Все притихли, переводя взгляды с вождя на Грай и обратно. Даже Тиметт-младший замолчал, угрюмо глядя на отца. Тот распрямился и величаво качнул косматой головой.

— Честь и правда великая, Бринден, сын Эдмара, — сказал он не менее надменно. — Но с чего ты взял, что вы достойны такой чести?

Примечания:

¹ в каноне не упоминается имя отца Хостера и Бриндена Талли. Его вполне могли звать Эдмаром — своего сына Хостер назвал в его честь.

Бриндена Талли, по прозвищу Чёрная Рыба, сложно было чем-то смутить. Слишком много дерьма он повидал в своей жизни. Но то, что происходило сейчас на его глазах, не укладывалось в голове. Маленький засранец ухмылялся. Великий дом Арренов предложил брак немытым дикарям, но те закочевряжились, набивая себе цену. А Роберт Аррен, глава этого самого дома, ухмылялся. Талли мог поклясться, что видел ухмылку.

За всё время переговоров Роберт не произнёс ни слова. Он стоял в стороне, словно происходящее его не касалось — не разговаривал с Обгорелыми, не вмешивался в беседу посланника своей матери с вождём и Красной Рукой. Лишь переводил внимательный взгляд карих глаз с одного на другого, и только это выдавало его интерес. Но когда вождь высокомерно и недвусмысленно обозначил свою позицию, и племя одобрительно загудело, Роберт опустил ресницы, а уголок его губ насмешливо пополз вверх.

Только сейчас Талли удосужился внимательно рассмотреть непутёвого родственника, которого помнил своенравным и капризным лоботрясом, за что порой выговаривал Лизе по-свойски за её неуёмную опеку. До мужчины тот ещё не дорос, но и мальчишкой его уже нельзя было назвать — он вытянулся, раздался в плечах, оставаясь при этом стройным и немного худощавым. Его щёки ещё сохраняли детский румянец, но над верхней губой уже пробивался пушок. Небрежная одежда и длинные нечёсаные волосы делали Роберта неотличимым от остальных горцев, которых Талли немало повидал на своём жизненном пути.

Запах томящегося на огне жаркого дразнил обоняние, а уютное побулькивание из-под приоткрытой крышки огромного стального котла услаждало слух, но посланник Арренов, у которого с самого утра во рту не было ничего, кроме горсти лесной ежевики, равнодушно отводил от костра взгляд. Гомон немного стих, и вождь снова заговорил, всё так же медленно и надменно.

— Тебе есть, что ещё сказать, Чёрная Рыба? — спросил он.

Талли не спешил с ответом, он тоже старался говорить неторопливо, подстраиваясь под манеру вождя.

— Со времён нашествия андалов жители Долины и горцы враждуют. От этого страдают обе стороны, — сказал он, немного помолчал и спросил, окидывая взглядом стоящих рядом с троном воинов, адресуя вопрос не только главе клана, но и им: — Может быть, пришло время положить этому конец? Мы можем сделать это сегодня. Брак свяжет наши семьи родственными узами, станет залогом мира в Долине.

— И зачем нам это надо? — с искренним недоумением усмехнулся вождь. — Нам и так хорошо.

— Орлиное Гнездо будет снабжать вас продуктами — зерном, горохом и чечевицей, вином, солью, мёдом и засахаренными фруктами. Вам не придётся больше нападать на путников и грабить их… не придётся рисковать своими жизнями и погибать… и оставлять своих стариков и детей без защиты. Стоит ли жизнь вашего воина бочки вина, ящика с оружием или целого воза брюквы?

Талли сделал паузу и огляделся. В его глотке пересохло, и он не отказался бы от кружки доброго эля. Но ему не предложили ни сесть, ни промочить горло. Он откашлялся и продолжил:

— Вы сможете торговать в Чаячьем городе или в любой ближайшей деревне. Все знают, что нет охотников лучше горцев. Вы сможете честно продавать меха и дичь на городском рынке. Или обменивать их на пилы и топоры, на стальные иглы, ножницы и другие нужные вещи.

Обгорелые снова зашумели, обсуждая, темпераментно жестикулируя. Красная Рука подскочил со своего чурбака-кресла, раздосадованный.

— Ты слышал, что сказал наш вождь, Чёрная Рыба! Не бывать этому! — выкрикнул он. — Мы — потомки Первых людей! Мы не мешаем свою кровь с кровью захватчиков!

