– За тебя говорит доктор психологии, учившийся по книгам и по примерам из практики. А если практика даст новый пример? То, что зрело так долго, вдруг проросло. Ему понадобилось возобновить старую пьесу и вытащить на сцену актеров, а сам он на этот раз решил стать продюсером.

– И твой подозреваемый – отчим, доктор Язон Фарадей? – уточнила Саманта. – И тут замешан инцест?

– Вполне возможно. Уж слишком скоропалительно распался их брак с Эстеллой. А его щедрые выплаты по бракоразводному договору похожи на отступные при шантаже. Он оставил ей практически все и начал жизнь на пустом месте.

– Кто еще попадает в список подозреваемых?

– Кент, братец Анни. Они были очень близки. На них обоих тяжко подействовал развод матери и ее новый брак. Вместе они как-то поддерживали друг друга, насколько я знаю, а после похорон Анни Кент покатился вниз. Бросил работу, не захотел учиться дальше, впал в депрессию. До этого он был вполне домашним парнем и вдруг сорвался с катушек. Его пришлось поместить в частный госпиталь для душевнобольных в Южной Калифорнии. Больница Святой Девы.

– Католическое заведение! Я его знаю. Предназначено для отпрысков богатых семейств. «Грех, покаяние, искупление» – этим там пичкают с каждым приемом лекарств. Мне становится жутко. Не слишком ли много совпадений?

– Вот ты и возьми на себя эту часть работы.

– О чем ты говоришь? – не поняла Саманта.

– Есть области, куда никто проникнуть не может, даже с пулеметом. Но ты доктор, дипломированный психиатр и известная личность. Пробейся сквозь препоны в больницу Святой Девы и узнай, от чего там лечили Кента.

– Это немыслимо. Во-первых, я по специальности психолог, а не психиатр. Между нами в медицинском мире существует стена вроде крепостной. Меня не пустят в ворота. Так же, как тебя в ФБР, покажи ты им свой полицейский значок.

– Но это клиника для душевнобольных. Они обязаны отнестись к твоему запросу серьезно.

– Ты живешь в сказочном мире, а реальный – он разгорожен на ячейки, как камера хранения на вокзале.

– Я в это не верил, поэтому все время шлепался в грязь.

– По твоему лицу это незаметно, – с иронией заметила Саманта.

– Спасибо за комплимент.

– Не за что. Если даже мне ответят, то только отрицательно, сославшись на врачебную тайну.

– Я не собираюсь просить тебя сделать что-то незаконное. Но, может быть, один из твоих коллег случайно окажется разговорчив и обронит пару лишних слов?

– Мои коллеги по гильдии не словоохотливы на профессиональные темы. За это им и платят. Больше, чем за что-либо другое.

– Больше, чем за излечение пациентов?

Саманта неопределенно пожала плечами.

– Но все-таки стоит попробовать.

– Чтобы ты опубликовал сведения о Кенте в своей книге и разразился бы скандал с судебным иском в довершение?

– Я не буду использовать эти сведения в книге. Клянусь.

– Хорошо, – сдалась Саманта. – Я попытаюсь связаться с моим давним знакомым врачом и послушаю, что он скажет. Но это останется между нами и никак не попадет в печать.

– Я уже один раз поклялся, – напомнил Тай. – Но пойми, Саманта, Кент для нас обоих представляет большой интерес.

– Чем он так важен? Для твоего расследования, возможно, но для меня...

– Хотя бы тем, что он сейчас здесь, под боком, в Новом Орлеане.

– Что?!

– Совсем близко, в Батон-Руж. В конце концов Кент как-то вошел в колею и закончил колледж Всех Святых. Некоторое время он даже проработал там младшим преподавателем. Мать старательно тащила его наверх и постоянно подпитывала его деньгами.

– Он женат?

– Кенту, по-моему, брак не светит. Ему сменить подружку – все равно что почистить зубы. Девчонки сами вешаются на него, а он, получив свое, отфутболивает их пинком.

Саманта ощутила болезненный укол в сердце по поводу своего поведения, мысленно проведя параллель между Кентом и Таем, столь процветающими на почве секса в южном темпераментном городе.

– А как насчет работы? – увела она разговор на нейтральную почву.

