У меня сжимается горло.

Я не очень часто испытываю страх. Теперь мне страшно. Несмотря на то, что я сказала, я не думаю, что Каллум слаб. Он высокий, крепкого телосложения. И прежде всего, он смотрит на меня без капли страха. Он не задается вопросом, что ему следует делать. Он уже принял решение.

Он кивает своему охраннику. Боксер делает шаг вперед, подняв кулаки. Прежде чем я успеваю заговорить или пошевелиться, он бьет Себастьяна четыре раза, дважды в лицо и дважды в тело.

Из носа Себастьяна хлещет кровь. Он со стоном сгибается пополам. Он пытается сопротивляться — все мои братья были обучены сражаться, так или иначе. Но там, где Данте и Неро практиковались на улицах, интерес Себастьяна всегда был спортивным, а не насильственным. Тем не менее, ему удается нанести пару ударов благодаря своему превосходному росту. Один из его ударов заставляет боксера отступить на шаг назад. Но мерзкий гребаный головорез блокирует другие удары Себастьяна, прежде чем ударить моего брата по почкам, заставив его рухнуть на землю.

Весь бой длится, может быть, секунд десять. Я не просто стою там — я пытаюсь ударить парня сбоку, и мне действительно удается ударить его один раз в ухо. Он отталкивает меня одной рукой так сильно, что я чуть не упала.

Поэтому вместо этого я набрасываюсь на Каллума. Мне удается ударить его один раз прямо в челюсть, затем он сильно толкает меня в грудь, и на этот раз я действительно падаю назад, ударяясь затылком о перила пирса.

Каллум выглядит немного удивленным, как будто он не совсем хотел этого делать. Затем его лицо застывает, и он говорит: — Где часы, вы, гребаные дегенераты?

— У нас нет твоих часов, — говорит Себастьян, сплевывая кровь на деревянные доски пирса.

У меня действительно есть часы. Но я не отдам их этому глазеющему мудаку.

Боксер хватает Себастьяна за волосы и снова бьет его в челюсть. Удар такой сильный, что на секунду в глазах Себа гаснет свет. Он трясет головой, чтобы прояснить ее, но все равно выглядит растерянным.

— Отойди от него! — кричу я, пытаясь подняться на ноги. У меня кружится голова, а желудок переворачивается. В затылке у меня пульсирует боль. Держу пари, там сзади шишка размером с яйцо.

— Отдай мне часы, — снова говорит Каллум.

Боксер пинает моего брата под ребра, чтобы подбодрить его. Себастьян стонет и хватается за бок. Вид этого монстра, избивающего моего младшего и самого доброго брата, выводит меня из себя. Я хочу убить этих людей. Я хочу облить их бензином и поджечь, как те чертовы занавески.

Но у меня нет бензина. Поэтому я лезу в карман и вместо этого вытаскиваю часы.

Они тяжелые в моей руке. Мои пальцы крепко сжимаются вокруг них. Я поднимаю часы над головой

— Это то, что ты ищешь? — говорю я Каллуму.

Его взгляд перемещается на мой кулак, пойманный там, и на мгновение его лицо смягчается от облегчения.

Затем я отдергиваю руку и швыряю эти чертовы часы в озеро, как будто я бросаю первую подачу на Ригли Филд.

Это производит невероятный эффект на Каллума Гриффина. Его лицо становится мраморно-белым.

— НЕЕЕЕТ! — воет он.

А потом он делает самую безумную вещь из всех.

Он перепрыгивает через перила и ныряет в воду.

Боксер удивленно смотрит вслед своему боссу. Он в замешательстве, не знает, что делать без инструкций.

Затем он снова смотрит на Себа и изо всех сил бьёт сапогом по его колену.

Себастьян кричит.

Я бросаюсь на боксера. Я меньше его и вешу намного меньше. Но, пригнувшись и нырнув ему под колени, с элементом неожиданности, мне действительно удается сбить его с ног. Помогает то, что он спотыкается о вытянутые ноги Себастьяна.

Он падает на пирс. Я бью и бью его по каждому дюйму его тела, до которого могу дотянуться. Здоровой ногой Себастьян отступает назад и пинает боксера прямо в лицо. Я вскакиваю и пинаю его еще несколько раз для пущей убедительности.