— Но вы постоянно похищаете женщин Долины, Красная Рука, — возразил сир Бринден. — Кровь уже давно смешалась.

— Они шлюхи! Мы берём их силой. Для утех и работы.

Обгорелые загалдели, заулюлюкали одобрительно.

— Твоя мать не была шлюхой. — Роберт впервые открыл рот. Он сделал шаг к костру, но смотрел только на Тиметта. — Она была честной и порядочной девушкой. И законной женой твоего отца. В твоих жилах течёт кровь андалов.

Красная Рука в гневе уставился на излишне болтливую сестру единственным глазом, но та не отвела взгляда.

— А зачем мир с нами нужен вам? — спросил вождь, не поддержав ни сына, ни дочь.

— С нашей помощью вы подчините себе остальные кланы и станете самым могущественным кланом в Лунных горах. Вы заставите всех горцев прекратить нападения. И на деревни, и на обозы, и на рудники. Дороги в Долине должны полностью стать безопасными. Это хорошо для торговли. — Сир Бринден пожал плечами и как бы между прочим добавил: — Ну, и Роберт Аррен вернётся домой…

— Мы не только потомки Первых людей. — После недолгого молчания вождь дал понять, что сказанное сыном не прошло мимо него. — Мы не только хорошие охотники, как ты верно отметил, Чёрная Рыба. Ещё мы воины, мы живём битвами. А ты предлагаешь нам стать жалкими торгашами? Выменивать иголки на рынке в ваших вонючих городах?! — Голос загромыхал горным камнепадом.

Красная Рука хищно оскалился и, подняв вверх блестящий в отсветах костра топор, издал боевой клич, поддерживая своего вождя и родителя. Обгорелые взревели, потрясая оружием.

Талли снисходительно улыбнулся, словно наблюдал бахвальство неразумных детей, однако стараясь при этом, чтобы его улыбка не вышла оскорбительной.

— У вас будет возможность сразиться с сильным врагом. И покрыть себя славой на все последующие века, — громко сказал он, перекрывая гомон. — Менестрели с трудом найдут слова, чтобы воспеть вашу доблесть, а ваша жажда славной битвы будет утолена сполна. Не всю же жизнь вам нападать на честных людей и красть чужое добро…

Крики мгновенно стихли. Красная Рука набычился и шагнул вперёд, отводя топор для удара. Вождь цыкнул на сына, и тот замер на месте.

— Из Чёрного замка, что на Севере, приходят дурные вести, — продолжил сир Бринден. — Король Ночи ведёт на живых свою армию мертвецов. Их сотни тысяч, и ряды постоянно полнятся. Им не нужна еда и сон, они не знают усталости, не боятся холода и снега, и горы им не помеха… Им всё равно, кто из нас чей потомок, чья кровь течёт в наших жилах, каким богам мы поклоняемся и какому правителю верны. Они убивают всех без разбора, и погибшие пополняют их смердящее войско. Ещё и поэтому нам следует объединиться, милорды.

— Ещё раз назовёшь нас милордами, и я размозжу тебе череп, — не спустил предыдущую обиду Красная Рука, снова потрясая топором.

Сир Бринден чуть склонил голову, давая понять, что услышал.

— Многие сотни лет мы враждовали с Одичалыми, Вольным народом Севера, — сказал он. — Мы убивали друг друга, равно как и жители Гор и Долины. Но всегда что-то происходит впервые. Это становится возможным, когда находится человек… смелый человек… готовый пойти против устоявшихся правил. Потому что пришло время. Недавно лорд-командующий Ночного Дозора открыл ворота и пустил Одичалых за Стену…

— Этого не может быть! Он лжёт! Чёрная Рыба всё придумал! — стали раздаваться возгласы. Обгорелые кричали, размахивали руками, обвиняя рассказчика в хитрости и коварстве.

— Одичалые видели мёртвых, видели Белых Ходоков, — сказал сир Бринден. — Манс Налётчик объединил враждующие племена, что живут к северу от Стены. Это ещё один смелый муж, который смотрит в будущее! Тенны и Рогоногие, людоеды и великаны забыли о распрях, чтобы противостоять общей угрозе. Они признали Манса вождём, назвали его Королём-за-Стеной, и пошли за ним. Чтобы спасти своих людей, он направил их на юг. Его войско было готово перебить братьев Ночного Дозора, лишь бы попасть за Стену и спастись от мертвецов. Но братья сами подняли ворота и укрыли их…