Не стоит считать, что у него произошло, так называемое, диссоциативное расстройство идентичности или, как говорили в народе, раздвоение личности. Под разными личностями, скорее, предполагалось наличие у него двух сильных противоборствующих желаний. С другими людьми такое тоже случалось сплошь и рядом. Каждому должно быть известно чувство, когда ты разрываешься между двумя вариантами и не знаешь, что выбрать, потому что от выбора будет зависеть твое будущее. Сделать такой выбор крайне непросто. И до тех пор, пока выбор не совершен, в твоем разуме существует множество альтернативных версий реальности, ты вынуждаешь себя бесконечно метаться из стороны в сторону. Это и происходило с Шэнли. Он каждый день говорил себе, что был счастлив, живя простой спокойной жизнью, и что так могло продолжаться и дальше. И каждый день возражал сам себе, находя в себе новые силы ненавидеть шейха и желать ему смерти. Все же причин для этого у него было предостаточно. Шейх совершил преступление и не одно, и должен был за них понести ответственность. Как только эта мысль утвердилась в его голове и Шэнли, наконец, обрел целостность, его мысли и действия стали согласованными, его жизнь обрела точную цель. Оставалось только выбрать средства ее достижения.
Убийство отметалось сразу. Шэнли не был убийцей, в своей жизни он никогда не убивал человека и не собирался этого делать. Он был убежден в том, что, убивая даже самого отъявленного негодяя, ты сам превращаешься в убийцу, а, следовательно, число убийц в мире остается прежним. Кроме того, он не был до конца уверен в том, что должно было произойти с остальными в случае преждевременного ухода из жизни шейха. Ходили слухи, что если он умрет, то умрут и все остальные. Во всяком случае, боль шейха моментально передавалась всем остальным. Так что не было никаких гарантий, что эти слухи оказались бы ложными. Он не имел права так рисковать чужими жизнями и не хотел.
Решение пришло к нему ранним утром, пока он стоял в очереди на процедуру клеточной реновации. Он уже знал, что она была способна избавить человека от контроля мозгового паразита, но не знал, как именно она это делала. Возможно, это был всего лишь сбой, просчет в работе программы, случай с вероятностью один на несколько триллионов, и то, чему никогда не было суждено повториться вновь. Или, возможно, решение лежало где-то на поверхности, и его нужно было только отыскать. Шэнли приступил к изысканиям. Целых 2 месяца он разбирался в тонкостях работы программы капсулы. Только две недели ушло на то, чтобы узнать, как вызывается контекстное меню. Еще несколько недель он разбирался в настройках и искал уязвимые места. Все происходило бы намного быстрее, если бы не шейх, который все время процедуры находился в комнате и следил за тем, чтобы процедура занимала не более 3 минут.
Итого, у Шэнли было 3 минуты в сутки, чтобы пробраться вглубь программы и внести необходимые правки. Проще было сказать, чем сделать. Он наизусть запоминал местоположение нужных команд и последовательность нажатий. По вечерам, укрывшись одеялом с головой, он тренировался на нейрокниге, нажимая на те части ее страниц, где должны были находиться необходимые кнопки интерфейса капсулы. В конце концов, он отточил действия до автоматизма и в 3 секунды попадал в исходный код, который растянулся на множество страниц с инструкциями и комментариями, в которых Шэнли совершенно ничего не понимал. По ключевым словам он пытался отыскать в коде хоть что-то связанное с мозговым жуком, но все его попытки терпели поражение. То ли упоминаний о жуке не было в программе, то ли он просто не знал его истинное название. Он думал, думал, думал, как же он мог называться на самом деле, пока его мозг не вытащил на поверхность далекое воспоминание о том дне, когда он подписывал контракт. На английском языке там что-то говорилось про Nano технологии. Шэнли помнил это предельно точно. Тогда в очередной попытке он ввел в поиск Nano и обнаружил десяток совпадений. В тексте кода были упоминания неких NanoBot и NanoContractor. Он попал в самое яблочко! Шейх допустил сразу три ошибки. Во-первых, он не потрудился изменить начальные строки договора на арабский язык. Во-вторых, он произнес название своего устройства при Шэнли, тем самым позволив ему связать эти два понятия между собой и выявить их взаимосвязь. К третьей ошибке вернемся чуть позже.