– Переходит с одного место на другое. Нигде не задерживается надолго. Думаю, Эстелла по-прежнему оплачивает его расходы.

– Что ж, ты прилежно поработал над домашним заданием.

Саманта улыбнулась, но улыбка далась ей нелегко. Вместо ожидаемого просвета тучи, наоборот, сгущались.

Прав ли был в чем-то Тай? До сих пор Саманта не сомневалась, что Анни Сигер покончила с собой, но если теория Тая имеет основания, то весь ужас прошлого может обрушиться на нее заново. Или это уже происходит? Явление «святоши Джона» разве тому не доказательство?

– Ты и в самом деле веришь, что кто-то из их семьи виновен в смерти Анни? Отец, отчим или брат?

– Я не ограничиваюсь семейным кругом, но убежден, что преступник – это тот, кого она знала. Им мог быть ее любовник, Райан Циммерман. Кстати, после гибели Анни он испытал кризис, подобный тому, что был у Кента. Он также забросил учебу и ударился в наркотический загул. Потом прошел курс лечения, вернулся в школу и даже закончил курс в колледже Лойолы. Вроде бы парень выправился.

– Ты с ним разговаривал?

– Еще нет. У меня была исходная идея начать в игре с пешек, а уж затем заняться легкими и тяжелыми фигурами.

– А я кто – пешка, слон или ладья?

– После того как я узнал о посланиях «Джона»... Впрочем, сама оцени, кто ты есть среди фигур.

Он погладил ее по волосам, и ток от его прикосновения был достаточно сильным, чтобы она вздрогнула.

– А как дела на любовном фронте обстоят у Райана? – Ее интерес к беседе почему-то угасал, но она старалась подогреть его. Тай пощелкал клавишами, хотя Саманта подозревала, что это лишь для видимости, а все ответы на ее вопросы давно находятся у него в голове.

– Райан в прошлом году женился, но разъехался с женой три месяца назад. Она девушка из местных, они вместе посещали одну школу. Она хотела официального развода, но он заявил, что против. Он теперь очень религиозный человек и противник разводов.

– Вот как?

– Видишь, какие сюрпризы преподносит жизнь? И какие выверты случаются с людьми. И какие странные совпадения. Анни и Райан впервые увидели друг друга в церкви. Оба – из ревностных католических семейств.

– И он женится на католичке, а потом почти сразу уходит от нее. В чем причина?

– Мне только предстоит это выяснить. Но я смею утверждать, что за прошедшие до брака годы он хранил верность Анни Сигер. Были, однако, у него подружки, которых он водил в кино и тискал в машине на заднем сиденье. Я с ними переговорил...

– Тоже на заднем сиденье? – не удержалась от колкости Саманта.

– В зависимости от обстоятельств... – Тай нарочито нахмурился. – Я нашел только троих, и все они в один голос, как попугаи, твердили, что Райан уши им прожужжал о своей великой любви к покойной красавице, а до их трусиков даже не дотронулся.

– Девушки были искренни?

– А как ты думаешь?

– Думаю, что в зависимости от обстоятельств... Ты широко раскинул сети своего расследования. Выдавать себя за писателя, оказывается, весьма интересно. Жизнь приобретает смысл, и почти никаких расходов.

– Не затевай ссоры, Саманта!

– Я и не собираюсь. Ведь я в твоей власти. Мы же одни в доме, за исключением кота и собаки. И, может быть, «Джона»?

Она обшарила взглядом комнату.

– Ты уверен, что невидимка не наблюдает за нами и не слушает, как мы разоблачаем его?

В наступившей паузе было что-то нехорошее. Тай нарушил молчание первым:

– Саманта! Если ты сходишь с ума, то тут я тебе не товарищ. Опомнись, и давай продолжим.

– Продолжим... – со слабым вздохом произнесла она. Смертельная усталость сковывала ее тело и сознание. Любое названное Таем имя могло вызвать у нее подозрения.

– Вернемся к Райану. Хоть он и излечился от депрессии, но все свои амбиции растерял и, несмотря на полученный диплом бакалавра, гоняет грузовик с овощами и тем самым зарабатывает себе на жизнь. Стоит еще вспомнить Присцилду Маккуинн.