А я еще какое-то время стояла у подоконника и трогала припухшие губы, думая, что со мной не так?

Мне нравится этот парень? Определенно!

Я хочу быть с ним? Не подвергается сомнению! Тем более реакция на его ругательство сегодня была в корне иной, нежели в прошлый раз. Я даже впервые почувствовала желание. А то, что это было именно оно, я не сомневалась.

Тогда почему, стоит ему хотя бы намекнуть на что-то большее, чем простой поцелуй, как я столбенею. А уже через секунду мне хочется бежать от него как можно дальше, а потом грызть себя за это? Загадка. Но я надеюсь, что сумею ее разгадать. Ведь то, что повторение случившегося в коридоре общежития не за горами, очевидно, как восход солнца по утру. И ругаться из-за этого вновь мне совершенно не хотелось.

– Я ненормальная, – проговорила я тихо и медленно поплелась в аудиторию.

Это было невероятно и необъяснимо! Но я скучал по ципе. И ничто не могло отвлечь меня от мыслей о ней. Эта мелкая мерзавка сводила меня с ума даже на расстоянии. Даже при полном своем отсутствии в моей жизни.

Покинув тогда территорию студенческой общаги после качественного отсоса дылды, я решил, что с меня все-таки достаточно. Подумаешь не присуну запланированной девице, так присуну другой – благо желающих целая очередь. Хоть каждый час засовывай свой член в новую блядь, даже через месяц заинтересованные персоны останутся.

На следующий же день решил проверить эту теорию. Сообщил своей школьной банде, что задумал небольшую тусу. Они с огромным энтузиазмом поддержали эту идею. Благо каждый из них мог позволить себе подобное.

Мы забурились в номер гостиницы “Аврора”. Благо, у папаши именно в этом “Марриотте” всегда имелся наготове снятый люкс “Глинка”. Мало ли кому-то из иностранных партнеров, кому нужно как следует подлизать, заявится в Белокаменную, а тут его и встретят, как говорится: «хлебом-солью». Да еще и «соломки» подстелют. Под соломкой я имею в виду элитных эскортниц, способных доставить самое изысканное удовольствие.

Мне же, как бы это пафосно не звучало, не хотелось любви за деньги. Хотелось, как говорится, чтоб от души. О чем я не преминул сообщить своим парням. Моим союзникам. Сподвижникам. В общем, парням, что были рядом со мной на протяжении многих лет.

Мирослав и Тимофей – моя банда. Мы вместе были мужским воплощением группы ВИА «Гра». Мир был голубоглазым блондином, а Тим носил длинные черные патлы, сколько я его помню. И ни учителя, ни родители, даже наши насмешки ничего не могли с этим поделать. И глаза у него были темнее восточной ночи. А когда он после выпускного еще и бороду решил носить, то все его новые знакомцы поначалу удивлялись его простому русскому имени, ведь на русского он мало чем был похож. И патлы его были почти по плечи. Я даже порой шутил, что если он не перестанет их растить, то я рано или поздно перепутаю его с телкой и трахну. В ответ он спокойно говорил, что выебет меня, а Мир в это время ржал и говорил, что обязательно все это заснимет и обогатится за наш счет. Он вообще часто лыбился и, однажды примерив на себя образ «рубахи-парня», бессовестно пользовался им по поводу и без. Бабы велись на него безбожно! Но, в отличие от нас с Тимом, обид после на Мира не держали. Умел он как-то с ними так расходиться, что довольными оставались все.

Ну, и замыкал нашу троицу я. Рыжим я, конечно, не был, но иногда на солнце мои каштановые кудряшки могли приобретать красный оттенок. В общем, прозвище популярной группы к нам приклеилось намертво еще в школьные годы. А так, как ВИА «Гра» с украинского дословно переводилось, как вокально-инструментальный ансамбль «Игра», мы ничего не имели против того, чтобы нашу троицу называли именно так. Ведь мы, как никто другой, любили поиграть. И, если сначала это были детские забавы, то потом все это переросло во взрослые игры.

Именно такие игры я и намеревался устроить, завалившись в гостиничный номер “Марриотта”.

