— Кто-то идет!

— Встать в строй!

Десятник сориентировался быстро, почти мгновенно после предупреждающего окрика Чжана. Вот только решение он принял уж больно неудачное. Фиолетовый монстр, который выкатился из прохода аккурат во время добивания своих последних соплеменников, уже успел встать на ноги и даже взять дистанцию для разгона.

Нет, он не стал невидимой глазу фиолетовой молнией, как в прошлом цикле Саргона. Скорее, чудовище двигалось всего раза в полтора-два быстрее обычного, не ослабленного хорна. Однако даже такой скорости хватило, чтобы демон-культиватор разметал всех четырех копейщиков в стороны, а потом лениво отбил удар дубинкой.

К сожалению, подстеленная Стасом соломка обернулась для некоторых соратников медвежьей услугой. Так, и Вань, и Сянь, и Камей сумели использовать навык всего по одному разу и не успели научиться активировать его в нужный момент. Потому, что в этот раз они не познали ни смертей близких, ни безнадежной ситуации, ни ежесекундного дыхания смерти, чтобы этому научиться.

"И вот теперь она появится", — Мрачно подумал Саргон.

Хлопнула праща, посылая заряд. Демон лениво увернулся от булыжника, с небольшой опаской отбил в сторону ятаган Чжана, толкнул коленом сразу два копья, рыкнул на потащившего меч из ножен десятника…

Стас видел, насколько монстр сильнее и техничнее, поэтому вперед не лез, вместо этого лихорадочно пытался найти способ победить. Мозг попаданца работал с огромной скоростью, просеивая всевозможные варианты. Время для него словно остановилось.

Вот Камей с перекошенной рожей открывает рот, чтобы выкрикнуть свой навык, а его копье начинает едва заметно светиться. Вот медленно, почти незаметно для глаза, тащит десятник свой меч из ножен в знакомом жесте. Разлетаются тела Ма и Уру с рефлекторно сжатыми в руках копьями, Кричит что-то Сянь, бросаясь мимо падающего на плиты внутреннего двора отца навстречу демону.

"Сейчас или никогда", — Бесстрастно звучит в мозгу избитая фраза. А время вновь возвращается в свое привычное течение.

— Лавина, сокрушающая медведя!

— Пробный выпад снежного барса!

Камей и Сянь ударили одновременно. Хлестко, мощно, смертельно опасно. Ударили так, как никогда не делали на тренировке. И все равно демон, что только недавно потратил свой замах на отбрасывание двух других людей, без особых усилий ловит своими лапами и дубинку, и копье. Прекрасная гибкость, вкупе со взрывной скоростью. И то, и другое очень тяжело ожидать от настолько массивной туши.

— Дарящий прохладу вэй, настигающий тигров йи! — Веско произнес Акургаль, отводя назад свой широкий до несуразности меч. Странно, но слова, сказанные вполголоса посреди яростной схватки, услышали все вокруг.

Он начал свою атаку всего на долю секунды позже, чем двое подчиненных, цинично замедлился в самом конце, чтобы не попасть под удар и не дать уйти от его атаки врагу. Чтобы точно попасть по безоружному демону.

"А вы не лыком шиты, десятник", — Бесстрастно отметил Стас, пока его тело само неслось навстречу фиолетовой смерти, — "Подставить других под ответку демона, чтобы ударить наверняка. Верная тактика".

Фигура десятника вдруг мигнула, а в следующее мгновение возникла прямо напротив хорна. Акургаль словно телепортировался к своему противнику, моментально преодолел ту пару метров, что разделяла его и цель. Небольшая, совсем не героическая фигура их отрядного командира совершенно терялась на фоне огромного, перекачанного тела с уродливой темно-багрово-фиолетовой кожей.

И тем более странно казалось видеть, как сверкает, сливаясь в одну серебряную полосу, лезвие его клинка. Как проклятая демоническая кровь хлещет во все стороны, окропляя землю, впавшего в раж десятника, застывшего Камея с Сянем. Как делает шаг назад их ужасный противник.

Вот только демон и не думал распадаться на бесформенные куски, как было с простыми хорнами. Лишь семь огромных, сочащихся зеленой слизью из-за смазки на мече ран расчертили увитое мышцами тело твари.

