— Погодите! — я рывком вскочил на ноги.

— Что такое, Резанцев? — повернулась ко мне вожатая. — Выдвижение кандидатур закончилось!

— А я никуда и не выдвигаюсь, — мотнул я головой. — Марина, можно тебя попросить оставить нас минут на пять? — вкрадчиво спросил затем.

— Что еще за новости? — удивилась вожатая. — С какой стати?

— Прежде, чем состоится голосование, я хочу сказать несколько слов отряду!

— Ну так говори, я-то тебе чем мешаю?

— Поверь, будет лучше, если сделать так, как я прошу, — как смог проникновенно посмотрел я на девушку.

Увы, для нее я был всего лишь тринадцатилетним оболтусом — да еще, похоже, и с придурью.

— У пионеров не может быть секретов от своих вожатых, — твердо заявила Марина.

— А если речь о специально для тебя подготовленном сюрпризе? — загадочно улыбнулся я.

«Каком еще сюрпризе?» — удивленно осведомился Младший.

«Никаком — мне просто нужно, чтобы она ушла!»

— А как это может быть связано с выборами Председателя? — резонно усомнилась вожатая.

— Если скажу — испорчу сюрприз, — развел я руками.

— Ну хорошо… — поколебавшись еще немного, девушка все же поднялась из-за стола. — У тебя пять минут, я буду в вожатской, — и с этими словами она покинула холл.

— Резанцев, что это за фарс? — хмуро поинтересовалась у меня Стоцкая, когда дверь за Мариной закрылась.

— Да, мне тоже очень интересно! — в свою очередь недобро прищурился на меня Михеев.

— Все предельно просто, — обронил я. — Есть проблема, в которую не обязательно впутывать вожатых. Хочу сказать по ней несколько слов. И попросил Марину уйти, чтобы потом никто не мог сказать, будто я это ей настучал!

— И что еще за проблема? — настороженно спросила Вика.

— Сейчас объясню… Обращаюсь в первую очередь к парням, — собравшись с мыслями — и с духом — громко и четко заговорил я. — Перед самым Сбором ко мне кое-кто подошел и прозрачно намекнул, что на выборах Председателя мне лучше голосовать за одного конкретного кандидата. Не стану его называть по фамилии, но это ни разу не Стоцкая.

— Ага, совсем не назвал! — хохотнул кто-то.

— Я знаю, что к вам тоже подходили, — продолжил я, спеша говорить, пока давали возможность. — Кому-то угрожали, кого-то, думаю, чем-то подкупили. А кому-то тупо было все равно — так почему бы не оказать услугу авторитетному товарищу по отряду? И наверняка каждому говорили, что все уже схвачено и, если что, ослушавшийся окажется один против всех. С понятными последствиями… — это была всего лишь моя догадка, но, судя по глазам многих из тех, на кого я сейчас смотрел, похоже, абсолютно верная. — Так вот, не верьте! — повысил голос я. — Лично я не стану голосовать по чужой указке, так что знайте: если тоже захотите поступить по совести, а не из страха или корысти — вы будете не одиноки! Я с вами, с теми, кто не прогнется, не продастся! И на самом деле нас таких много! Точно больше, чем трусов, подлиз и подлецов! Так давайте же не позволим им прогнуть нас под себя!

— Э, кого это ты назвал подлецом?! — опомнился наконец Ант.

— Я не произносил никаких имен, — как сумел невозмутимо заметил я — и широко улыбнулся.

— Что, на воре шапка горит? — едко бросила Михееву Стоцкая.

Надо отметить, что голос ее пусть и самую малость, но все же подрагивал.

— По большому счету, выборы Председателя Совета отряда — это мелочь! — заручившись какой-никакой поддержкой, с нажимом продолжил я. — Но именно с таких мелочей все всегда и начинается! Сегодня мы уступим в ерунде, а завтра — походя спустим в унитаз свою страну!.. У меня все, а дальше — решайте сами!

Я плюхнулся на стул. Сосед Пашков шарахнулся от меня, как от зачумленного, а вот Степанов мельком, но продемонстрировал оттопыренный вверх большой палец. Ну, хоть что-то.

Холл, до этого момента замерший в напряженной тишине, многоголосо загудел.

«Про страну в унитаз — это ты, пожалуй, зря, не поймут-с, — не преминул заметить Младший. — А так — хорошо сказал, даже завидно».