Мирослав, добрая душа, кинул клич по всем своим телочкам, которые были согласны в любое время дня и ночи примчаться к нему. Но их ждала наша ВИА «Гра» полным составом. Правда Мирославские подружки оказались таким же блядями, как и все остальные. Они позволяли вертеть себя в разные стороны. При этом никто даже не задумывался о том, что в помещении находится и другие люди, которые так же самозабвенно ебались, как и все остальные, благосклонно делясь партнерами.

Давненько у меня не было такого рэйва. Мы с пацанами за двое суток утрахались так, что яйца были опустошены до самого дна. Но даже при всем при этом образ ципы никак не хотел покидать моей головы. Я думал об этой блядской недотроге, когда ебал очередную подругу Мирослава, когда потом засовывал свой член в рот другой. Все время ципа стояла пред глазами. Светлая. Чистая. А я с каждой новою блядью чувствовал себя грязнее и грязнее. Но все равно заканчивал с одной и брал следующую. Какую-то ебал с пацанами на «брудершафт», какую-то мы даже разделили сразу на троих. Но все равно эта ёбаная ципа никуда не делась. Как стояла перед глазами, так и продолжала стоять. Маленькая. Стройная. С косой ее этой толстенной до самой жопы.

Ни у кого из этих шлюх не было таких длинных волос, как у моей принцессы. Блядь! Да! Я уже больше не только ей в лицо, но и в своей голове начал звать ее так. А «ципа» уходила куда-то на задний план.

Принцесса! Смешно. Ничего аристократического в ципе не было. А вот возвышенной казалась она вся. Что-то мне подсказывало, что, если бы ципу позвали ебаться в элитный отель, она бы послала приглашенца в таких витиеватых выражениях, что и Пушкину даже не снилось. А Александр Сергеевич умел виртуозно вертеть великий и могучий, да так, что и у Есенина бы уши в трубочку свернулись. Регина действительно была выше всего этого. Она действительно была другой.

И, спустя двое суток, почти непрекращающейся ебли, я вдруг поймал себя на том, что хочу к ней. Хочу идти с ней за руку по этим уебанским скверам. Хочу целовать ее возле подъезда ее хуевого общежития. Хочу слушать всю ту ублюдскую историческую чушь, что она могла часами вещать, когда смотрел на ее рот и представлял, как буду долбиться в него своим членом.

Она даже на расстоянии могла организовать мне пожар в яйцах. Да такой, что не смогли все эти шлюхи, своим блядским коллективом.

– Все, пацаны, я погнал, – сообщил я парням, выйдя из душа и скинув с себя полотенце, стесняться точно мне здесь было некого.

Мир, сидящий в ближайшем от меня кресле, приоткрыл глаза.

– Так быстро выдохся? – хрипло спросил он. – А я, крошка, еще полон сил, как видишь, – он указал на свой член, что был во рту стоявшей перед ним на коленях голой шлюхи. – Так что как только кончу тебе в горло, сразу же выебу твою узкую дырочку, – шлюха застонала от его слов. – Самую узкую.

Она принялась за дело с еще большим рвением, нежели прежде. А мне стало противно. Ведь я ебал ее в задницу всего какой-то час назад. А эта блядь уже готова подставить свой «черный ход» новому пользователю. Но я сдержался, чтобы не скривиться. Для парней это было делом обыденным, а я, узнав ципу, хотел ее больше всех. Вряд ли у меня, конечно, получится дрочить в кулачок, ожидая благосклонности принцессы, но и прежнего удовольствия от этого блядства я уже точно не получу.

– У меня появились важные дела, – спокойно ответил я, надевая брюки.

– Настолько важные, что ты решил променять на них все это? – спросил, лежа на кровати, Тим.

На нем в это время скакала какая-то девица, тоже одна из Мировских подруг. По обе руки от него лежали еще две, стараясь как можно лучше облизать все доступные участки его тела.

Я оглядел номер. Пустые бутылки, следы от дорожек кокса, повсюду валялись шмотки. В соседней комнате на диване спали еще шлюхи, которые уже израсходовали весь запас энергии и попросту выключились. Да, это было весело, но находиться мне здесь больше совершенно не хотелось.

– Важные, – коротко ответил я, застегивая рубашку.