Но это не значит, что она мне безразлична. Она так искренне добра, что ее невозможно не любить.

Мне приятно видеть ее такой счастливой сегодня. Она на седьмом небе от счастья из-за этой вечеринки, хотя это едва ли имеет к ней какое-то отношение. Она бегает вокруг, пробуя все десерты, восхищаясь украшениями, не подозревая, что единственная причина для этого мероприятия — заручиться поддержкой для моей кампании, чтобы стать Олдерменом 43-го округа.

Выборы состоятся через месяц. 43-й округ включает в себя весь берег озера: Линкольн-парк, Голд-Кост и Старый город. После должности мэра — это самая влиятельная должность в городе Чикаго.

Последние двенадцать лет это место занимал Патрик Райан, пока он по глупости не попал в тюрьму. До этого его мама Сирша Райан прослужила шестнадцать лет. Она намного лучше справлялась со своей работой и явно лучше справлялась с тем, чтобы ее не поймали с рукой в банке из-под печенья.

Во многих отношениях быть Олдерменом лучше, чем мэром. Это все равно, что быть императором своего округа. Благодаря привилегиям, у вас есть последнее слово по вопросам зонирования и развития недвижимости, кредитов и грантов, законопроектов и инфраструктуры. Вы можете зарабатывать деньги в начале, в конце и в середине. Все проходит через тебя, и все тебе обязаны. Почти невозможно попасться.

И все же эти жадные ублюдки настолько откровенны в своем мошенничестве, что им все еще удается попадаться. Трое из последних четырех членов городского управления в соседнем 20-м округе отправились в тюрьму, включая нынешнего действующего главу.

Но это буду не я. Я собираюсь закрепить эту позицию. Я собираюсь взять под контроль самый богатый и влиятельный район Чикаго. А потом я собираюсь использовать это и стать мэром всего этого проклятого города.

Потому что это то, что делают Гриффины. Мы растем и строим. Мы никогда не останавливаемся. И нас никогда не поймают.

Единственная проблема заключается в том, что позиция Олдермена не является неоспоримой. Конечно, это не так — это жемчужина власти в этом городе.

Два других главных кандидата — Келли Хопкинс и Бобби Ла Спата.

Хопкинс не должна быть проблемой. Она кандидат от борьбы с коррупцией, баллотирующаяся на основе множества дерьмовых обещаний очистить мэрию. Она молода, идеалистична и понятия не имеет, что плавает в аквариуме с акулами в костюме из мяса. Я легко уничтожу ее.

С другой стороны, Ла Спата — это своего рода вызов.

У него большая поддержка, в том числе профсоюзы электриков и пожарных, а также итальянцы. На самом деле он никому не нравится — он буйный жирный ублюдок, половину времени пьяный, а вторую половину его видят с новой любовницей. Но он знает, как давать взятки. И он здесь уже давно. Многие люди в долгу перед ним.

Парадоксально, но от него будет труднее избавиться, чем от Хопкинс. Хопкинс полагается на свой безупречно чистый образ — как только я раскопаю на нее немного грязи (или придумаю что-нибудь), она утонет.

Напротив, все уже знают недостатки Ла Спата. Это старые новости. Он настолько распущен, что никто не ожидает от него ничего хорошего. Мне придется найти другой способ, чтобы сбить его с ног.

Это то, что я обсуждаю со своими родителями.

Мой отец наклонился к своему столу, скрестив руки на груди. Он высокий, подтянутый, седые волосы стильно подстрижены, очки в роговой оправе придают ему интеллектуальный вид. Вы бы никогда не догадались, что он был громилой, разбивая коленные чашечки, когда люди не платили свои долги.

Моя мама стройная и миниатюрная, с гладким светлым бобом. Она стоит у окна, наблюдая за поставщиками еды, расположившимися на лужайке. Я знаю, что ей не терпится отправиться туда как можно скорее, хотя она ничего не скажет об этом, пока наша встреча не закончится. Она может выглядеть как светская львица, но она так же глубоко погружена в суть нашего бизнеса, как и я.

