О самой экскурсии рассказывать особо нечего — ну, усадьба и усадьба, разве что картины в доме висят неплохие: Левитана там, Поленова — типа, друзей бывшего хозяина. Но уже на обратном пути, в городе, у нашего автобуса спустило колесо. Нас высадили на тротуар и велели пока погулять, строго наказав далеко не отходить, быть все время на виду у вожатых.

И тут-то мое внимание привлекли три стоявших на городской площади киоска. Первый — «Союзпечать», второй — «Мороженое», но заинтересовали меня сейчас не они, а третий в ряду. Черным по желтому на нем было написано: «Спортлото»!

Ага! На этой неделе же — как раз первый из тиражей, результаты которых я заучил перед заброской в прошлое!

Цели непременно взять и обогатиться на своих знаниях у меня по-прежнему не было — но раз уж судьба сама привела меня сегодня к этому желтому киоску…

— Сколько стоит билетик «5 из 36»? — чтобы ничего не перепутать, спросил я, сунув голову в окошко.

— Шестьдесят копеек, — ответили мне.

Недорого, наверное. Вот только денег у меня не имелось вовсе — с собой в лагерь нам их никогда не давали: не разрешалось, да и смысла не имело.

Закрутив головой, я нашел взглядом нашу вожатую. Вот у нее средства могли и иметься…

— Марина, можешь одолжить мне шестьдесят копеек? — спросил, подбежав к девушке.

— А кому еще два? — вопросом на вопрос ответила та.

— В смысле, кому еще два? — не понял я.

— Ну, ты же на мороженое просишь? — кивнула она на соседний с «моим» киоск. — Стаканчик — двадцать копеек. Один тебе, кому еще два?

— Да нет, я…

— Сейчас Вадим купит на всех, — заявила, не дав мне договорить, Марина. — Уже пошел в автобус за кошельком, у меня с собой столько нет.

— Да мне не на мороженое! — замотал головой я.

— А на что тогда? — удивилась вожатая.

— Билет «Спортлото» хочу купить! — что-то хитрое сейчас изобретать было попросту некогда.

— На эти глупости — не дам, — отрезала, внезапно посуровев, девушка.

У нее в семье лудоманы, что ли, были? Иначе почему она так негативно настроена к популярной государственной лотерее?

— Ну, пожалуйста, — совершенно по-детски заканючил я — учусь на ходу! — Иначе я… Иначе я спор проиграю! — придумалось мне. — Я тебе отдам после родительского дня! — пообещал затем.

— Ох уж эти ваши споры! — покачала головой Марина — но, пусть и демонстративно-нехотя, полезла в сумочку за монетками.

В мою ладонь один за другим легли пять серых гривенников и два больших золотистых пятака.

— Спасибо! — я рванул к киоску.

Билет я заполнил прямо у его окошка. Там было два варианта — и в первом я аккуратно вычеркнул заученные назубок числа: 4, 15, 16, 28, 31. Во втором, для пущего правдоподобия, отметил, что попало.

Разделив квиток по линии отрыва и опустив нужную часть в висевший здесь же металлический ящик — типа почтового — другую я спрятал в карман и поспешил к автобусу, где Вадим уже вовсю раздавал отряду мороженое.

* * *

— Если от простого прикосновения у нас с тобой начинается такое, — задумчиво прошептала Вика, — то что же будет, если мы, например… Например, поцелуемся?

Местом для беседы — а обсудить нам было что — мы выбрали мало кому известную скамеечку позади клуба, где сейчас гремела очередная вечерняя дискотека.

…Ты пойми: я тону!

Ты пойми: я тону!

Ты должна меня спасти:

Я иду ко дну!..[2]

— голосил певец Барыкин — еще не загнавший свой велосипед в поисках букета.

Соваться танцевать мы со Стоцкой, понятно, не решались — поэтому просто сидели рядышком (но не вплотную!), смотрели на звезды и разговаривали.

— Это легко проверить, — ни о чем особо не задумываясь, ответил я Вике на ее вопрос.

— А давай! — решительно повернулась ко мне лицом девочка.

— Что «давай»?

— Как что — проверим!