Шейх, точно почувствовав неладное, поднялся со своего кресла и направился к капсуле. Он не видел, чем Шэнли занимался внутри. Зато Шэнли прекрасно видел его через крышку, которая пропускала свет внутрь, но не наружу. Только благодаря многократно отработанным действиям он в несколько нажатий вышел из меню. Капсула спрашивала, желает ли он провести сканирование. С этого вопроса начиналась каждая процедура. Он быстро покинул ее, так и не пройдя клеточную реновацию в то утро. Пошли вторые сутки без еды и воды. Но ни голод, ни жажда не могли испортить его приподнятого настроения. Он получил в свои руки оружие, которое должно было положить конец диктатуре шейха.
На следующий день Шэнли вызывался первым пройти процедуру клеточной реновации, объяснив это сильной болью в животе. Ребята любезно пропустили его вперед. Оказавшись в капсуле, он провел все необходимые манипуляции и переписал условия работы программы. Теперь, если капсула находила в теле человека нанобота, она должна была отключить его связь с наноконтрактором. Таким образом через 2 часа капсулу покинула последняя девушка, чья связь с контрактором была разорвана. После чего Шэнли оставалось только ждать, пока система не начнет рассыпаться сама по себе. В том, что это обязательно произойдет, он нисколько не сомневался. Насильно подавленная ненависть вспыхнет в людях с новой силой, как только они поймут, что плохие мысли о шейхе перестали причинять боль.
Третьей ошибкой шейха стало решение отказать людям в праве получать еду и воду. Тем самым он лишил их базовой потребности и обычной житейской удовлетворенности, которая наступала от чувства насыщения. Что бы ни происходило в жизни, когда люди были сыты, проблемы отступали на второй план. Постоянное чувство голода, которое ничем и никак нельзя было унять, делало людей раздражительными и склочными. Они сильнее концентрировались на причине своего раздражения, и все больше внимания уделяли тем негативным моментам, на которые ранее закрывали глаза. Им не нравилось, что только шейх мог есть, а они нет, им не нравилось, что шейх только и делал целыми дня, что отдыхал и расслаблялся, пока слуги выполняли всю грязную работу. Несколько недель потребовалось для того, чтобы люди осознали, что они снова могли испытывать гнев. Еще несколько недель люди боролись со страхом получить наказание за одну лишь плохую мысль. И когда они поняли, что наказания не наступало и что их мысли обрели свободу, сердца их воспылали от яростного чувства несправедливости. Шэнли нужно было только немного их подтолкнуть. Началась идеологическая работа, так хорошо знакомая ему по службе в армии.
Каждый день по вечерам он заводил разговоры про равенство прав человека, про несправедливость, угнетение меньшинств, неравенство классов и свободу слова. Стоило было подкинуть немного дровишек в огонь, и в спальне рабочих разрастался настоящий пожар. Вскоре в ход пошли оскорбления в адрес шейха. Видели бы вы глаза, нараспашку открытые от изумления, когда черные комбинезоны получили возможность не следить за своими языками. По словечку друг за другом они осыпали его разношерстными оскорблениями, которые становились все изощреннее с каждым новым кругом. Каждый счел своим долгом обозвать шейха последней скотиной и имел на это полное моральное право. Когда градус ненависти подскочил до предела, Шэнли выдвинул предложение пойти и рассказать шейху все, что они о нем думали лично. Его предложение было воспринято с полнейшим восторгом и тотчас же было одобрено.
17 разъяренных мужчин и одна женщина отправились в спальню шейха. Внутри уже разыгралась драма. Судя по смелым выражениям, в которых нисколько не сдерживала себя юная дама, она была недовольна тем, что шейх уделял ей недостаточно внимания и никак не мог выбрать себе любимицу. Она назвала его зажравшимся козлом, швырнула в него подушку и только потом заметила небольшую группу революционеров, стоящих в дверях. Шейх озадаченно водил глазами от девушки к людям в черных комбинезонах и обратно. Вероятно, уже тогда он все понял. В один прыжок он перебрался через кровать, оттолкнул девушку в сторону, и попытался нажать на кнопку, что открывала потайной ход под кроватью. Шэнли, который ранее уже сталкивался с потайной комнатой, набросился на него сверху и в ожесточенной борьбе снял с его руки контрактор. Быстро поднявшись на ноги, он гордо прокричал ему глядя прямо в глаза:
