— Данное в нужде слово нередко забирают обратно, сир Илис. После того, как нужда отпадала. Робб Старк обещал жениться на дочери лорда Фрея, и тот дал ему армию, открыл дорогу на юг… но Робб не сдержал обещания… Чем всё кончилось, думаю, никому не надо напоминать? — Роберт обвёл взглядом собрание.
— Красная Свадьба… Красная Свадьба… — пронеслось по залу.
— Старый Фрей поступил жестоко. Но за глупость нужно платить! И Старки заплатили! Надеюсь, оставшихся в живых это чему-то научит…
— Вы опасаетесь, милорд, что Обгорелые будут вам мстить? Но это же не Фреи, у которых замок, доброе оружие и тысячи хорошо обученных воинов… это просто жалкие дикари с гор… — презрительно воскликнул наследник дома Уэйнвудов.
— Которые похитили лорда Долины у вас из-под носа, сир Мортон! И если они смогли провернуть это один раз, кто поручится, что не повторят? Что когда-нибудь они не похитят и не убьют моего сына?!
— Вас будут охранять, Роберт, — с убеждением сказала леди Уэйнвуд.
— Меня охраняли, если вы помните, леди Анья. Вы хотите, чтобы я всю жизнь дрожал от страха и ходил с оглядкой? Я буду ездить на охоту, приезжать к вам в гости, гулять по городу… и ждать, что из-за любого угла или дерева пущенная горцем стрела оборвёт мою жизнь? Жизнь моей матери, моей жены и моих детей?! Мне такое не по нутру, миледи, но боюсь я не этого… Меня страшит другое…
Роберт остановился, оглядел по очереди всех сидящих за столом, вдоль стен, стоящих позади лавок и в углах. Он больше не улыбался, уголки его губ скорбно опустились вниз, а голос вибрировал от искреннего негодования.
— Вы, благородные лорды и рыцари, предлагаете мне нарушить моё слово, — медленно и обвиняюще сказал он. — Робб Старк нарушил своё, но кого это удивило? Его отец привёз в Винтерфелл бастарда, оскорбил свою жену и унизил наследника, опозорил себя и свой дом… Чего можно было ожидать от сына такого отца?! — Презрительная усмешка искривила губы Роберта. — Но есть ли в Семи Королевствах и за его пределами человек, который может назвать бесчестным хотя бы один поступок Джона Аррена? И вы предлагаете мне, его сыну, опорочить его память, запятнать девиз нашего дома! Вы — его друзья, советники, соратники по битвам и верные знаменосцы! Вот это меня страшит… Как я могу доверять вам после таких советов?
Из памяти Талли вряд ли когда-нибудь выветрится то безмерное потрясение, которое он испытал после выволочки, что устроил ему юный родственник в их первую встречу в горах. Потому сейчас прекрасно понимал чувства собравшихся в Большом чертоге людей. Они помнили капризного и болезненного мальчишку, своевольного и дурно воспитанного. И совершенно не знали сидящего перед ними чужака, лишь внешне похожего на возмужавшего Роберта Аррена. Талли с иронией наблюдал, как ожидаемо озадаченно переглянулись Ройсы, как Эдмунд Брейкстоун ошалело вытаращился, мейстер Леран одобрительно прищурился, поглаживая свою мейстерскую цепь, Юстас Хантер в растерянности раззявил рот, а во взгляде Терранса Линдерли вспыхнули восторг и обожание.
Но безусому юнцу, пусть Семеро и дали ему немного хлебнуть дерьма из кубка жизни, сложно бодаться с закалёнными воинами. Их замешательство длилось недолго — Совет выдвинул вперёд тяжёлую кавалерию. Ради этого сир Илис Уэйнвуд, один из старейшин Совета и самых уважаемых рыцарей страны, даже поднялся со своего кресла. Поднялся с трудом, но его голос звучал уверенно.
— Можете, милорд, можете со спокойным сердцем, — ответил он. — Вы молоды, и ваши юношеские порывы достойны восхищения. Но поверьте старому боевому коню… военная хитрость не запятнает девиз Арренов и не опорочит память лорда Джона. Мы воюем с горцами уже много лет, и нет бесчестья в том, чтобы перехитрить их. Не стоит пугать невинную девушку темницей… тут леди Аррен немного погорячилась… Но и жениться на ней вам никак нельзя. Ведь быть лордом Долины — это не только привилегия, но и великая ответственность! Перед Долиной и её жителями! Ваш брак должен быть выгоден родному краю!
Члены Совета согласно закивали, но Роберт упрямо мотнул головой и насупился.
