад. Он знал лишь то, что вместе со своей матерью он поселился где-то в австралийской глуши и оборвал все связи с внешним миром, отрекся от своего мирского имени и стал отшельником. Чжан Вей несколько раз пытался его отыскать, чтобы вправить ему мозги, а когда нашел решил оставить его в покое. Однако следить за его жизнью на расстоянии продолжил, пока семь лет назад от своего информатора не получил короткое сообщение — «Объект умер. Острая сердечная недостаточность. Похоронили в земле». К сообщению были приложены несколько снимков скромной могилки. В песчаную насыпь был вкопан собранный из бечевки и веток кустарника крест.
Младшего сына звали Сяо. От своего отца он унаследовал непоколебимую волю и упрямство. Как и средний сын, он отказался от всех благ жизни наследника богатого рода и жил своей жизнью. Сяо не признавал искусственное продление жизни и был приверженцем натурализма, философского движения, которое обрело новую жизнь вместе с изобретением технологий по продлению человеческой жизни. Сторонники движения отказывались от медицинского увеличения продолжительности жизни и считали, что каждый человек должен прожить ровно столько, сколько ему отмерила природа.
Сяо было всего 30 лет и каждый божий день он делал все возможное, чтобы это год стал для него последним. Он был одним из тысячи сенсаторов — представителем профессии, которая активно начинала набирать популярность в 23 веке. Сенсаторы буквально создавали сенсации. С последними в скучном мире будущего были проблемы. Как раз для того, чтобы развеять всеобщую скуку были и призваны сенсаторы. Они надевали на себя специальные костюмы, сканирующие все нейрохимические сигналы их мозга, и транслировали обработанные данные в сеть. На другой стороне сети человек подключался к специальному нейроинтерфейсу и видел, слышал и ощущал мир при помощи органов чувств сенсатора. Таким образом, миллионы людей по всему миру смогли испытать на себе те ощущения, на которые они никогда бы не решились в трезвом уме. Сенсаторы забирались на самые высокие горы, совершали головокружительные прыжки с парашютом из околоземной орбиты, они отправлялись на Луну и Марс, опускались на страховочных тросах в жерла вулканов, посещали концерты постнеодэтметал групп, устраивали гонки на опасных вручную управляемым автомобилях, дебоширили, дрались, нарушали все мыслимые правила, употребляли психоактивные вещества нового поколения, отрывались по полной программе и делали все это совершенно легально. По законам 23 века каждый сенсатор мог делать все, что ему заблагорассудится, если это не причиняло неудобств другим людям. И сенсаторы с радостью пользовались всей широтой своих полномочий. Жизнь их была яркой, но скоротечной. Компании, на которые они работали, это мало волновало. На каждое вакантное место выстраивалась длинная очередь желающих жить без правил и быть знаменитым на весь мир.
