² Позже финны присвоили эту идею себе, и теперь свеча называется «Финская»:)

https://nowifi.ru/vyzhivanie-v-dikoy-prirode/kostry/154-finskaya-svecha.html

³ Позже финны и это присвоили себе, назвав кружку «Кукса»:)

https://terve.su/finskaya-kruzhka-kuksa/

Сзади налетели внезапно — запрыгнули на спину, обвили рукой шею. Сжали, перекрывая дыхание. От неожиданности Роберт качнулся вперёд, но на ногах устоял, и среагировал мгновенно, ответив на атаку отработанными почти до инстинктов движениями. Отбросив лук и приготовленную стрелу в стороны, левой ладонью ухватил за всё сильнее сдавливающий горло локоть, правой вцепился в плечо напавшего и перекинул через себя. Руку не выпустил, вывернул почти до хруста и с силой толкнул в неожиданно узкую спину. Раздался вопль. Роберт разжал пальцы, и противник рухнул на землю.

— Шела?! Какая бешеная мышь тебя укусила?

Он наклонился, собираясь помочь ей встать, но тут же отпрянул назад, уворачиваясь от ощеренной ножом руки — Шела ударила назад наугад, не целясь, и длинное острое лезвие чиркнуло по рукаву, распоров кожу дублета и ткань рубашки.

— Я убью тебя, лордёныш! — свирепо вскрикнула она, перекатилась и легко вскочила на ноги. — Я убью тебя… подлое, лживое, мерзкое андальское отродье!

Её левая рука беспомощно повисла вдоль тела, но сговорчивей не сделала. Очередной бросок, стремительный и яростный, мог окончиться для Роберта весьма печально, но он качнулся в сторону и, снова не отдавая себе отчёта, действуя бездумно, на одном лишь желании уберечься, врезал основанием ладони в подбородок исступлённой девушки — снизу вверх, коротко и резко. Зубы клацнули, кучерявая голова мотнулась назад — Шела упала навзничь и застонала.

К ним уже бежали Обгорелые.

— Ну ты и герой, Роберт! — зло рыкнул Сверр, помогая Шеле подняться. — Хочешь подраться, иди врежь Хагену. Или давай со мной! Или вон хотя бы с Вилфредом…

— Я не дрался, — пробормотал ошарашенный Роберт. — Я из лука стрелял… а она набросилась… с ножом… Вон и одежду порезала. И ещё обзывается.

Сверр подобрал нож и, приобняв Шелу за плечи, попытался увести с поляны. Но та ещё не успокоилась.

— Я доберусь до тебя… гадёныш, — пригрозила она. — Так что оглядывайся…

Зеваки расходились — кто-то посмеивался, другие смотрели с осуждением, неодобрительно цокали языком.

— Ничего не понимаю, — сказал Роберт подошедшему Торстену. — Что это с ней сегодня? Всё же нормально было…

— Говорят, Ивер согласился тебя учить? — спросил тот, протягивая ему отброшенный в драке лук.

— Ну да…

— Шела злится. Она уговаривала его учить её. Ещё до того, как наши ушли на войну в низину. Он не стал. А тебя взял, ага. Почему?

— Я попросил его, и он согласился… Что здесь такого удивительного?

— А то, что Ивер уже давно никого не тренирует. Когда наши вернулись с похода, он вообще ушёл из племени, стал жить один. А когда приходил сюда, приносил травы для Силдж, Шела снова приставала к нему, шагу не давала ступить… умоляла даже. Вбила себе в голову, что должна стать лучшим воином клана. Но Ивер упёрся, и ни в какую. А тебя взял. Все удивляются… а Шела просто взбесилась.

— Ну… может, он не захотел учить её… потому что она девушка?

— Она не обычная девушка, Роберт. Шела его дочь.

Роберт приоткрыл рот.

— Его дочь? — переспросил бестолково. — Ты не говорил…

— А что бы это изменило? Трёхпалый Тиметт мой отец, но разве я рассказал тебе об этом? Ведь нет же? А почему? Да потому что это ни на что не влияет. Это у вас сын лорда может отдавать приказы сыну булочника. А я, сын вождя, не лучше и не хуже других здесь, понимаешь? Я не могу стать верховным вождём из-за матери, но любым другим могу. Командиром разведчиков. Или боевого отряда налётчиков на рудники. Или старшим охотником. Сам, а не потому, что мой отец вождь. Я думал, ты уже что-то стал понимать в нашей жизни, — с укоризной сказал Торстен, а затем продолжил с жаром: — Мы здесь все равны! Но родители… они же… родители. Мне на День Посвящения вождь подарил меч. Никому не подарил, а мне подарил. А Ивер… Он никого не хотел учить… вообще никого. И даже для Шелы исключение не сделал, понимаешь? А тебя взял. Давай, сознавайся — почему?

