– Неужели это так важно?

– А есть причины это скрывать? – вопросом на вопрос ответил он.

– Я училась в университете Тулейн и вышла замуж за своего профессора. Джереми...

– Джереми Лидс? – уточнил детектив.

– Вы его знаете?

– Нет, но буду вынужден с ним познакомиться. Вы расстались?

– Да. Официально, по всем правилам оформили развод.

– Ваш бывший муж по-прежнему преподает в университете?

– Насколько я знаю, да. Мы не общались уже целую вечность. Детей у нас в браке не было, претензий друг к другу также. Он вскоре после нашего развода женился на одной из своих студенток.

– Вот как? – Бентс поднял взгляд от своих записей.

– Именно так, – с иронией передразнила его Саманта. – После меня она стала очередной его жертвой. Запишите его в маньяки. Впрочем, в списках по стране и во всем мире подобных окажется множество.

Бентс никак не отреагировал на ее слова.

– Но так получилось, что вы живете в одном городе?

– В одном мегаполисе. Новый Орлеан не город, а скорее полуречное, полуморское чудовище со множеством щупальцев.

– Великолепный образ. – Рик сразу же проникся симпатией к допрашиваемой женщине. Он испытывал к этому городу подобные же чувства. – А после Джереми?

– Что означает ваш вопрос? – вскинулась Саманта. – Полицию интересует, была ли я близка с каким-либо мужчиной? Может быть, вы еще проверите мои простыни?

Бентс понял, что с этой женщиной так нельзя. Перед ним не истеричная домохозяйка и не какая-то легкомысленная особа. Извиняться перед Самантой было бесполезно. Надо было просто смущенно опустить глаза, якобы разглядывая свой блокнот.

Черный кот осторожно выглянул из-за двери и уставился на полицейского немигающими глазами.

– Ну все-таки вспомните, был ли в вашей прошлой жизни Джон?.. – возобновил вопросы детектив.

– Который хоть как-то задел меня? – закончила за него фразу Саманта. – Не было такого. Ни у одного Джона на свете не может быть ко мне никаких претензий.

– Этот милый черный котище – ваш? – вдруг спросил Бентс, и Саманта несколько опешила от подобного поворота в разговоре.

– Да, уже три года, но он пока еще не научился звонить по телефону и посылать угрожающие письма. Мы с ним дружим.

Язвительность Саманты никак не подействовала на полицейского.

– А лодка?

– Какая лодка?

– Та, что пришвартована к вашему пирсу. Вы занимаетесь парусным спортом?

«Самое время поведать ему о незнакомце, поселившемся по соседству», – подумала Саманта, но что-то мешало ей откровенничать на эту тему.

– Эта яхта? Она принадлежит одному другу... вернее, знакомому... Он мой сосед.

– Мне не стоит поговорить с ним? – поднял на нее глаза Бентс.

– Вряд ли... Он просто оставил ее здесь на время. У него что-то случилось с двигателем. Какие-то неполадки...

Бентс воззрился на нее с удивлением.

– В вашей ситуации это выглядит несколько странно. Вы позволяете незнакомцу оставлять яхту у своего дома?

– Он не совсем незнакомец, – возразила Саманта. – Он мой сосед.

– Но вы против того, чтобы я его допросил? – уточнил детектив.

– Считаю, что это было бы неудобно.

– Ну, раз вы не даете мне таких полномочий, то я не имею права настаивать.

Бентс нахмурился, и Саманта уловила его недовольство.

– Тогда позвольте хотя бы дать вам совет, – продолжил полицейский. – Ограничьте пока свое общение с незнакомыми людьми.

– Это в каком смысле?

– В прямом. Раз вы обратились в полицию за помощью, то помогите и нам, а в результате – самой себе.

– Мне что, согласиться на добровольное заключение? – нахмурилась Саманта.

– Я этого не говорил. Но все же... подумайте и скажите честно. У вас есть враги?

– Враги? Это слишком сильно сказано.

– Я понимаю. Но кого бы вы могли назвать в качестве своих потенциальных врагов?

Саманта под усмешкой попыталась скрыть свое смущение.

– Вы вроде бы заставляете меня исповедоваться?

