Цветочный лоток, булочная, магазин юбок, оружейная, ювелирная, аптека. Спустился пьянящий вечер, и к удивлению создателей, на улицах появилась парочка художников, ребёнок, бегущий за мелкой собачкой, на крыше оружейной возник рыжий кот, и наконец зажглись фонари.
Айен бегала, раскинув руки и смеялась.
Белый шум. Я НИКОГДА НЕ СМОГУ ЗАБЫТЬ ТЕБЯ, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО
Стражник шёл позади, улыбался и наслаждался ухваченным счастьем, здесь и сейчас. До и после, конечно, агония в снежной пурге. Но только не сейчас. Только не сейчас!!!
Ай обернулась и обняла его, от переизбытка чувств случился поцелуй, на который Дан не задумываясь ответил, обняв её крепко, как только мог. Словно боялся, что это всё миг, смерть его уже наступила, и только эта секунда в его воображении — это разум хватается за нереальное счастье перед тем, как исчезнуть навсегда.
Близость Айен взбудоражила его не на шутку, и не сразу пришло осознание, что он возбужден и там, наяву, и плюс ко всему, чудовище снова взялось за перо.
*****
Амелис был не в силах смотреть на такого счастливого лекаря в последние оговоренные минуты, но раз дал слово, держал. Как только они истекли, перо снова пошло в ход. Но чёртов лекарь не просыпался!!! Даже несмотря на откровенное сексуальное возбуждение, видное через одежду, и учащенное его дыхание, и румянец! Румянец на его обычно бледных щеках!
Ревнивец припомнил несколько матерных выражений, но, не привыкший их употреблять, тихохонько, чтоб не разбудить Леди, зашипел:
— Негодный лекарь вводит меня в искушение на причинение особо тяжких повреждений… если бы его не просила не бить моя Ай, я бы его уже давно скрутил в рогалик… костлявый дурнопахнущий рогалик!
Поверьте мне на слово, это были сильные ругательства от Амелиса. Тем не менее, он принялся гладить взъерошенные волосы лекаря, наматывать его чёлку себе на пальцы, даже нежно трогал его родинки и шрам на виске, ловя себя на мысли, что «сожрать его целиком» — вот верное решение проблемы.
— Просыпайся, иначе я тебе кишки выверну, — голос проник в сон Стражника и он растаял в объятиях Госпожи, очнувшись на кровати.
Дан в шоке лицезрел на свое состояние, на сдвинутые брови Сатаны с пером и на улыбающуюся во сне Леди.
Застала их Ай уже дерущихся, лекарь крепко держал болевым захватом Амелиса, кружева рубашки грустными клочьями почивали на полу.
Айен было жаль рубашку.
* * *
Увидев, что Леди глядит на них, драку свернули до лучших времен.
— Дан, осмотри мои родинки, пожалуйста, мне нужна актуальная карта к ночи. Мы с Амелисом пойдём в следующем сне в локацию поиска артефакта.
— Амэ, а ты выйди. Иначе я подерусь с тобой. И накинь капюшон, ты слишком заметен.
Вот так, под триумфальное раскрасневшееся лицо лекаря красавчик был изгнан на два часа в город, с просьбой разузнать о передвижениях Лорда и его личного отряда. Блондин собрал клочки рубашки с пола, почему-то высокомерно вскинул голову, выдал жест «я гляжу за тобой, глаза в глаза» и удалился.
По истечению времени в комнату вошёл снежный человек и голосом Амелиса сообщил:
— По слухам, Молодой Лорд — та ещё бешеная макака. Он появляется на заседаниях Палаты Лордов внезапно, может и не прилететь, если вопрос, по его мнению — фигня. Сегодня говорят, что он сжёг какой-то остров, изверг, чесслово. Так что он далековато, а мы в глубине континента.
Из снежной шубы вышел Амелис, встал на одно колено и поцеловал руку Госпоже.
— Моя Леди, я вернулся. Этот извращенец не настаивал на проверке родинок внутри вашего тела?
Дан открыл окно, снежинки впорхнули вместе с ветром, став украшением целого молодого мужчины ростом 177 см, с головы до ног.
«Мужчина — это я, — подумал Даниэль, — и если сравнивать рост с Этим зверем, то да, он меня выше. На целых 11 см выше».
На полу в углу лежали звёздные карты и злополучное перо. До вечера ещё много времени. Решено было побродить по городу, поспрашивать народ о странном дедульке, возможно, колдуне. Как ещё разузнать, где прячется Мастер Времени, если не на ярмарке, да по трактирам?
