— Вполне, — ответил полицейский охраннику и потянул меч из ножен. Черный меч с характерной ребристой рукоятью.

— Что вы делаете, сержант? — отскочил сразу ещё на три шага от него охранник.

— Не прикидывайся, «ОЯШ», ты всё и так уже понял.

— «ОЯШ»? — сделал удивлённое лицо, блеснув очками охранник.

— Ты уже забыл, что выставил своё фото на аватарку? — неприятно улыбнулся «полицейский», тоже блеснув очками, перехватывая свой меч и вставая в стойку «Гатоцу».

— Мало ли, — пожал плечами «охранник» и выстрелил в голову «полицейского» из ЛПС, что до этого держал в левой, скрытой от того телом руке.

Вот только «полицейский» от выстрела увернулся до боли знакомым движением. Четко и с минимально необходимым отклонением.

Тома… а кем ещё было быть «охраннику»? Тома удивился бы, возможно, что даже впал бы в ступор от удивления. Впал бы. Если бы, не включился «робот» с началом нажатия на спусковой крючок пистолета.

А «робот» не удивлялся. Он действовал, просто принимая к сведенью новые параметры врага.

Поэтому, Тома, не прекращая стрелять, тут же ушёл перекатом в сторону от рванувшего в его направлении меча «полицейского».

А вскакивал на ноги он уже с мечом в правой руке и пистолетом в левой. Только меч был ещё в ножнах, и держал он его за середину этих ножен. А куртка охранника была разорвана по застёжке.

«Полицейский», будь это аниме или фильм, обязательно сказал бы в такой ситуации какую-нибудь колкость, возможно выдал бы какой-нибудь «страшный план», поиздевался бы… как минимум, «по-звериному» оскалился бы. Но не в этот раз. Если судить по сосредоточенному и бесстрастному лицу, то «робот» включился и у «полицейского».

Тот не смеялся, не издевался, не улыбался, не говорил. Он молча и целеустремлённо продолжал атаку, одновременно с ней, уклоняясь от непрекращающихся выстрелов Томы.

Пистолет — хорошая штука. Но не тогда, когда мечник уже подобрался на расстояние удара мечом. И «роботы» Томы с «полицейским» это прекрасно понимали. Поэтому к своей кобуре «Слайсер»… а кем ещё быть «полицейскому»? Тем более, что «сканирование» прямо в этот момент и произошло, высветив им на карте Приложения точки с указанием положения друг друга. К своей кобуре «Слайсер» не тянулся. Он атаковал мечом. А Тома защищался, отбивая атаки меча своим мечом, его рукоятью, и пистолетом, на полимере и металле которого оставались глубокие зарубки.

Отбивал, не забывая попыток всё же пристрелить вёрткого типа.

Пока не получалось ни у того, ни у другого. Их «роботы» были равны по эффективности, а тела не уступали друг другу ни в скорости, ни в силе, ни в тренированности.

О пота, что обильно начал выступать на коже бойцов от быстрых и частых движений, потёк грим, из-за чего стало видно, что и по возрасту бойцы практически равны.

Им бы остановиться и поговорить, но… «роботы» обоих работали на максимум над другой задачей. Над задачей: убить.

Поединок затягивался. ЛПС давно разрядился и был выброшен, а ножны с клинка скинуты. Теперь бой шёл именно на мечах.

Со стороны, должно было бы быть, красиво. Но кому смотреть? Да и что увидишь, когда две быстрых фигуры мечутся в темноте и размахивают черными не бликующими мечами? Всё это молча.

Тома… «робот»… нет, именно Тома, понимал, что при этом паритете победит тот, кто окажется выносливей. И совсем не факт, что это будет он. А умирать не хотелось. Совсем.

И Тома думал. Пока его тело двигалось под управлением «робота», мысли панически скакали в поисках выхода.

Ведь один раз Тома уже побе… выжил против «робота». Но как? Что он смог ему противопоставить?

Ничего. «Роботу» ничего не противопоставишь. Можно только отказаться от него. Совсем. И сдохнуть.

Или выжить? Сдохнуть или выжить? Как понять? Как проверить?

Никак. Можно только рискнуть. «Робот» не умеет рисковать. Он действует эффективно и логично. Понятия «риск» для него нет вообще. Только эффективность.

Риск… Ведь продолжать этот бой — тоже риск, ведь пока не понятно, чья выносливость окажется лучше.

