В отличие от вчерашней, торжественной линейки в честь открытия смены, сегодня на главном плацу стояли лишь старшие, пионерские коллективы лагеря — общим числом десять. Все, разумеется, были при галстуках, но в парадной форме вышел лишь первый, дежурный отряд.

Поменялся и формат мероприятия: никаких однотипных рапортов.

— Председателям Советов отряда подготовиться к перекличке! — подал со своего возвышения команду Широков.

Десять человек, включая нашу Стоцкую, одновременно двинулись к нему и выстроились в ряд — спинами к Александру и Максиму, старшему вожатому, лицами к нам.

— Приступить к перекличке! — распорядился Председатель Совета дружины.

Самый младший из стоявших перед ним пионеров, худенький паренек лет девяти, сделал шажок вперед и, что было сил, выкрикнул:

— Отряд «Искра»!

— Здесь! — хором ответили ему его юные товарищи.

Так дальше и пошло.

— Отряд «Корчагинцы»!

— Здесь!

— Отряд «Комета»!

— Здесь!..

Наконец дошла очередь и до Стоцкой:

— Отряд «Данко»! — звонко окликнула нас она.

— Здесь!!! — грохнули мы так, что, кажется, высоченные елки вокруг линейки закачались и растеряли шишки.

Последовавшее вскоре «здесь» первого отряда ни в какое сравнение с нашим не шло — но, справедливости ради, дежурный коллектив присутствовал на линейке в сильно урезанном составе: часть его пионеров уже была в столовой, накрывая всем к завтраку.

Свой рапорт старшему вожатому о готовности дружины Широков все же сдал, после чего слово взял Максим:

— На флаг вызываются Борис Торопчин, Анна Зеленова и Александра Перовская — за оперативное и качественное освоение обязанностей знаменной группы! Пионеры, на флаг! — очевидно, иных отличившихся за неполный первый день смены в лагере не нашлось.

— Есть — на флаг! — от строя первого отряда отделилась уже знакомая нам троица, выносившая вчера на линейку знамя дружины — сегодня они, конечно, были без алых перевязей.

— Дружина, смирно! Государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик поднять!

Четыре сотни рук взметнулись в пионерском салюте. Бойко застучал барабан — сегодня почему-то всего один — алое полотнище стремительно взлетело на флагшток и затрепетало, подхваченное веселым ветром.

Затем Максим огласил распорядок дня, уже официально объявив всем о предстоявшем шахматном турнире. Ну и сразу после этого последовала уже знакомая всем команда:

— Дружина, напра-нале-во! С линейки шагом марш!

Все действо в итоге не заняло, наверное, и десяти минут.

* * *

За завтраком мы с Младшим в какой-то момент нечаянно не поделили контроль — и залили свой и без того уже не первой свежести бинт кофе, к счастью, уже подостывшим. Так что первое, чем мы занялись, вернувшись в корпус — это сняли с руки надоевшую повязку. Ранка на пальце до конца еще, понятно, не зажила и неприятно постреливала, если даже самую малость на нее надавить, но куда больше моего юного пионера смущала густая зелень, украшавшая кисть. Он сунул было ладонь под кран в туалете, но быстро отмыть такое, да еще и холодной водой, было, конечно же, нереально. Насупившись, Младший спрятал руку в карман, где наткнулся на сложенные листы нашей исторической шпаргалки.

«О, то, что нужно! — заявил я. — Начинай повторять!»

Но едва мы достали бумаги, мимо по коридору проследовал Вадим, выгоняя всех на ежеутреннюю уборку территории.

— Первое звено — площадка возле корпуса, под окнами палат! — на ходу распоряжался он. — Второе — за корпусом — до леса! Третье — перед кружком «Мягкая игрушка!» Четвертое — вдоль дорожки к столовой, на десять шагов вправо и влево!

— Наших шагов или твоих? — спросил его кто-то.

— Конечно, моих — я же буду проверять результат! — усмехнулся рослый вожатый.

— А кто лучше всех уберется — звездочку получит? — с надеждой поинтересовался «Вахмурка».

— Что значит лучше? Чистота у всех должна быть абсолютной! — бросил ему Вадим. — А вот на чьей территории найду хоть одну бумажку — пусть потом не обижаются!

