Тишина воцарилась между нами, когда тяжесть этого места обрушилась на нас. Большинству людей нравилось возвращаться домой. Я же предпочитал находиться практически в любом другом месте.

Мы поднялись по лестнице в главный дом и обнаружили, что моя мать ждет нас в атриуме, который был богато украшен золотыми украшениями. Я уже чувствовал, как моя сила восполняется, просто стоя в этом месте.

— Как мило с вашей стороны навестить нас обоих, — проворковала мама, не упомянув причину, по которой мы сюда пришли. Она явно знала, но ей не нравилось тратить время на обсуждение чего-то не слишком интересного. Она была скучным созданием, с удовольствием забавлявшимся милыми, мелкими вещами и оставлявшим попустительство моему отцу.

Ее темные волосы, как обычно, были идеально уложены и собраны в аккуратный пучок у основания шеи. На ней было темно-фиолетовое платье с таким глубоким вырезом, что я неловко поежился, когда она притянула Лэнса в объятия, прижимаясь к нему грудью. Он бросил на меня ошеломленный взгляд через ее плечо, и я скорчил гримасу в ответ. Затем она накинулась на меня, окутав облаком цветочных духов, и поцеловала в воздух, чтобы не размазать помаду.

— Я скучал по тебе, мама, — сказал я, что в некотором смысле было правдой; я скучал по идее иметь мать, которая могла бы быть чем-то большим, чем просто ходячим говорящим манекеном, но давно перестал беспокоиться об этом.

— Дариус, дорогой, в доме так тихо, когда тебя нет, — сказала она, и у меня возникло ощущение, что она имела в виду это как хорошую вещь. — Твой отец занят о деловому звонку, но он найдет тебя до обеда.

— Прекрасно, — сказал я, мое сердце упало. На мгновение я понадеялся, что его отсутствие могло означать, что он застрял в городе на встрече или что-то в этом роде, и я смогу избежать столкневения с ним сегодня. Но мне никогда так не везло. — Ксавье здесь?

На мгновение я мог бы поклясться, что взгляд матери потемнел при упоминании имени моего младшего брата, но она изобразила улыбку достаточно быстро, чтобы я не был уверен.

— Он был немного не в себе. Возможно, было бы лучше, если бы ты оставил его в покое сегодня вечером, — мягко сказала она.

Я нахмурился. Ксавье был единственным членом этой семьи, кого я действительно хотел видеть. И ни за что не упустил бы возможность навестить его, пока был дома, тем более что последние несколько недель он странно молчал в ответ на мои звонки и сообщения.

— Проверю его, пока я здесь, — твердо сказал я.

Мать открыла рот, как будто собиралась возразить, но потом пренебрежительно пожала плечами.

— Уверена, что ты поступишь так, как тебе заблагорассудится, независимо от того, что я скажу по этому поводу. Лэнс, не хочешь ли присоединиться ко мне за бокалом вина перед ужином? Я почти не видела тебя в последнее время.

— Я был бы рад, тетя, — ответил Лэнс, позволяя ей вести его в гостиную. На самом деле она не была его тетей, но наши семьи всегда настаивали на том, чтобы мы обращались друг к другу так, как будто мы родственники. Это была вековая традиция. Орионы и Акруксы были связаны не только звездами. Мы были связаны властью и жадностью, дары наших семей использовались во благо друг друга.

Я отвернулся от них и поспешил вверх по лестнице. Если бы с Ксавье что-то происходило, то мой лучший шанс докопаться до сути был бы, поговорив с ним наедине до того, как наш отец закончит свой звонок.

Я прошел по коридору второго этажа в восточное крыло мимо кабинета моего отца. Его голос донесся до меня, и я на мгновение заколебался, пытаясь оценить, как долго он может быть занят звонком.

— …сказал вам, каково мое решение по этому поводу. Я считаю, что они могут быть полезны в чем-то очень деликатном, поэтому хочу, чтобы вы пока отвлекли от них свое внимание. Я сделаю свой ход на этом фронте, когда наступит подходящее время.

Я смутно задавался вопросом, кого он сейчас держит в поле зрения, но был не настолько глуп, чтобы торчать возле его кабинета и подслушивать. Если бы он поймал меня за этим занятием, он бы выпорол меня до крови.