— Я не вижу большой выгоды, если Долина заключит брак с Простором или Штормовыми землями, с Железными островами или Дорном… А с Винтерфеллом нас и так связывают узы родства. Если им нужна будет помощь, Долина откликнется. И я уверен, что и они не забудут, что в их жилах течёт кровь Талли, если вдруг мы позовём. Лишь брак с королевой Серсеей может быть нам полезен. Но выгоду с него должны иметь обе стороны… а какой ей прок от меня, когда Долина и так подвластна Железному Трону?
— Ну, если вы всенепременно хотите жениться на девушке из родного края, то почему бы не выбрать кого-то другого? — проворчал Годрик Боррелл. — Мой дом кишит девками как шелудивый пёс блохами… У меня столько дочерей и внучек, что я уже со счёта сбился… Куда прикажете их девать? А тут вдруг какая-то выскочка с гор скатилась!
— Моей жене будут нужны подруги, лорд Боррелл, — сказал Роберт. — Вы окажете нам честь, если пришлёте парочку, подходящих Грай по возрасту. И привозите их всех на нашу свадьбу, там будет много славных холостых парней и рыцарей в расцвете лет! Но жениться мне на ком-то из девиц Боррелл было бы расточительством… при всём моём уважении, милорд… — Он поклонился и пояснил, усмехнувшись: — Вы же не грабите мои рудники, и нам с вами не нужно мириться…
— С горцами вам тоже не нужно мириться! — Сир Лин снова стукнул кулаком. — Корбреи с самого начала были против переговоров. Нужно было сразу действовать с позиции силы! Показать этим палёным ублюдкам, кто хозяин в Долине!
— Так почему же вы не показали, сир?
— Чего?
— Я спрашиваю, какого драконьего хера я томился в плену два года, раз вы знали такое простое решение? — внезапно рявкнул Роберт, только что приязненно шутивший с Борреллом. — Каждый день я всматривался в просветы между деревьями, надеясь увидеть своих воинов… которые спасут меня, и превратят всё вокруг в кровавое месиво… Два года, сир! Чем вы были заняты так сильно… чтоб Неведомый вас за это натянул… прелестями своего оруженосца?! И теперь вы смеете мне говорить, что были против переговоров?
Всё же Роберт не сдержался и вспылил, но Талли считал, что это к лучшему — такие, как Лин Корбрей, иной тон считали уделом слабаков. Заносчивый и безжалостный, средний из братьев Корбреев славился не только своим мастерством мечника, но и непомерной гордыней. Уязвлённый хлёсткой, издевательской отповедью, он от неожиданности растерялся и заозирался по сторонам. На помощь ему пришёл рыцарь Чаячьей башни Дамон Шетт.
— Мы ни на день не прекращали ваших поисков, милорд, — поднял он выпавший из руки собрата меч. — Мы отправляли людей в горы, прочёсывали дороги и самые дальние поселения. Галеи рыскали вдоль берегов и заходили на все острова. Даже когда мы узнали, кто именно вас похитил, легче стало ненамного… горы слишком велики, милорд…
Сир Лин перевёл дух и снова был готов ринуться в бой.
— Но сейчас-то мы можем найти их! — победно крикнул он. — Найти их поганое логово и вырезать всех до единого! Вы ведь знаете дорогу, милорд! — Он облизнул губы и осклабился: — Так покажите нам! И мы превратим там всё в кровавое месиво, как вы мечтали…
— Правильно! Превратим с радостью, милорд! — поддержал его Оливер Сандерленд.
— Спалим всё к драконьим херам, раз они так любят огонь! — присоединился кто-то из зала.
Роберт покачал головой.
— Мы не можем на них напасть, — сказал он. — Я заключил с Обгорелыми мир.
— Они принесли вам клятву верности?
— Нет. Это я им принёс…
Лишь Оливер Сандерленд и Годрик Боррелл не дрогнули и остались невозмутимыми — они знали, что увидят, когда Роберт поднялся и начал отстёгивать плащ. На Совет он пришёл в светло-сером дублете и лёгком укороченном плаще, оставив и кошачью шкуру, и аракх в комнате Грай под охраной Бриенны. Подрик поймал на лету плащ, принял в ладонь заколку-брошь, помог снять дублет.
Роберт раздевался неспешно, внимательно всматриваясь в удивлённые, пышущие негодованием после его признания лица. И чем больше видел на них недоверия, пренебрежения, а где-то и презрения, тем шире и насмешливей улыбался. Сняв через голову рубашку, он спустился по ступенькам к столу и опёрся на него ладонями, позволяя рассмотреть вблизи глубокий тиснёный ожог от клейма на своей груди.
