— Лучше не стоит, — Раздался позади него мрачный голос Акургаля. Стас услышал его шаги всего за секунду до поданного голоса. Делает честь скрытности грузного десятника, однако сам попаданец тоже нашел повод для гордости. В конце-концов, раньше он замечал своего командира только тогда, когда тот орал ему в ухо или брал за шкирдак.

— За этот ножик и нападение его ждет казнь. Причем сначала ему вырвут ноздри, затем станут бичевать, пока спина не превратиться в кровавое месиво и только потом откроют ему рот, вставят воронку и будут медленно заливать внутрь кипяток.

— Что за странная традиция? — Нервно спросил Стас, борясь с дрожью и поступающей тошнотой, — У нас же вроде с водой проблемы?

Смотреть сериалы или читать книги о пытках это одно. НУТРОМ понимать, что именно сделают с его соратником — совсем другое. Пусть бывший вор и пытался убить его, такой участи он не заслуживал.

В любом другом случае, Акургаль первым бы потащил Иккагецу в застенки местных палачей, благо сантиментами не страдал, в отличие от все еще слишком мягкого для здешних реалий Стаса. Вот только сейчас им в последнюю очередь нужно нездоровое внимание к себе.

Такой блестящий старт и такое мутное дело сразу после. Господин куратор группы будет в бешенстве. К тому же, им точно нельзя разбрасываться людьми. Мало ли что прикажет гвардеец? И мало ли с чем они столкнуться на финальной, самой опасной волне этого месяца. Лучше иметь при себе такого соратника, который уже доказал минимальную пригодность в прошлом бою, чем совсем никакого.

— Я прошу тебя не говорить никому об этом случае, — Через силу выдавил слова Акургаль и даже слегка поклонился недоумевающему Саргону, — Конечно, я лично буду отдавать тебе половину от его добычи и четверть — от своей. И ты сможешь попросить у меня что-нибудь… Осуществимое, — Нашел он слово после короткой заминки.

Судя по медленному произношению, он где-то подслушал его и запомнил, а не пользовался им в активном словаре, как это делал Стас в своей сложной для местной голытьбы речи.

— Ты же понимаешь, что он пытался убить меня? — Вяло отозвался попаданец. И он, и десятник уже понимали, к чему все идет, однако сдаваться совсем уж без боя Стас не собирался.

— Он больше не причинит тебе вреда. Я лично вобью это в пустую башку. Поверь, я умею быть убедительным в таких вещах, — Мрачно сказал Акургаль, — И я буду ставить его на дежурство вместо тебя или на выполнение нудной работы по первому же требованию! Может даже сам встану, если тебе будет очень надо. Я помню, что он и так тебе должен за прошлый раз. Вот и согласен на… такое.

"Ну еще бы, это ж какой подрыв авторитета! Если я задумаю сместить или унизить Акургаля, да даже совершить диверсию — то у меня окажутся полностью развязаны руки! По сути, он оставляет любые действия на моей совести, без реальной опасности попасться. По крайней мере, ближайшему и самому бдительному церберу — десятнику. Абсолютная мобильность в пределах расположения новобранцев! Но делать так, я, конечно, не буду".

— Хорошо, договорились. И накинь еще что-нибудь фарма… Юншэну за молчание и помощь.

— Есть у меня пара трав в загашнике, — Смирившимся голосом сказал Акургаль. Вздохнул и добавил с едва заметной просительной ноткой, — Ты только не слишком наглей, ладно?

"М-да, реальный уголовник, даже малолетка, с такой позицией тебя бы вместе с костями съел. Хорошо или плохо, но я рохля и интеллигентский раскисляй, поэтому мое чувство признательности и уз товарищества выше жажды минутной выгоды за счет других. Не волнуйся, десятник…"

— Буду потреблять, но не злоупотреблять, — Вслух ответил Стас и сверкнул улыбкой. Десятник слегка расслабился, кивнул в ответ и взвалил бессознательное тело Ма себе на плечо.

— Это я беру с собой, — Показал он нож Стасу, прежде чем спрятать его себе в рукав. Тот только кивнул. Иметь при себе нелегальное оружие сейчас было невыгодно. Слишком много минусов и возможностей попасться, особенно под бдительным оком Чжэнь Ксина.