– Считайте, что так, но это же в ваших собственных интересах.

– Хорошо. Единственная личность, кто определенно желает мне зла, – это Триш Лабелль, но она скорее не враг мой, а конкурент. Ее передача на радио «Антен» сходна с моей. Ходят толки, что между нами идет настоящая война, но на самом деле мы просто избегаем друг друга, если судьба сталкивает нас на каких-либо мероприятиях, в основном благотворительных. Не думаю, что она инициирует эти звонки и угрозы. Хотя они достаточно действуют мне на нервы, но зато мой рейтинг повышается, так как слушатели заинтригованы. Это все равно что объявить, что здание вот-вот рухнет, и тут же соберется толпа любопытных.

– А не может ли за всем этим стоять кто-либо из ваших коллег? – предположил Бентс.

– По-моему, это полный бред. Неужели кто-то додумается до того, чтобы терроризировать своего работника ради поднятия рейтинга?

– Это вы так считаете, А если кто-то вам завидует? Или хочет занять ваше место? Вытеснить вас вообще с радио?

Ей опять пришла на ум мысль, не затея ли это Дэвида? Настойчивости и изобретательности ему хватает, но... это же полная нелепость! Как бы читая ее мысли, полицейский вдруг поинтересовался:

– А как насчет того симпатичного мужчины, чья фотография у вас на письменном столе? Прямо рядом с компьютером. Иногда, отрываясь от работы, вы, несомненно, так или иначе бросаете на него взгляд. Кто он? Личность из вашего прошлого? Вы ведь сказали, что ни с кем не встречае-тесь в последнее время.

– Нет... почему же. Хотите знать, кто он – пожалуйста. Его зовут Дэвид Росс.

«Почему, право, я должна делать исключение для Дэвидa, выводя его из списка подозреваемых?» – решила Саманта.

– Вы с ним порвали? Или он с вами?

– Нет. Это была моя идея – больше не встречаться.

– И он это принял покорно? – Скептицизм Бентса был очевиден.

– Он был вынужден это сделать, – нарочито твердо произнесла Саманта.

– Но ему это не понравилось, как я понимаю.

– Восхищаюсь вашей проницательностью. Да, не понравилось. Он хотел, чтобы мы поженились.

Вы были обручены?

Нет.

– Но колечко он вам подарил?

Саманта ощутила, что ее щеки вспыхнули.

– Пытался. На Рождество. Но я не взяла... отложила разговор.

– А когда вы ему окончательно отказали? – допытывался Бентс.

– Это происходило постепенно. Мы еще полгода встречались... Но... совместная поездка в Мексику окончательно прояснила наши отношения.

– А до этого? Что происходило до этого?

– Вам хочется это знать?

– Если вы не возражаете.

– В Хьюстоне я работала на этой же радиостанции, но она переместилась в Новый Орлеан, и я приняла предложение сюда переселиться.

– А чем это было вызвано? – поинтересовался Бентс.

– Многими причинами, – уклонилась от прямого ответа Саманта.

– Но как-то связанными с вами?

– Отчасти. Был случай... возможно, моя ошибка... трагедия... Девочка покончила с собой... Я тогда отказалась от работы радиопсихолога...

– Но снова вернулись?

– Такова была воля моего босса.

– А мистер Дэвид Росс был против?

– Да, против, и до сих пор против.

– У вас не такая уж простая биография, миссис Лидс.

– Да уж, не такая, как у моего кота Харона. Я взяла его котенком и до сих пор кормлю.

Записав, как полагается, некоторые формальные данные, Бентс вежливо распрощался с ней и удалился.

– В общем, папашку мне так и не довелось повидать, – хмуро заключила свое выступление Анита и принялась нервно накручивать на палец темную искусственно завитую прядь.

Стулья, которые Боучеровский центр предоставил для сеансов Саманты, были старыми, шаткими, неудобными, и все шесть девушек, явившиеся на занятия, беспрерывно ерзали и перекидывали ногу на ногу. Ультракороткие мини обнажали их ляжки вплоть до трусиков.

– Да и к чему... – добавила Анита после паузы.

– А ты пыталась связаться с ним? – поинтересовалась Саманта.