— Она красивая, — не задумываясь, сказал Роберт.

— Сверр тоже так считает. Тебе с ним не договориться.

Роберт и сам понимал, что по-хорошему со Сверром не сладит. И на тренировке не одолеет. Сверр старше, сильнее, опытнее. Он занимался с самого малолетства, осваивая постепенно разное оружие, учился рукопашному бою, ездил на лошади, охотился. Ему скоро исполнится шестнадцать, после чего он принесёт свой дар Огненной ведьме. Сверр почти взрослый. Никакого самого огромного желания не хватит, чтобы победить его в честном бою. Но оставить всё, как есть, Роберт не мог. Он больше не позволит Сверру безнаказанно себя обижать.

В один из дней после ужина Торстен показывал ребятам новый нож, к которому сам сделал рукоятку. Он вытачивал её несколько вечеров, подгонял под свою ладонь, чтобы ложилась плотно, удобно, шлифовал пористым камнем, а затем обматывал тонкой, выкрашенной в чёрный цвет полоской кожи. Парни обступили его, просили дать подержать, рассматривали с любопытством, одобрительно гудели.

Сверр, сидя в стороне, зашивал свою рубашку и самозабвенно пускал ветры, отравляя их смрадом всё вокруг. Малыши зажимали носы и хихикали, Торстен терпеливо морщился, но Ол не выдержал.

— Да перестань ты душить нас! — в сердцах сказал он. — Сходи в нужник.

— У меня после гороховой похлёбки всегда живот подводит, — пожаловался душитель, выдавая очередной раскат грома. — Так и крутит. Кажется, вот-вот разорвётся.

— Тогда сходи к Силдж, попроси у неё какой-нибудь настой… дышать же нечем.

— Вот бы мне так уметь! — вдруг с завистью сказал Роберт.

Все глаза в шатре мгновенно обратились на него.

— Зачем это? — недоверчиво спросил Сверр, глядя на невинно хлопающего ресницами Роберта.

— Мы могли бы устроить битву огнедышащих драконов. Мне рассказывал мой оруженосец, что если подпустить ветры в хорошо пылающий костёр, будет похоже, будто дракон пышет пламенем…

— Вот бы посмотреть, — сказал кто-то. — Никогда не видел драконов…

— Может, он врал, твой оруженосец… — хмуро пробормотал Сверр.

— Может, и врал, — легко согласился Роберт. — Неее, если ты боишься, то, конечно…

— Я не боюсь! — огрызнулся Сверр. — Чего там бояться? Говори, что надо делать.

Все заинтересованно зашевелились, повскакивали со своих топчанов и лежанок, сгрудились около очага.

— Роберт, командуй. Что делать?

— Давайте пламя расшевелим…

— Подкиньте дров… да куда ты пихаешь такую чурку! Ломай хворост, чтоб быстрее разгорелось.

— А теперь чего? — любопытные мальчишечьи мордашки обратились к заводиле.

— А теперь Сверр должен накопить внутри себя побольше ветра, а потом дунуть в костёр что есть мочи.

— Штаны надо снимать?

— Лучше да.

Подробностей этой проказы Роберт не знал, Подрик не стал с ним делиться всеми деталями. Сказал только, что когда служил у Тириона Ланнистера, тот как-то подшутил над ним таким образом, когда они напились вина. Этого было достаточно, чтобы понять, что шутка вышла гадкая. Много лет назад тётя Кейтилин привозила Ланнистера в Орлиное Гнездо, и Роберту очень хотелось сбросить его в Лунную дверь, но не вышло. Маленький уродец показался ему настолько мерзким, что для себя Роберт сразу решил — от такого ничего хорошего ждать не приходится. Поэтому Подрику мог лишь посочувствовать. Но не Сверру.

— Да, штаны лучше сними, — повторил он. — Ветру ничто не должно мешать свободно лететь.

Сверр повернулся спиной к весело полыхающему очагу, приспустил штаны и нагнулся.

— Так?

— Подойди чуть ближе… ещё… Давай!

Мощная струя зловонного воздуха с треском метнулась на свободу, ворвалась в костёр и мгновенно превратилась в гудящий огненный столб, от жара которого повалились назад сидящие на скамейках подростки, а малыши в страхе бросились врассыпную. Кто-то закричал. А пылающий монстр выкинул в стороны красно-жёлтые руки, пытаясь дотянуться до беглецов, и спустя мгновение ринулся назад — туда, откуда появился. Обратное пламя с силой жахнуло в доверчиво подставленный голый зад и вцепилось в белые ягодицы. Самый проворный огненный язык скользнул вниз, оставляя на своём пути алые пузыри, и жадно облизал промежность, превратив волоски в пепельные струпья.