Да или нет. Рисковать или… рисковать?

А в чем именно разница? Да ни в чём!

Тома с безумным усилием сосредоточился и «выключил» «робота». Тут же его буквально погребла под собой волна эмоций, которых он, оказывается, всё прошедшее время не испытывал. Пока был активен «робот».

Страх, ярость, азарт, злость, обида, желание жить, желание победить, и снова азарт со страхом.

Тома просто не мог сдержать это всё внутри себя и выплеснул в бешеном крике и безумном усилении натиска. Это было невероятно, не соответствовало всему предыдущему опыту, но навыки с отключением «робота» не исчезли. Он всё так же владел всем своим, теперь своим, арсеналом. Вот только не было механичности и холода. Тома пылал! Как сознанием, так и телом. В каждое своё движение Тома стал вкладывать избыток силы, расходуя запас своей выносливости, уже не пытаясь его экономить или тянуть. Он ставил всё на эту атаку. На этот взрыв. Он «бросил свою монетку» и выпало жить… или сдохнуть.

Скорость, сила, натиск. Всё это взорвало бой.

Тома выкладывался. Орал. Бил. Уклонялся, бил, бил, бил, бил… до окончания кислорода в крови и лёгких, до красной пелены, застилающей глаза…

Когда пелена рассеялась, Тома стоял. А Слайсер падал. Сначала голова, а потом тело.

Тома тоже не удержался. Он упал на колени и тяжело, до сипа, втягивал в себя воздух, но он не втягивался, лёгкие выталкивали его обратно. Сердце в груди долбилось так, что было больно, воздуха, того самого воздуха, что он пытался втянуть, не хватало. Багровая пелена с глаз спала, но вместо неё пришли зелёные точки, которых с каждой секундой становилось больше. К горлу подступала удушливая волна. В ушах появился противный звон. А зелёных мошек стало столько, что они закрыли весь обзор.

Последнее, что Тома успел увидеть, была тень где-то впереди, с белым пятном в районе головы.

Открыв глаза, Тома понял, что лежит на полу. В луже крови, натекшей из тела Слайсера. А прямо напротив него лежала и таращилась невидящими глазами в темноту его голова. Голова Слайсера, с которой так и не свалились очки фирмы «Самун», специальная модель для фритрейсеров и паркурщиков. Точно такие же, как сидели на переносице самого Томы.

Это зрелище, эта картина навсегда останется в памяти Нагору. Сколько бы это «навсегда» не продлилось.

Тома поднимался медленно и тяжело. Слабость не торопилась отпускать его после того перенапряжения всех сил, что пришлось выдать ему для победы над таким же, как он, школьником, попавшим в эксперимент Демона.

Это было практически, как сражаться с самим собой. И убить самого себя. И практически умереть, но выжить.

Тома поднялся и осмотрел себя: он был в крови. Липкой, начавшей сворачиваться крови. Лицо, руки, вся передняя часть тела выше пояса. Кровь пропитала одежду и холодила тело под лёгким, гуляющим по коридорам сквознячком.

— «Минус четыре», — передал он в «тактическую сеть». Именно в этот момент пиликнуло оповещение от Приложения, сообщающее о победе над Слайсером и переводе его денег на счёт «ОЯШа». Миллион пятьсот двадцать тысяч долларов. Круто. Слайсер был успешен: восемь Фрагов… двенадцать полицейских и девять гражданских. Крутой парень. Был.

— «Приняла», — послышался ответ неразличимого из-за фильтров голоса. — «Поднимайся на второй»

— «Хай», — сказал Тома и поплёлся к неработающим эскалаторам, сняв с трупа ремень с пистолетом и ножнами для меча. Ножны его собственого клинка были иссечены и разломаны, а таскать меч без ножен — то ещё удовольствие.

Пафос — кто бы что не говорил, но без него никуда. Особенно в такой истории, как эта. Так что эскалатор Тома запустил с Приложения исключительно ради Пафоса, а не от того, что после прошедшей схватки еле ноги волочил, а всё тело сопротивлялось буквально каждому движению. И свет на втором этаже, в районе эскалаторов включил тоже исключительно для создания драматичности эффекта, а не из-за того, что заляпал очки кровью и толком оттереть их не смог о единственную оставшуюся относительно чистой часть своей одежды — штаны. А ПНВ был встроен именно в очки.