От принятого удара культиватор зарычал, а затем его кулак впечатался в голову замешкавшегося Сяня, взрывая ее кровью, осколками черепа и серым веществом. Тело парня еще не успело даже опасть на землю, когда взбешенный демон резко развернулся к Камею, дернул на себя его копье, чтобы покончить еще с одним защитником. Однако тот вовремя успел отпустить оружие и отпрыгнуть назад. Недостаточно далеко. За что получил хлесткий удар древком и куда быстрее отлетел в сторону бесформенной куклой.

Вот только во всей этой кутерьме демон забыл о других действующих лицах.

Стас добежал первым, пусть и не успел совсем немного. Но так оказалось даже лучше: узкое место его плана — это настороженный демон. Десятник с остальными сумели взбесить его, а Юлвей начал разгон уже для своего навыка, ни разу не виденного Стасом. Время выбрано идеально.

Первым делом он метнул заранее раскрученный кистень. Тем самым действием, за которое десятник на тренировке дал бы ему по рогам и был бы сто процентов прав. Однако сейчас фиолетовый хорн все же увидел опасность периферийным зрением и успел отмахнуться от подозрительной палки... На пределе своей скорости, ведь он только-только отпускал обломок копья Камея. Поэтому на летящую вслед за кистенем фляжку невероятной ловкости твари уже не хватило.

Та бомбой разорвалась под ногами монстра, а Стас уже летел в прыжке ногами вперед и ударил сразу обоими ступнями прямо по голени монстра.

"Гололед", который еще оставался у Саргона, подействовал безотказно. Хорн моментально рухнул мордой вниз, вляпался в зелье всеми своими конечностями. Попытался вскочить, однако всей его мощи хватило лишь на то, чтобы подняться на колено.

Демон взвыл, осознав всю опасность своей ситуации. Впереди на него прыгал с мечом десятник, позади шел в бой Юлвей со своим сверкающим ятаганом наизготовку. Оба были слишком далеко для замаха, зато не успевший отпрыгнуть в сторону попаданец — вот он, словно на блюдечке. Второе узкое место плана — роняя демона в лужу с зельем ты неизменно попадаешь в нее сам.

Тяжелый кулак матерого демона с хрустом влетел в тощее тело Саргона. Внутри мальчишки что-то хлюпнуло, тощее тельце отлетело на три метра в сторону и рухнуло на плиты, чтобы перекатиться пару раз да затихнуть где-то у пустых арсенальных стоек. Сражение для Стаса на этом моменте завершилось.

"Я должен быть сильным! Я выше этого!", — Привычная мантра не принесла успокоения, не спрятала подсердечную ненависть, страх или очередную боль за глупой маской весельчака, как у босоногих актеров с рынка. Кань расширенными глазами смотрел, как взрывается голова его брата веером густой жидкости и осколков, а в его собственных мыслях поселилась пустота.

Бывает боль, которую не выразить словами. Бывает скорбь, от которой не текут слезы. Кань всегда с показным пренебрежением относился к пустым мудрствованиям отца, но в глубине души восхищался им, пусть и считал, что никогда не поймет их истинного смысла. Теперь понял.

"Тебе еще рано, слишком молодой!" — Бывало отмахивался от него Вань. В такие моменты мать уходила просить в долг соседям, а отец пользовался затишьем и перехватывал остатки купленной братом байцзы. На пустой желудок она била сильнее любого вина, влет развязывала язык пожилому мудрецу. Но только ему, Каню, он отказывался растолковывать смысл произносимых фраз.

"Ты еще ребенок!"

Детство проходит, когда начинаются взрослые проблемы.

Тело Сяня медленно и безвольно осело на пол. Всего лишь пустые останки, никчемная оболочка бывшего человека, как старый панцирь у раков или цикад. Его брат. Его пустоголовый, безответственный, легкомысленный… единственный брат.

Сколько Кань себя помнил, именно он из всех мужчин в семье оказался наиболее хозяйственным. Сяня всегда интересовали только игры с друзьями, а затем поиски легких денег и пропивание жалких медяков в грязной халупе. Там старый калека продавал свой байцзы — самое дешевое и мерзкое пойло во всем Лаоцзяне. Человек настроения, брат мог быть любящим и ответственным, но надолго его никогда не хватало.