— Э…

— Сам же сказал! И что? Струсил?

Ну, «на слабо» меня было не взять. Тут другое…

Не то в видениях, не то в грезах, где мы позволяли себе далеко не только поцелуи, и мне, и Вике было уверенно за двадцать. А сейчас, здесь, передо мной сидела тринадцатилетняя девочка…

Еще позавчера я бы ей твердо отказал, как раньше однажды уже отверг недвусмысленное предложение Яны. Но тогда я был зрелым дядькой — пусть и в теле восьмиклассника — и твердо это знал. А теперь…

А теперь мне самому было тринадцать!

— Давай! — кивнул я Вике, подспудно все же ожидая некоего укола бдительной совести, но та молчала: тринадцатилетнему мальчику вовсе незазорно поцеловать тринадцатилетнюю девочку — особенно если никто посторонний этого не видит!

— Только руки убери! — заявила Стоцкая. — А то снова сработает, как раньше, и эксперимент не удастся!

Я демонстративно заложил ладони за спину. То же самое сделала Вика. Наши губы двинулись навстречу друг другу…

Ну, что тут можно сказать… Это было здорово — для тринадцати-то лет! Но такого, как раньше — чтобы перенестись в Крым и оторваться по полной — и близко не повторилось — даже несмотря на то, что руки и я, и девочка в итоге подключили, пусть и куда сдержаннее, чем в наших «воспоминаниях о будущем» из 94-го.

— Кажется, мы что-то сломали… — пробормотала Стоцкая через несколько долгих минут — ничуть, впрочем, не разочарованно.

Ну да, ладонь девочки лежала в моей — и ничего необычного не происходило.

— Нет, — покачал головой я — похоже, сообразив, что тут к чему. — Просто мы с тобой переключили стрелку. Ну, знаешь, как у поезда. Того будущего больше нет — потому что мы туда не поедем.

— А куда поедем? — тихо спросила Вика.

— Куда сами захотим!

— Тогда поехали! — улыбнулась девочка — и снова подалась в мою сторону.

«Поехали!» — эхом отозвалось у меня в голове.

Это сказал Младший. Только Младшим тут теперь был я сам.

[1] Имеется в виду монолог Алексея Кортнева из названного фильма

[2] Песня «Спасательный круг», музыка: А.Барыкин, слова: П.Жагун

Юг Московской области, 16 июня 1985 года

Несмотря на то, что желание Младшего побывать в «Артеке» стало теперь и моим, чем ближе был родительский день, тем меньше моего внимания занимали текущие лагерные мероприятия. А те шли своим чередом.

Состоялся смотр строя и песни, на котором «Данко» неожиданно с треском провалился, заняв лишь третье место из четырех.

Потом на полдня мы ездили полоть сорняки в соседний колхоз с забавным, на мой взгляд, названием — «Память Ильича» (нет, понятно, что имелось в виду, но ассоциативный ряд требовал наличия где-то поблизости сельскохозяйственных предприятий типа «Интуиция Ильича» и «Воображение Ильича»). Никто из пионеров «Полета», впрочем, ничего смешного тут в упор не видел.

Также «Данко» были сыграны первые матчи турниров по футболу и пионерболу, оба — против четвертого отряда. Ногами мяч, понятно, гоняли мальчишки, а перекидывали руками через сетку — девочки. И там и там младшим была предоставлена фора — например, футбольный матч начинался со счета 0:2 не в нашу пользу — что, впрочем, не помешало нам одержать уверенные победы — соответственно, 5:2 и 15:6.

На отрядном уровне тоже никто не сидел без дела: первое звено представило свое внеплановое мероприятие: организовало в холле альтернативную дискотеку — под магнитофон Абашидзе. От лагерной ее отличало не только сугубое предпочтение зарубежной музыки, но и соотношение быстрых песен и «медляков» — в пользу последних. Увы, где-то на середине «Still LovingYou» великолепных Scorpions, под которую я, конечно же, танцевал с Викой, Майина «Электроника» предательски зажевала кассету, а потом и вовсе отказалась играть, из-за чего, кстати, потом на Совете отряда звену-инициатору присудили не три, а только две звезды.