Его противник, тем временем, не показывал никаких признаков усталости. Человек-тень в пышных одеждах вальяжной походкой вышел из-за развалин и начал неспешно двигаться в сторону ругающегося сквозь зубы Чжэня. Гвардеец уже имел несколько кровоточащих ран, а вот Придворный выделялся разве что слегка подпорченной тканью. Видимо, элементы одежды, в отличие от его черной с жирным блеском кожи, являлись самыми настоящими. Из-за них пышный наряд пришел в небольшой беспорядок, но и только. Как бы ни развивался бой между двумя практиками, представитель Форта понемногу проигрывал.

"Что я могу сделать?" — Холодно спросил себя попаданец, пока тело само принялось обходить противника по широкой дуге, — "Кистень вряд ли его сильно займет. Я могу напитать Ци свои мышцы и сухожилия, чтобы хоть немного ускориться, но не разить ее кинжальными атаками за пределами тела. Даже на простой всплеск, которым наш куратор отклонил в сторону жидкость из разрубленного кокона, меня не хватит. Тогда…"

Саргон покосился на свой кистень. Точнее, на железное било — все еще крепкое и даже с любовно заточенными им же самим шипами, аккурат перед выходом в рейд. Очень удобно, что он все же научился подавать Ци предметы. Вот только никакого практического толка в этом не оказалось: тот камень, которому Стас отдал свою Ци, просто излучал энергию и только. Ах да, после этого он загадочно разваливался спустя примерно полчаса.

Вообще, время, которое Ци тратила на то, чтобы уничтожить не имеющий собственной внутренней энергии предмет, всегда немного разнилось. Обычная галька под ногами, сухая обработанная древесина или местный обожженный кирпич держали духовную энергию едва ли полчаса-час, в зависимости от размеров и наполненности. После чего просто рассыпались безо всяких эффектов. Стаса интересовала реакция чертодрева или каких-нибудь трав Юншэна, однако до них он пока не добрался.

Железное било в плане эффективности напитки не слишком ушло от простого камня: низкокачественное болотное сырье, оно все же могло проводить какие-то крохи, вот только они никогда не учитывались практиками. Просто потому, что железо не могло удержать в себе Ци дольше часа.

Зачаровать заранее наконечники стрел невозможно, они развалятся, а расходовать силы непосредственно перед боем на такую дрянь — невыгодно. Есть еще мечи с ножами, но их все же жалко разрушать или использовать как расходник. А высокоуровневым практикам еще и бесполезно. На их этапе развития должны появляться куда более ценные материалы, чем дрянное кричное железо и поделки из него.

Да и сейчас Стас все еще не был уверен в правильности своего расчета. Ну ударит он один раз заряженным Ци билом. Ну нанес какой-то (скорее всего ничтожный) урон своему противнику. И на этом его помощь закончиться. Вот только вертелось на периферии его мозга и другое соображение: его собранная Ци была жизненной энергией тела. В нее же и переработано наведенное проклятие. Может ли такое быть, что для тварей из Желтого Источника само прикосновение к "чужому спектру" будет нести в себе опасность?

— Не попробую — не узнаю, — Решил Саргон. Ощущение заполненности своего даньтяня пьянило его, дарило бесшабашную удаль и ровное ощущение правильности. Как бы ни поступил Стас сейчас — он не будет раскаиваться после. Потому что это — лучшее, что он может сделать.

— А-А-А-А-А! — Радостно и воодушевленно заревел он. Порыв энергии взвился от его тела, вобрал в себя ту часть Ци, которую не смог поглотить сам Стас, выплеснул ее в крике. Ничтожная, по мнению любого практика, волна духовной энергии вобрала в себя весь спектр эмоций и рванула вместе с порывом ветра, налетела холодным дуновением на остальных членов команды. Частицы энергии Стаса, получившие дополнительные силы от вдохновения и Пробуждения, преодолели природное сопротивление, прошли через кожу внутрь распластанных на дороге людей и вступили в резонанс с эмоциями остальной команды.