Я прошел дальше по коридору, обогнул библиотеку, прежде чем подняться по задней лестнице в восточную башню, где комнаты Ксавье соседствовали с моими.

Затем подошел к двери его спальни и громко постучал по ней костяшками пальцев. Подождал три секунды ответа, прежде чем все равно открыть дверь.

Моя рука соскользнула с дверной ручки, и я нахмурился, глядя на свои пальцы, когда к ним прилипло что-то твердое. Блеск поймал свет, засияв радугой цветов на моей коже, когда я в замешательстве посмотрела на него.

— Удивлен, что они позволили тебе прийти и навестить меня, — раздался голос Ксавье из глубины его комнаты, и я вошел внутрь, пинком захлопнув за собой дверь. В комнате было темно, и я с трудом мог даже разглядеть его в кресле с высокой спинкой у окна.

— Я Наследник Целестиалов; никто не дает мне разрешений, — пошутил я, потому что мы оба знали, что я все еще был крепко придавлен большим пальцем Отца. По крайней мере, насколько он знал; Я делал все возможное, чтобы тайно подорвать его авторитет в течение многих лет, но все еще не был даже близок к тому, чтобы бросить ему вызов публично.

Ксавье пренебрежительно усмехнулся.

— Как дела в школе?

— Отлично. Что с тобой происходит? — спросил я, отказываясь отвлекаться.

— Уже избавился от девочек Вега? — спросил он, игнорируя меня.

— Еще нет. Почему здесь так темно? Ты выглядишь как чертов злодей Бонда, притаившийся в этом кресле в тени. — Я бросил несколько шаров света, горящих над головой, и двинулся, чтобы встать перед ним.

— Стало темно, и я не видел смысла включать свет. — Он пожал плечами, и я нахмурился, глядя на него. Ксавье обычно был самоуверенным до такой степени, что это чертовски раздражало. Я не мог вспомнить, когда в последний раз видел его без улыбки на лице, не говоря уже о мрачном выражении, которым он щеголял сейчас. Он выглядел совершенно подавленным, его темные вьющиеся волосы были грязными, одежда растрепана, как будто он даже не принимал душ.

— Скажи мне, что, черт возьми, происходит, — потребовал я.

Ксавье посмотрел на меня, его губы приоткрылись, глаза наполнились слезами. Люди из Акрукса не плакали. Отец выбил из нас этот порыв много-много лет назад.

Я опустился перед ним на колени, поймав его руку между своими.

— Ты можешь рассказать мне все, что угодно, Ксавье, — серьезно сказал я.

Он крепко сжал меня, заглядывая в глаза, как будто боялся обнаружить скрывающуюся там ложь.

— Мой Орден проявился, — выдохнул он, и ужас в его голосе сказал мне все, что мне было нужно о том, что произошло.

— Ты не Дракон? — спросил я, мой собственный голос дрожал от страха за него. Отец был бы более чем в ярости, узнав, что его сын был кем угодно, только не чистокровным Драконом-Оборотнем. Это было предметом гордости и уважения; он высмеивал семьи со смешанной кровью, и искренне верил в превосходство нашего вида. А если один из его сыновей был кем-то другим, то это было совершенно немыслимо.

Ксавье медленно покачал головой, пытаясь убрать свою руку с моей, когда на лестнице позади меня послышались шаги, но я отказался отпустить его.

— Для меня это ничего не меняет, — прорычал я. — Ты все еще мой брат, мне все равно, Оборотень ты или Вампир, или…

— Так он сказал тебе, не так ли? — Холодный голос отца донесся из дверного проема позади меня, и волосы у меня на затылке встали дыбом в знак предупреждения.

Ксавье вырвал свою руку из моей, смаргивая следы слез, которые даже не упали. Я остался перед ним, встав между ним и отцом.

— Это не имеет значения, — твердо сказал я, хотя кипящая ярость в глазах моего отца говорила совсем о другом. — Я самый старший. В любом случае, я первый в очереди, Ксавье никогда не хотел бросать мне вызов на эту роль, так что…

— Да, у меня все еще есть мой Наследник, но я потерял запасного. Он сказал тебе, к какому Ордену принадлежит? — Отец зарычал, его глаза приняли драконью форму, а из ноздрей повалил дым. Он был так зол из-за этого, что боролся с желанием обратиться. И я не думал, что когда-либо раньше видел его так близко к краю пропасти.