Юг Московской области, 2 июня 1985 года

It’s been a hard day’s night,

And I’ve been working like a dog.

It’s been a hard day’s night,

I should be sleeping like a log…[1]

«Вечер трудного дня» — очень в тему, кстати! Впрочем, программа наших мероприятий на сегодня еще была не исчерпана…

— Абашидзе, что за дискотеку ты здесь устроила? — сурово прикрикнул на сидевшую в холле в обнимку с хрипящим и бессовестно тянущим пленку магнитофоном девочку вожатый Вадим. — Выходим, строимся, идем смотреть кино!

— Да ну его, это кино! — скривилась Майя, тем не менее щелкнув кнопкой своей «Электроники-302». Музыка стихла. — Как всегда какую-нибудь фигню покажут!

— Сегодня очень интересный фильм! — подключилась к их разговору Марина. — ГДР-овский, называется «Белые волки»!

Ого, в самом деле? Неплохо для пионерлагеря!

— Про природу что-нибудь? — и не думала убирать с лица кислую мину смуглянка.

— Почти. Про индейцев!

— А, ну, это для мальчишек… — без энтузиазма протянула Абашидзе.

— Отставить разговорчики! — строго бросил ей Вадим. — Живо отнеси магнитофон и выходи! Или хочешь, чтобы я его у тебя отобрал?

— Да иду я, иду! — словно ребенка прижав потертую черную «Электронику» к груди, Майя торопливо проскользнула мимо вожатых в коридор.

— А вообще, не стоит держать такие вещи в палате! — заметила ей уже вслед Марина. — Мало ли что!

Что ей ответила чернобровка — и ответила ли хоть что-то — я уже не услышал, так как едва умолкли Битлз, двинулся вниз по лестнице.

* * *

Ничто, как говорится, не предвещало.

Отряд мирно шагал в клуб на просмотр кинофильма, когда в кустах справа от тропы внезапно раздался отчетливый шорох.

— Заяц! — крикнул кто-то.

— Где?! Не вижу?!

— Да вон там! Слышишь, шуршит?!

— Чур он мой!

— Нет, я первый заметил!

Мгновение, и добрая половина пионеров «Данко» ломанулась в темноту.

— Это что еще такое?! — недоуменно воскликнул Вадим. — Вы куда все?!

В отличие от своего напарника прекрасно понявшая, что произошло, Марина сердито обернулась ко мне. Я лишь виновато развел руками: что уж, мол, теперь…

Сам я, как и обещал утром вожатой, никуда сломя голову не побежал, остался на тропе — в толпе мне делать всяко было нечего, да наверняка и не нашлось бы там никакого зайца, тем более — ожидаемого мной кролика! Но Марине от этого было не сильно легче — два десятка ее подопечных как корова языком слизнула!

А тут еще до кучи из кустов раздался пронзительный визг, а следом — забористая такая брань.

— Вот черт! — подорвавшись, Вадим метнулся на звук — и едва не сбил с ног выскочившую навстречу ему из темноты Алю Авдееву.

— Спокойно, кричали не наши! — как видно, прочтя на лице вожатого переполнявшие того эмоции, поспешила успокоить его девочка. — Там оказался не заяц! — добавила она.

— А наши что? — быстро спросила Марина.

— А что там? — почти одновременно с ней задал вопрос Вадим.

— Да так, пара ребят из первого отряда… — почему-то отвела взгляд в сторону девочка.

Тем временем из кустов на тропу один за другим возвращались и другие пионеры. Одни ржали в голос, другие сдержанно хихикали, третьи потрясенно качали головами.

— Прикинь, — бросил мне Толик Степанов, вместе с остальными воротившийся с недолгой «охоты». — Вываливаемся мы из зарослей, а там твой знакомец Игонин из первого отряда какую-то бабу лапает!

— Юльку Семшову из его отряда! — уточнил Санек Завьялов. — Это она выпью заголосила, как нас увидела!

— Заголосишь тут! — злорадно прыснула в кулачок рыжая Мила Захарова. — Стоишь, никого не трогаешь, а тут на тебя целая банда налетает!

— Хм, «никого не трогаешь» — совсем не про ее случай! — хохотнул Степанов.