Сверр заорал и кинулся вперёд. Но спущенные штаны не дали сделать и шагу, и он бухнулся носом в пол, продолжая вопить. Парни загоготали. Глядя на старших, засмеялись и малыши. Одному Сверру было не до веселья — он катался по полу, пытаясь унять жар, не замечая, что огонь уже перекинулся на одежду. Первым опомнился Торстен. Он сдёрнул с себя меховой жилет и начал хлестать катающееся тело, пытаясь сбить с него пламя.

— Хватит ржать! — крикнул он. — Несите воду. А то шатёр спалим.

Только сейчас Роберт понял, что его шутка могла обернуться большой бедой, схватил деревянный ковш, зачерпнул из кадушки воду и выплеснул на тлеющую одежду неудачливого дракона. Кожа на ягодицах и бёдрах Сверра покраснела, в нескольких местах вздулись волдыри.

— Что за шум, грамкин дрын? — раздался грозный голос. — Чего разорались-то? Почему палёным воняет?

У входа стоял Хаген и недовольно водил носом. Его глаза оглядывали мальчишек по очереди, а потом удивлённо округлились, остановившись на одном, со спущенными штанами. Роберт взглянул на Торстена. Как старший, говорить должен был тот, но Роберт чуть заметно кивнул, давая понять, что за свою шалость готов ответить сам.

— Да вот… — с подозрительно угодливой ухмылкой начал объяснять он, показывая на пытающегося подняться недруга, — Сверр сказал, что хочет во всём походить на Тиметта. Так что теперь в племени есть не только Тиметт-Красная Рука, но и Сверр-Красный Зад!

Мальчишки растерялись на мгновение, в замешательстве переглянулись. А потом шатёр затрясся от хохота. Гоготали старшие, блеяли малыши. Торстен кряхтел, пытаясь сдержаться, но не смог, и присоединился к всеобщему веселью, постукивая себя ладонями по ляжкам. «Гыыы, гыыы», — только и мог он произнести. Ол катался по полу, держась за живот и приговаривая: «Красный Зад… Сверр-Красный Зад…» Маленький Дюк визжал, словно новорождённый кабанчик.

— Хватит, Роберт! Хватит! — умолял Сеок, подвывая. — У-у-у… Я сейчас обмочусь!

— Ха-ха-ха… Я уже… — всхлипывал Вилфред.

Роберт хохотал вместе со всеми, глядя на корчащихся от смеха ребят, мстительно наблюдая, как Сверр пытается натянуть мокрые штаны, и не обращал внимания на разозлённого визитёра, который с каждой секундой зверел всё больше. В конце концов Хаген не выдержал, его лицо перекосилось от гнева, он зарычал и замахнулся. От мощного удара в челюсть Роберт отлетел назад, упал, перекувырнулся и, чудом не завалив опорный столб, докатился до самой лежанки. Его скула запылала огнём, казалось, раздробленная на сотню мелких острых осколков, и все эти осколки сейчас заполнили собой рот, впились изнутри в глаза, в уши, в мозг, от чего в голове загудел колокол.

Весельчаки мгновенно стихли, в испуге порскнули в стороны, подальше от разъярённого Хагена. Роберт застонал, прижав ладонь к щеке, и инстинктивно подтянул колени к груди, сжавшись в комок. Он провёл языком по дёснам, слизывая сукровицу, затем по зубам осторожно и, удостоверившись в их целости, облегчённо выдохнул, с трудом сглатывая вязкую жижу. И всё это время, помимо своей воли, игнорируя боль и здравый смысл, продолжал трястись от смеха. Сквозь стоны и страдальческое мычание все в шатре явственно слышали его задорное похрюкивание. Наконец, перевернувшись на спину и раскинув руки в стороны, Роберт свободно, искренне зашёлся в новом приступе хохота.

Скорее всего, Сверр теперь станет его заклятым врагом, Хаген может прямо сейчас подойти и снова со всей силы врезать, а Красная Рука строго накажет за то, что он подверг опасности одного из членов клана. Но Роберт не жалел о своей дурацкой шутке. Ни капельки не жалел.

Длинный, сильно изогнутый клинок напоминал полотно косы, которой старый Джордж иногда срезал траву во дворе Орлиного Гнезда. Лёгкий эфес с простым перекрестием и изогнутым в сторону лезвия навершием не имел ни гравировки, ни каких-либо украшений. Похожий меч Роберт видел на стене в доме вождя клана Обгорелых, правда у того была резная золотая рукоять.