Роберт скривился, раздражённо пнул носком комок земли.

— У меня талант, — пробормотал он нехотя.

— О как! — вытаращил глаза Торстен, но потом заулыбался, хлопнул друга по плечу: — Я же говорил! Я же тебе говорил… а ты не верил. А какой? В чём ты хорош, Роберт? Аракх? Или лук? Точно, лук! Или ножи? Что?

— Ничего такого, чем может гордиться мужчина… — Роберт сплюнул досадливо, затем нашёл свою брошенную стрелу и тоже пошёл прочь с поляны.

Торстен удивлённо почесал макушку, глядя ему вслед.

Недавняя шутка старого дотракийца до сих пор неприятно царапала самолюбие — Роберт думал, что времена издёвок и подковырок остались в прошлом, что он добился какого-то уважения. Как оказалось, напрасно. Когда он в очередной раз заикнулся об индивидуальных занятиях, Ивер пожал плечами и насмешливо спросил:

— Зачем оно тебе? Ты уверен, что сможешь стать Обгорелым? Я ведь видел, как ты удирал с церемонии, словно перепуганный заяц, стоило лишь немного завонять палёным.

Однако Роберт не смутился.

— Это ничего, Ивер! Я же первый раз такое увидел. Вот я немного и… хм… впечатлился. Ребята, наверное, уже раз десять видели… Но ты не думай, я тоже привыкну… Ну, или что-нибудь придумаю… Чего ты опять смеёшься?

— Что ты собрался придумывать? — хмыкнул Ивер. — Снова убежишь в лес? Ты можешь прятаться там хоть весь год, лишь бы не грабить этих жирных индюков в Долине… Но тебе не перехитрить Трёхпалого Тиметта. Даже не думай об этом. Если хочешь вернуться домой к мамочке, тебе придётся сделать свечу и сунуть туда свой нежный пальчик! Другого пути нет.

— Я не собираюсь хитрить! — с убеждением воскликнул Роберт. — Наоборот, я подумал, что, может, смогу как-то натренироваться… чтоб стать сильнее, чтоб терпеть боль. И ты мне поможешь. Времени у нас валом… Вот скажи… такой, как я, может победить такого, как Одноглазый Тиметт… или хотя бы как Хаген?

— Уходя из племени, хочешь кого-нибудь из них проткнуть насквозь? — прищурился Ивер.

— А такое возможно? — Роберт не ответил на вопрос, но его глаза недобро сузились: — Я бы смог когда-нибудь одолеть Хагена?

— Врукопашную нет.

— А с оружием? Дотракиец с аракхом смог бы одолеть такого бугая, как Тиметт или Хаген?

Ивер пожал плечами и ухмыльнулся:

— Ну… я остался в живых, когда на Зубце вместе с Красной Рукой бился. Ты же видишь, я не гигант… а завалил там немало одетых в железо парней. И среди них быки попадались не меньше Хагена.

— Научи меня.

— Ты тупой? Или глухой? Сколько раз тебе повторять, что я больше не учу молодых?!

— Но я хочу знать, как это сделать, ясно тебе? — Роберт с мольбой смотрел на непреклонного старика. — Как ты не поймёшь, Ивер… когда-нибудь я хочу вызвать Хагена на бой… и навалять ему!

Дотракиец удивлённо вскинул брови, а затем пренебрежительно скривился.

— Хочется — перехочется, — сказал он жёстко, словно отрубил. — Ты не у себя в замке, маленький лорд, чтоб все выполняли твои хотелки. Вот вернёшься туда, будешь своим слугам приказывать… А мне на твои желания насрать! — неожиданно гаркнул он. — Я вот хочу проехать по Дотракийским степям на резвом скакуне… и чтоб ветер в лицо. И что с этого?! Или ещё хочу поесть кровяных колбас. Толстых чёрных колбас! Такие только у нас делают. Любая дотракийка умеет их делать, но лучше всех их готовила моя мать. Когда я вспоминаю вкус этих колбас, кажется, всё на свете бы отдал, чтобы вернуться и ещё хотя бы раз ощутить его… Ясно тебе? — Ивер, до этого мечтательно смотревший куда-то вдаль, сердито уставился на Роберта.

— Договорились, — согласно кивнул тот.