— Звездочку отберешь? — уточнил Вовочка.

— У нас пока нечего отбирать, — хмыкнул «Кржемелик»-Усов.

— Зато кое у кого другого есть… — многозначительно заметил на это Михеев.

«Надо будет предупредить наших, чтобы поглядывали по сторонам: а то еще, не ровен час, подбросят чужого мусора какие-нибудь хитросделанные!» — пробормотал про себя Младший.

«Тоже сразу об этом подумал», — кивнул я.

Однако обошлось без эксцессов: то ли мы перестраховались, и на самом деле Ант и не замышлял никакой диверсии, то ли он решил придержать этот ход в резерве, но в итоге ни к одному звену у Вадима претензий не нашлось.

— Все молодцы — старайтесь так же и дальше! — похвалил отряд вожатый, закончив проверку. — А сейчас у всех, кроме участниц предварительного турнира по шахматам — свободное время до обеда! — объявил он. — Кто не успел записаться в кружки, в библиотеку или в спортивные секции — советую этим заняться!

Не заставляя повторять себе дважды, пионеры тут же разбрелись по своим делам. Поспешили прочь с начальственных очей и мы с Младшим.

Облюбовав уединенную скамеечку неподалеку от Шестого корпуса, в тени развесистой акации, мы наконец извлекли из кармана листы с датами и событиями будущего.

«Давай с самого начала», — предложил я.

«Угу», — не стал спорить юный пионер, перебирая бумажки.

Потом вдруг, пролистав их, снова полез в карман.

«Что такое?» — не понял я.

«Как раз первой страницы что-то не вижу… — растерянно пробормотал Младший. — И в кармане нет… Куда же она делась?»

«Дай-ка сюда! — перехватив контроль, я проверил шпаргалку сам: первого листа и в самом деле не хватало. — Вот черт!»

«Может, в палате выпало, когда одевался?» — предположил мой внутренний собеседник.

«Или в столовой, — буркнул я. — Или в холле вчера! Где угодно могло!»

«Пойдем искать?»

«Боюсь, фиг теперь что найдешь… Но пойдем! — решительно подорвался я со скамейки. — В столовой уже наверняка подмели и полы помыли — так что посмотрим в корпусе — в холле, в палате, в туалете…»

До двух последних локаций мы, правда, добрались не сразу: в холле, где девочки уже сосредоточенно расставляли на досках шахматные фигуры, нас перехватил Вадим — и как, типа, признанного шахматиста назначил этаким помощником судьи, следить за соблюдением правил участницами. Еле-еле удалось вырваться в туалет — понятно, не под предлогом поиска потерянной бумаги.

Увы, ни там, ни в палате, куда мы заглянули на обратном пути, искомого листа не нашлось. Не было его и в холле — со всей возможной тщательностью мы проверили под стульями и заглянули под каждый стол, по ходу вызвав бурное недовольство девчонок — кто-то из них вообразил, что мы пытаемся что-то не то разглядеть у них под юбками, остальные тут же подхватили… Ха, мечтательницы!

В итоге из-под одного из стульев мы извлекли закатившегося туда ферзя, заявили, что его и искали, и инцидент был исчерпан.

А вот наша с Младшим проблема — отнюдь не решена.

«Да ладно, не переживай, я там почти все и так помню!– попытался утешить меня юный пионер. — 14 июня — палестинские террористы, 15 июня — Эрмитаж, 23-е — Боинг “Эйр Индиа”, 25-е — арест в Ирландии тринадцати боевиков ИРА… Ну а если что забуду — заново напишешь…»

«Я-то напишу, не вопрос… Но представь, кто-то это сейчас читает!» — сокрушенно покачал головой я.

«Ну читает, и что с того? Какие-то непонятные даты… Там, кажется, даже год не был проставлен!»

«Был там год. Прям в первой же или второй строке!» — блин, и нафига я его прописал?! Будто так все было не ясно!

«Да если и был… Кто станет вчитываться?! Я бы такое нашел — просто бы выбросил! Ну или решил бы, что это какая-то непонятная игра. А может, кто-то в отряде фантастику пытается писать — и все равно бы выкинул: там же ни сюжета, ничего! И уж точно не затеял бы проверять, захватят арабы в середине июня самолет или нет!»