«Учись, пока я жив!»

— В жизни не слышал большего бреда! — патетически всплеснув руками, Михеев тоже присел.

— Майя, сходи, пожалуйста, за Мариной, — попросила между тем подругу Стоцкая — сама отлучаться из бурлящего холла, потеряв даже иллюзию контроля над ситуацией, она, как видно, не рискнула.

Чернобровка без пререканий сбегала за вожатой.

— Ну что, вдоволь насекретничались? — с не самым благодушным выражением на лице спросила та, вернувшись. — Можно продолжать Сбор?

— Можно, — вопрос, похоже, адресовался мне, но ответила на него опускавшаяся на стул Вика — до этого момента она так и продолжала стоять, возвышаясь над остальными пионерами.

— В таком случае, приступаем к голосованию за кандидатуры на должность Председателя Совета отряда, — заявила вожатая, в свою очередь усаживаясь за свой стол. — Кто за Викторию Стоцкую?

Я поднял руку. Рядом со мной также поступил Степанов. Есть контакт!

Мой взгляд метнулся вправо, затем влево. Черт, что-то маловато! Даже девчонки далеко не все «за»! А из парней — только мы с Толиком, да еще Громов из первого звена…

— Восемнадцать, — подвела итог Марина.

Эх! Меньше половины… Ну ладно, я попытался…

— Кто за Антона Михеева? — спросила тем временем вожатая.

Сам Ант и его «миньоны» дружно вскинули руки. К ним присоединились аж пятеро девочек и… И лишь двое парней — Пашков и еще один стремный тип из первой палаты! Все!

— Четырнадцать, — подсчитала Марина. — Я не поняла, а остальные что? Вот ты, Иванов? — посмотрела она на лопоухого очкарика из четвертного звена.

— Я воздержался! — заявил тот.

— Что значит, воздержался? — нахмурилась вожатая. — Тебе что, все равно, кто встанет во главе нашего отряда?

— Нет, не все равно, — мотнул головой парнишка. — Просто я считаю равно достойными обе кандидатуры — и предоставляю право выбора тем, кто знаком с ними лучше меня! — выдал он.

— Ну… допустим, — помедлив, кивнула Марина. — А ты, Завьялов? — перевела она взгляд на скуластого паренька из нашей, второй палаты.

— Я как Иванов, — буркнул тот. — Оба достойны… э… каждый по-своему. Поэтому, вот, воздерживаюсь!

— Ну что ж… — покачала головой вожатая. — Дело ваше… Таким образом, Председателем Совета отряда избрана Виктория Стоцкая! — заключила она.

— Эй, она же не набрала большинства голосов! — нервно вскинулся «Вахмурка».

— Правильно было сказано: те, кто воздержался, предоставили другим право решать за себя, — уже уверенно заявила Марина. — Поэтому большинство надо считать от числа тех, кто от выбора не уклонился. Решение принято!

— Благодарю за оказанное доверие! — поднялась на ноги Вика.

Я же покосился на Михеева — тот выглядел резиновой надувной игрушкой, из которой вдруг выпустили воздух. Вот и ладушки: таким он нам точно не опасен. А может, теперь и вовсе угомонится?

«Я бы на подобное не надеялся…» — с сомнением пробормотал Младший.

«Уже и помечтать нельзя!»

Юг Московской области, 1 июня 1985 года

Перед самым ужином меня отвел в сторону вернувшийся со своей репетиции вожатый Вадим:

— Резанцев, что за провокацию ты устроил на Сборе?! — я даже сходу не понял, рассержен мой собеседник или напуган. Скорее всего — и то и другое сразу.

— Провокацию? — в искреннем удивлении распахнул я глаза. — Почему провокацию?

— А как еще назвать твое утверждение, будто партия завела СССР… хм… в сортир?!

«А я говорил, что про слитую в унитаз страну — это ты зря! — не преминул заметить Младший. — У меня, кстати, тоже остались вопросы!»

«Со своими — погоди: нам тут, по ходу, антисоветчину шьют!» — пробормотал я — и демонстративно вздернул я брови.

— Что за чушь? Кто тебе такое сказал?

— Не важно, кто сказал мне — важно, что нес на Сборе ты! — ожидаемо не выдал своих источников вожатый.