Айен молчала. Она, конечно же, не потеряла сознание, и не упала в обморок. Она же дочь Мастера слушающего Железных Птиц, и характер у неё как у Железной Птицы. Что она, крови не видела, что-ли?

На самом деле она была в ярости от собственного бессилия перед своими же способностями. Как этим управлять, чёрт подери?

Поэтому все трое участников вечерней больнички молчали.

Айен от злости, что не может совладать с силой, Амелис от стыда, что мурчит ночью как домашний кот и ест с рук, и ночь близка, судя по сумеркам, Дан просто молчал, как и всегда. Его мысли для нас потёмки, хотя я верю, что вам очень хочется узнать, что он думает.

Лекарь быстро сбегал к мадам хозяйке, принёс ещё огромный эмалированный чайник с кипятком. Заварил нужные травы, метнул взгляд на скрывающийся бочок солнца и повернулся к Амелису.

Из-за ситуации с порталом он забыл переодеться, так что одежда снова была разорвана, и огромный чёрный пернатый Демон склонился над Госпожой, прикрывая себя и её широкими крыльями.

Этой ночью Зверь волновался за девушку, смотрел на неё блестящими глазами и выражал признаки тревоги. Она гладила его перья, а Дан спокойно сидел в углу и не участвовал. В какой-то момент, допивая свой отвар, он услышал демоническое мурчание, и, без сил к сопротивлению, погрузился в сон.

*****

Город, по асфальту которого хочется идти босиком. Чистый, с деревянными лавочками, когда-то давно окрашенными в нежные цвета, с зелёными деревьями и прозрачным воздухом. Город с маленькими домиками, в которых, казалось, ты любишь каждую стену. И даже вид далеких многоэтажек в голубой дымке вызывает приятные воспоминания.

Город, в котором ты шла с любимым человеком, босиком по тёплому мокрому асфальту, город, в каждом вздохе которого есть память о нежности.

Вот старик ведёт внука на море, а малыш-непоседа тащит пластикового ослика на верёвочке. У ослика маленькие колёсики, малыш торопится, ослик всё время заваливается набок. И в конце концов игрушку всё же уносят подмышкой, улыбающегося, пластикового, с рваным ухом, осла.

А вот девочка с мамой. Желает идти по жёлобу с водой, который ведёт горную воду в море. Город создан любящими людьми, вода течёт тихонечко, она согревается асфальтом.

Наконец-то Стражник!

Ай была так рада видеть его, что бросилась обнимать, прижимаясь всем телом и подпрыгивая.

— Блин, ты где был? Меня без тебя кошмары замучили… я оказалась слаба в тюрьме-куполе… ты же знаешь, как сделать там брешь?

Стражник слушал её радостное щебетание и медленно поднимал руки для объятий. Он прижал её к себе неожиданно сильно, прикрыв глаза.

— Птичка… — еле слышно прошептал он.

Айен рассказывала и задавала вопросы, он отвечал. Солнце, пробиваясь сквозь листву, делало их лица рябыми.

— Здесь тебе не нужны будут босоножки, — сказал Стражник, — Я понесу их.

Тёплое море, яркое солнце, такое знакомое побережье, с обрывом, из которого находчивые жители сделали водяную горку.

Совсем у обрыва начиналась роща. Ай лихо взобралась на дерево и ахнула от восторга: прекрасное голубое сияющее море, с несколькими зелёными островками, возле которых стояли пришвартованные кораблики.

— Невероятно! А в этой роще я была птицей и помогала вить гнезда клану огненнодышащих птиц! Я не могла найти дорогу сюда так долго! … У нас было задание здесь…

Тогда Локс значился лучшим по постройке локаций и стратегии. А среди птиц была война. Спасая птенцов Айен потеряла половину перьев, обгорела и мучилась от боли. Локс выполнял стратегию, обозначенную учителями, как выигрышную, и завершив, нёсся быстрее ветра к Ай, тушил своим телом огонь, проводил птенцов к гнёздам, а потом держал раненую подругу на коленях, слёзы его были горячие и солёные. Но боль Айен уже почти не чувствовала, она умирала. Сердечко стучало под руками Локса, он задыхался и шептал: живи, живи, живи, только живи, птичка!

Сейчас лес почти восстановился. С высоты был виден холм тех самых событий, но Ай отвернулась.