Тела на земле захрипели, начали хрустеть конечностями, выгибаться во все стороны, трясти головами, как бесноватые из западных фильмов. Он не смотрел на них, не видел, что именно сделал своим невольным призывом. Однако не успел попаданец закончить напитку своего била духовной энергией, как вслед ушедшему кличу появился новый, уже из другой глотки, а потом к нему стали добавляться и остальные.

Первым поднялся Кань. Мальчишка с самого начала вопил во всю мощь своих легких, вот только его тональность постепенно менялась, затихала, а затем разгорелась вновь, а теперь в голосе вместо ужаса звенела сталь. Его клич подхватил Акургаль, закричал с надрывом, злобой, стыдом, решимостью. Камей, Вань, даже Ма и потом, тяжело, почти с неохотой — Уру. Лишь двое человек так и осталось валяться в корчах на черной дорожной пыли. Юншэн, что сейчас испытывал вместе с душевными еще и телесные муки. И Чжан Юлвей — аристократ, мечник, самый сильный боец их отряда.

— Вперед! — Скомандовал Стас. В этот раз они работали в унисон. В этот раз никто не ставил под сомнения его команды. В этот раз они сознательно пошли на смерть во имя чего-то большего.

Защелкала праща Каня. Мальчишка умудрялся пускать снаряды чуть ли не вдвое быстрее, чем его обычная скорость. Придворный остановил их одним небрежным жестом, однако маленькая доля секунды и характерное щелканье привлекли внимание, дали возможность Ксину оглянуться по сторонам, заметить неожиданную подмогу и крикнуть единственную правильную фразу:

— Бейте в навершие на шапке!

И они ударили, как единое целое.

— Пробный выпад снежного барса! — Хор Камея, Уру, Иккагецу, шорох пылающих алым наконечников копий.

— Стон земли от гневного топота стаи разъяренных вепрей! — Дубинка в руках улыбчивого пожилого мужчины вибрирует так сильно, что сквозь силуэт нельзя понять очертания. Такое умение опасно и для своего пользователя, но Ваню даже не нужно стискивать зубы: он улыбается, глядя, как понемногу трескается и покрывается сетью мелких ранок кожа от кончиков пальцев до локтевого сустава. Как слезает кожа, словно от ожога и кое-где даже обнажаются кости. Он спокоен, непоколебим и тверд. Потому что урон, который Вань выдаст, будет в разы сильнее полученного.

— Дарящий прохладу вэй, настигающий тигров йи! — Добродушный басок десятника обретает свинцовые оттенки, оттеняет, добавляет объем, но не перекрывает голоса своих подчиненных, лишь свистит в причудливом хвате широкий до несуразности меч.

— Падающая звезда! — Завершает Саргон парад техник. Железное било под завязку напитано Ци. Оно начало резонировать, как дубинка Ваня, гореть огнем, как копья остальных. Напиталась и железная цепь, чтобы выдержать мощь удара, и даже деревянное древко, чтобы не разлететься в щепки от сжатия жестких и твердых пальцев подростка.

Но главное… Главной оказалась стойка. Впервые Стас совместил все элементы его развития так, как он это хотел и планировал. Ему не нужен был звон системного уведомления, чтобы почувствовать, как в очередной раз прокачался разминочный комплекс Люхэбафацюань, прыгнув сразу до пятого ранга. Как его навыки управления и сбора Ци сплавляются с "Медитацией с оружием", втискиваются в рамки его опыта владения кистенем и идут через Ци-проводящие стойки подаренной куратором разминки. Все элементы объединились, чтобы из них вышло нечто новое.

Отряд ударил одновременно. Ведомые тринадцатилетним парнишкой, они не нуждались ни в приказах, ни в намеках, ни даже в угадываниях. Безупречное чувство локтя вело вставших в строй людей, словно сам воинственный Бог Митра направлял их оружие, придавал силы конечностям, подсказывал положение для стойки.

Все три копья ткнули раньше буквально на долю секунды, чтобы небрежный взмах до омерзения темной ладони сумел отклонить только их, пришелся по первой тройке нападавших. Они держали копья за самый край — это и спасло жизнь всем троим: ответная атака опрокинула тела, как подхваченные ветром листья, разбросала по дороге и очищенным развалинам, но потеряла те доли мощи, при которой порыв сломал бы им шею или повредил внутренние органы.