Но этот парень — гребаный Терминатор. Это не удержит его надолго. Поэтому, я хватаю Себа за руку и поднимаю его, заставляя его снова закричать, когда он случайно переносит свой вес на больную ногу.

Я закидываю руку Себастьяна себе на плечо. Сильно опираясь на меня, он наполовину прыгает, наполовину хромает по пирсу. Это похоже на кошмарную гонку на трех ногах, где приз — не быть убитым этим боксером или Каллумом Гриффином, как только он поймет, что, черт возьми, он ни за что не найдет эти часы в ледяном, черном как смоль озере.

Моя голова все еще раскалывается, а пирс кажется длиной в милю. Я продолжаю тащить Себастьяна за собой, желая, чтобы он не был таким высоким и таким чертовски тяжелым.

Когда мы, наконец, приближаемся к улице, я отваживаюсь оглянуться через плечо. Боксер перегнулся через перила, вероятно, высматривая своего босса. Кажется, он что-то кричит, но отсюда я не могу разобрать.

Я надеюсь, что Каллум утонул.

Потому что если нет, то у меня такое чувство, что я очень скоро увижу его снова.

4

. Каллум

Я не знаю, о чем я думал, прыгая за этими часами.

В тот момент, когда я нырнул в воду — все еще чертовски холодную, едва согретую ранней летней погодой, — холод, как пощечина, будит меня.

Я в таком отчаянии, что продолжаю нырять с открытыми глазами, выискивая золотой отблеск в черной воде.

Конечно, там не на что смотреть, совсем не на что. Вода под пирсом неспокойная, полна песка и мелкого мусора. Даже в полдень солнце почти не проникало внутрь. Ночью это с таким же успехом могло быть моторное масло.

Мой костюм сковывает мои руки и ноги, мои туфли еще больше давят на меня. Если бы я не был сильным пловцом, у меня могли бы быть серьезные проблемы. Волны пытаются разбить меня об острые от ракушек сваи пирса.

Мне нужно отплыть от пирса, прежде чем я смогу вернуться на берег. Все это занимает достаточно времени, чтобы Джек в значительной степени взбесился, когда я выползаю на песчаный пляж — грязный, промокший и злой, как никогда в своей жизни.

Эта чертова СУКА!

Я никогда не знал много о младшей Галло. Ее отец держит дочь в тени, и, насколько я знаю, она не участвует в семейном бизнесе.

На первый взгляд, когда мы подошли к ней и ее брату на пирсе, я почти почувствовал себя виноватым. Она выглядела молодо, едва ли старше Нессы. И она была прекрасна, что не должно было повлиять на мою решимость, но повлияло. У нее светло-коричневая кожа, темные волосы и узкие серые глаза, слегка приподнятые во внешних уголках. Она напряглась, как только мы приблизились, заметив нас даже раньше Себастьяна.

Я почувствовала укол вины, угрожая им, видя, как Себастьян попытался встать перед ней, чтобы защитить ее. Вот что я сделал бы для своих сестер в таком же положении.

Но, увидев рост и темные волосы девушки, я вспомнил, как мельком увидел человека, убегающего из библиотеки, и начал подозревать, что это она устроила пожар.

Затем она шагнула вперед и начала кричать на меня с темпераментом и словарным запасом закаленного в море пирата, и я был уверен, что это она ворвалась в наш дом.

Затем, вместо того чтобы отдать часы, она швырнула их через перила, как чертова психопатка. И я понял, что это милое личико скрывало душу демона. Эта девушка — чистое зло, худшая из всей семьи. Она заслуживает того, что получит.

Вопрос в том, что я собираюсь с этим делать?

Прямо сейчас я хочу убить их всех до единого.

Но я не могу позволить себе такую кровавую бойню прямо перед выборами.

Так что, я думаю, мне просто придется сделать следующую прекрасную вещь — обанкротить этих ублюдков.

Они пытались сжечь мой дом дотла — я собираюсь сжечь башню, которую они строят на Оак-стрит.

Это будет закуска. Основной трапезой также будет уничтожение всех ресторанов и ночных клубов, находящихся под их контролем.

Фантазии об адском огне, который я собираюсь обрушить на их головы — это единственное, что согревает меня, пока я топаю по улице в своих промокших туфлях и насквозь промокшем костюме.