Стражник ждал внизу.

— Пойдем купаться? — предложил он, криво улыбнувшись одной половинкой рта.

МАСКИРОВКА ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ПОЛЯ ВОЗМОЖНА.

«Зачем я вспоминаю это? — Айен хотелось ударить себя по голове, чтобы выкинуть оттуда прорывающиеся учебные программы, — Я больше не служу Учителям. Я ушла, как Локс! Я ушла!»

Спуститься с обрыва к морю можно было двумя способами. Или съехать по горке с водой, или — по ступенькам.

Жители всех возрастов выбирали горку. Поэтому Ай выбрала лестницу. Она представляла, как с каждой ступенькой уходит прошлое. И ей очень нравилось трогать рукой стену из древних камней, местами покрытых мхом.

Вода так манила, что леди заплыла прямо в платье, Стражник остался на берегу, держа её сандалики, он уселся на песок, скрестив ноги.

Бирюзовые волны, казалось, шумят громче, чем люди.

Айен вышла из воды в сопровождении огромного волка.

— Представляешь, он привязался ко мне. Выплыл откуда-то и преследует. Он не злой, правда же? Милашка! И вкусно пахнет! Настоящий волшебный волк!

Зверюга села рядом с девушкой и внимательно посмотрела в глаза Стражнику. Тот смутился.

— Это же зверь — охранник сновидений. По всему видно, что это тотемный защитник. Очень редкая штуковина. Большое счастье такого встретить! Похоже, теперь тебе не страшны кошмары, он вытащит тебя в случае чего.

Айен радостно тискала Волка, тот довольно прикрывал глаза.

— Мммм, ты пахнешь лавандой и лимоном, так вкусно!

— Хочешь, придём сюда в следующий раз? Сегодня тебе пора отдохнуть, но нам нужно учиться. Поднимать вещи в снах. Как я поднял твои сандали, например. Они же часть сна, которую спишь ты? Деталь твоего гардероба — это часть твоего сна. А я могу их держать. Для начала попробуй просто поднимать и держать.

— А можно вытащить что-то из сна? Было бы здорово забрать зарплату няни из одного моего сна, где я проработала два месяца.

— Именно для этого я и научу тебя… Нет, не ради той зарплаты, конечно! Ради того, чтобы ты научилась выносить предметы из сна в явь. Поверь мне, тебе очень важно это сделать.

Проснулись дружно от громкого стука в дверь. Все трое лежали в одной постели, в объятиях обнаженного Амелиса, на одном плече Айен, на другом Дан. Обоих ночной демонище к себе прижимал со счастливой улыбкой.

Дан со вздохом выбрался из мускулистой лапищи и быстро бросил растрёпанной Айен чалму и маску. Девушка спихнула Амелиса с кровати, улеглась, накрывшись одеялом по самые глаза.

Утренний Демон сладко потянулся, раскинув руки в стороны, словно обнимая весь мир. Дан разбаррикадировал дверь и впустил мадам хозяйку, которая с заметным удовлетворением уставилась на кровать, а потом с открытым ртом на голого Амелиса, который не то, чтобы не ринулся одеваться, а демонстративно повернувшись к хозяйке задом, смотрел в стену. Свет из окна выгодно очерчивал его атлетическую мускулатуру, что хоть садись портрет пиши.

Свежая вода с тазом, полотенца и чайник были поставлены прямо на пол.

Дан вытолкал так и не сказавшую ни слова мадам за дверь со складными уверениями:

— Нам точно больше ничего не нужно.

Закрыв дверь лекарь прижал руку ко лбу:

«Как же всё теперь осложняется».

Айен шипела на друга совсем не долго, ну как злиться на него, когда он так обаятелен? Замотался в простынь и, изображая «дельтоплан», пронёсся по комнате. По утрам, после демонических воплощений, он всегда чувствовал невероятный подъём сил.

Дан умылся, перевязал себя, почистил одежду и отправился в город, закупить кое-что в аптечных лотках, найти вещи для Амелиса, и, скорее всего, заглянуть в библиотечный раздел «демонизм».

По возвращении он застал обоих, сидящих на кровати, поджавших к себе колени и мерзко хихикающих.

— … А я стою в свете фонаря и говорю: «А я тут совсем одна!» А стража-то с другой стороны газона тоже проверять пошла, а там ты светишь своим шрамом.