Площадь хорошо очистили от снега и торговцы предлагали буквально всё: от покушать до сходить в туалет.
Айен трескала пирожки с мясом, Амелис сходил с ума по леденцам из засахаренных груш, Дан присматривался к ножам и диковинным наконечникам стрел, аппетита у него не было.
Палатка с предсказателем будущего, привлекла их, без сомнения. Хоть и написано было «заходить по одному», дневной сатана с непререкаемым лицом вошёл вместе с Госпожой.
Опустив монетки в горшочек, девушка скомкала бумагу и подожгла её от факела. Бумага горела, отбрасывая тень на стену, дед-предсказатель чесал бородёнку и вещал:
— Ты приглянулась высокопоставленному господину, но женою его не станешь. Будет скоро опасность, но спасет тебя твоя же душа, что разделила ты на многие части. Птица не клюнет ту, что кормила с руки.
Выйдя на яркий свет Амелис даже не зажмурился, лишь резко уменьшились его зрачки в пристальном взгляде на Дана: «Он случаем не высокопоставленный? Хотя то про Лорда скорее всего».
Дана не удалось затащить к предсказателю, ибо что возразить этому Льду во плоти на: «Я сам решаю свою судьбу. Что там интерпретирует чужой человек по тени от горящей бумажки, не моя забота, ещё деньги за эту хтонь платить».
Проходя по ряду с украшениями, Айен обратила внимание на впечатанные в смолу её же собственные ледяные незабудки. Продавали их как редкое колдовство, увековеченное в янтаре. Дед с длинными бровями, усами и бородёнкой вскидывал трясущиеся руки к небу и вещал:
— Многие тогда растаяли, спустя две луны, а эти удалось сохранить. Приносят удачу в любви и защищают любимых! Говорят, что такое украшение носит сам молодой Лорд!
Айен вдруг почувствовала себя, как на ладони. Будто Лорд просто знает всё, где она, с кем, что делает и куда собирается. Даже носит её незабудку.
Всё под его контролем, будто он просто выжидает нужный ему момент, чтобы напасть.
Серый шум. ТЫ НИКОГДА НЕ ИЗБАВИШЬСЯ ОТ НИХ, ИХ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ПОЛЯ НАВЕЧНО В ТВОЕЙ ПАМЯТИ
Внезапная паника была прекращена волевым усилием.
«Даже когда о тебе знают все, и сидят в твоей голове на твоих мозгах, ты можешь сбросить их и уйти, сказав: с меня довольно», — так говорил Локс. С ним никогда не было страшно, а вот без него так одиноко.
Отговорили Амелиса от покупки коней. Ну как отговорили. Дан оттащил его как дитя малого из конюшни, целующего лошадочек.
— Нам не придётся тащить все эти вещи на себе! — вопил Демон, — Может хотя бы телегу с одним конём купим, а?
— Нет.
— Айен, скажи ему, я ж дело говорю!
— Нет, — вторила лекарю Леди, — Дан лучше знает, как скрываться, а тебе лишь бы показуху устроить.
К ночи Амелис трепетно разложил на кровати добычу: леденцы из грушевого пюре в форме лошадок.
— Да что вы понимаете в радости. Я может чую, что скоро будет что-то тревожное, мне надо коней и сладкого. И вообще я бешусь, хочу вырвать Дану руки, но и другое тоже хочу. Он мне всё-таки очень нравится.
Лекарь вздрогнул от такого откровенного признания, но промолчал.
Зато Госпожа обняла своего цветочка за шею и зашептала:
— Он тебя лечил и перевязки делал, стыдно непочтительно относиться к Лекарю. Руки у него золотые!
Остаток вечера до заката Дан посвятил воспоминаниям о поцелуе, закрывая глаза и мстительно думая, что его мечты у него никто не сможет отнять.
(Кстати, жаль, конечно, но ошибается).
Госпожа вынула хлыст из-за пояса и положила его на кровать.
Амелис склонил голову набок, изо рта торчала палочка леденца.
— Так, ну ладно, я напрягся.
Смех смехом, но превратившись в Демона, парень косился на хлыст, дышал Подчинением и жаждал, чтобы Госпожа его принудила к чему-нибудь.
Но так и не дождался, сам обнял свою Леди под пристальным взглядом лекаря на когти. Они днём ещё договорились, что или он учится нежности, или иглы летят ему в лоб.