— Ну да, там не один Игонин руки вовсю распускал, — признала Мила. — Оба друг друга стоили! Бесстыдники, вообще! Подальше в лес не могли отойти? Им еще повезло, что это мы их спугнули, а не кто-нибудь из вожатых застукал!

— Юлька завизжала — и бежать, тряся сиськами… — продолжил прерванный рассказ Санек.

— А потрясти там было чем! — заметил Толик — разве что не мечтательным тоном.

— Да ладно, она сразу же футболку одернула! — заявила Захарова. — Что вы там могли разглядеть в темноте?!

— Ну а Игонин выругался — и за Юлькой, — закончил между тем историю Завьялов.

— Ну а вы что? — спросила Яна Казанцева — как и я, в импровизированном сафари участия не принимавшая.

— А что мы? Пошли назад. За Игонина с Семшовой — голой ли, одетой ли — небось, по четвертному не заплатят!

«Бугай-то наш еще легко отделался! — усмехнулся я про себя. — Его счастье, что далеко у них с этой Юлей не успело зайти — а то, глядишь, с перепугу склещивание бы словили!»

«Что словили?» — переспросил Младший.

«Тебе еще рано про такое!»

«Ну, начинается!»

Между тем Марина торопливо нас пересчитала.

— Тридцать восемь, все на месте! — облегченно сообщила она Вадиму.

— Уфф, — в свою очередь выдохнул тот. — Ладно, сейчас разбор полетов устраивать некогда…

— Я все улажу, — как-то недобро покосившись на меня, обещала напарнику девушка. — Отчасти это моя вина — вовремя не предприняла мер…

— Как бы то ни было — сейчас идем в клуб! — заявил вожатый.

Так мы и поступили.

* * *

Должен сказать, что фильм и впрямь оказался неплохим — из знаменитой серии вестернов восточногерманской киностудии ДЕФА, с главным индейцем всея соцлагеря Гойко Митичем в роли вождя племени дакота Зоркого Сокола и молодой блондинкой Барбарой Брыльской. Не пересматривал я его как раз где-то с пионерского возраста — и теперь сделал это с немалым удовольствием. Только немного сбивали с настроя внезапные обрывы пленки, коих за сеанс случилось три или четыре. Признаться, во время последнего из них — экран погас на самом интересном месте! — я уже вместе со всем залом самозабвенно улюлюкал и топал ногами, требуя продолжения сеанса! Хотя, может, это Младший начал буянить, а я просто не стал ему мешать…

Смутило меня одно: в конце персонаж Гойко Митича, пусть и героически, но все же погиб. Сильная вышла сцена — даже, пожалуй, слишком (из всего фильма я, кстати, только ее с детства и помнил — проняло, значит). Сидевшие вокруг меня старшие подростки были в шоке — что уж говорить о детишках на первых рядах?! И это — на ночь глядя! Просто не представляю, как вожатые будут сегодня их укладывать!

Ох, не щадили педагоги в стране Советов подрастающее поколение! С другой стороны: а может, так и надо?..

* * *

Наверное, как раз на подобный случай отправляться спать нам полагалось не сразу после фильма — сперва должно было состояться заключительное построение. Полноценная вечерняя линейка в «Полете» традиционно не проводилась — на церемонию спуска флага обычно шли лишь два отряда: отдежуривший, и тот, которому предстояло заступить на вахту по лагерю утром. Сегодня на плацу и вовсе в одиночестве стоял первый отряд — самое начало смены, принимать эстафету ему было еще не у кого.

Нас же Вадим построил перед корпусом — в повседневной одежде, но в галстуках. Звеньевые сдали рапорты Стоцкой, та доложила о готовности отряда вожатому.

— Вольно, — скомандовал тот нам. — Подведем некоторые итоги — сразу и за сегодня, и за вчера, — продолжил Вадим. — Как вы понимаете, эти дни у нас с вами были вводными. Вы перезнакомились, организовались — и теперь готовы полноценно работать и отдыхать. По сути, смена — а с ней и борьба за первенство, как в лагере, так и в отряде — начинается для вас завтра… Однако, — заметил он, выдержав короткую паузу, — кое-кто уже успел себя проявить. Вчера девочки из первого звена — Стоцкая, Абашидзе, Гриценко и Ласкер — успешно представили наш отряд на концерте. Все вы их выступление видели, всем, думаю, понравилось…