"Все равно я не делаю ничего нелегального, пусть его. Пара недель, и мне просто не нужно будет оружие. По крайней мере, против любого, кроме Акургаля, Юлвея, и, может быть, Камея. Живем, черт возьми!".

Вот только погрузившийся в свои грезы попаданец не заметил слабого, нылающего жгучей ненавистью взгляда Ма, который тот бросил на своего обидчика, прежде чем окончательно повиснуть безвольной куклой на плече своего десятника.

День прошел спокойно. Стас вместе с Юншэном и Канем провели его сначала за сбором трав, а затем за тихим, неспешным разговором. Парни помогли своему другу очистить ингредиенты от грязи и промыть их в воде, Юншэн обстоятельно, однако совершенно непонятно комментировал свои действия. К обучению других у него оказался явный антиталант: путанные полуфилософские объяснения о том, что значит определенная трава, какой знак зодиака символизирует и сколько эссенции готова отдать. Звучало так, будто химик говорил о валентности и видах связи между молекулами пятиклассникам.

Положение спасал Стас, который поймал волну и шутил напропалую сразу обо всем. Пару раз улыбнулся даже фармацевт, а Кань хохотал так, что на него постоянно косились остальные. Но вот, тигель поставлен на медленный огонь, а короткий местный день стал клониться к закату. Начались приготовления к вечернему ужину.

Благодаря Стасу и, неожиданно, Ма, алхимик не сплоховал. Бывший вор, как оказалось, прекрасно умел готовить и лично где-то раздобыл пару бесполезных для зельеварения, зато ароматных трав. Молча подошел, ни на кого не глядя, сухо пояснил свои действия, показал пучок в руках. И взял на себя готовку только после кивка Юншэна, который узнал траву.

Иккагецу выглядел неплохо. После удара по голове. Все также вертелся, стрелял маленькими глазками по сторонам, только головой старался поменьше крутить, да бросал на Саргона злобные взгляды, пока думал, что тот не смотрит. Стас только рукой махнул: перебесится.

После помощи бывшего вора, рис в котелке начал пахнуть так приятно и маняще, что остальные бойцы сами подтянулись на запах во двор казармы. Вкус показался попаданцу не слишком приятным без соли и мяса, но и не таким отвратительным, как в тайне боялись все присутствующие. А уж наесться от пуза, хоть и обычного риса, оказалось просто восхитительно. Впервые, с момента попадания в этот мир он сумел утолить голод полностью.

— Ну что, набили животы? — Громко спросил десятник, стоило его ложке заскрести по дну колотой глиняной миски, — Значит, время теперь рассказать вам Правила жизни в Форте.

"Правила? Важно, но… Мы не будем делать разбор ошибок в бою и тому подобное?", — Недоуменно подумал Стас, но решил не бежать впереди паровоза. Свои выводы сделал каждый, а тех, кто махнул на собственные недостатки рукой, все равно не изменят простые слова. Да и вряд ли у местных подобные разборы в ходу, разве что от учителя к ученику. Остальные пользовались такими максимами, как: "я начальник — ты дурак", "я сильнее — ты дурак" и "ты посмел меня критиковать, дурак?!". Азиатская деспотия во всей своей средневековой красе.

— Итак. Для начала, я поздравляю вас с первым боем! Теперь вы — часть нашего боевого братства. Часть Форта. Пусть вы еще новобранцы, пусть вам предстоит еще долгий путь отражения волн, однако вы кровью доказали свое право находится здесь, а не гнить в глубине бездны! Гордитесь! Это первая волна, на моей памяти, где в отряде новичков выжило столько народу. Одна смерть — невероятная удача для нас. Удача — и признак мастерства! — Воодушевленно завершил свою на редкость бестактную речь Акургаль.

Кань было вскинулся на него, но быстро потух, уткнулся носом в колени. Он тяжело переживал смерть своего брата, и даже усилия Стаса не могли надолго поднять ему настроение. Чувство вины за то, что остался жив — мерзкое чувство, которое не уходит от простых слов.