— Обязательно поговори с Карденасом, — говорит мой отец. Он контролирует профсоюз пожарных. Чтобы заручиться его поддержкой, нам, по сути, придется подкупить его. Однако будь осторожен в этом, ему нравится притворяться, что он выше подобных вещей. Марти Рико понадобятся обещания, что мы изменим план на Уэллс-стрит, чтобы он мог построить свои квартиры. Очевидно, мы откажемся от требований в необходимости доступного жилья. Лесли Доуэлл тоже будет здесь, но я не уверен, что она...

— Она хочет расширения привилегированных школ, — быстро отвечает моя мама. — Дай ей это, и она сделает так, что все женщины в совете по образованию поддержат тебя.

Я знал, что она слушает.

— Риона может справиться с Уильямом Каллаханом, — говорю я. — Он был неравнодушен к ней целую вечность.

Губы моей матери сжимаются. Она думает, что это ниже нашего достоинства — использовать сексуальную привлекательность в качестве рычага. Но она ошибается. Ничто не ниже, если это работает.

Как только мы заканчиваем со списком людей, с которыми нам нужно будет пообщаться на вечеринке, мы готовы прерваться и приступить к работе.

— Что-нибудь еще? — говорю я своему отцу.

— На сегодня всё, — говорит он. — Но как-нибудь в ближайшее время нам нужно будет обсудить Братерство.

Я морщусь.

Как будто мне было недостаточно поводов для беспокойства, польская мафия также становится все более агрессивной занозой. Они гребаные дикари. Они не понимают, как все решается в современную эпоху. Они все еще живут в то время, когда вы решаете споры, отрубая человеку руки и бросая его в реку.

Я имею в виду, я сделаю это, если придется, но я, по крайней мере, попытаюсь прийти к соглашению до того, как оно достигнет этого момента.

— Что насчет них? — говорю я.

— Тимон Зейджак хочет встретиться с тобой.

Я колеблюсь. Это серьезно. Зейджак — большой босс. Мясник из Боготы. Но я не хочу, чтобы он приходил ко мне в офис.

— Давай разберемся с этим завтра, — говорю я отцу. Я не могу думала об этом сегодня вечером.

— Хорошо, — говорит он, выпрямляясь и одергивая подол своего пиджака на место.

Моя мама окидывает его взглядом, чтобы убедиться, что он хорошо выглядит, а затем переводит взгляд на меня.

— Что на тебе надето? — говорит она, приподнимая одну идеально накрашенную бровь.

— Что ты имеешь в виду? — говорю я.

— Это немного формально.

— Папа одет в костюм.

— Она имеет в виду, что ты выглядишь как владелец похоронного бюро, — замечает мой отец.

— Я молод. Я хочу выглядеть зрелым.

— Тебе все еще нужен стиль, — говорит он.

Я вздыхаю. Я хорошо осознаю важность имиджа. Недавно я начал носить коротко подстриженные волосы на лице по совету моего помощника. Тем не менее, становится утомительно переодеваться три раза в день, чтобы идеально выглядеть к торжеству.

— Я разберусь с этим, — обещаю я им.

Когда я выхожу из офиса, я вижу Риону в холле. Она уже одета для вечеринки. Она прищуривается, глядя на меня.

— Что ты там делал? — подозрительно спрашивает она. Она ненавидит, когда ее ни во что не посвящают.

— Мы обсуждали стратегию на сегодняшний вечер.

— Почему меня не пригласили?

— Потому что это я баллотируюсь в члены правления, а не ты.

Два ярких пятна румянца проступают на ее щеках — сигнал с детства о том, что она обижена.

— Мне нужно, чтобы ты поговорила с Каллаханом для меня, — говорю я, чтобы сгладить ситуацию. Чтобы дать ей понять, что она нужна мне. — Он поддержит меня, если ты попросишь.

— Да, поддержит, — надменно говорит Риона. Она знает, что обводит шефа полиции вокруг пальца. — На самом деле он неплохо выглядит, — говорит она. — Жаль, что у него изо рта пахнет.

— Тогда не стой слишком близко.

Она кивает. Риона хороший солдат. Она никогда меня не подводила.

— Где Несса? — спрашиваю я ее.

Она пожимает плечами.

— Бегает бог знает где. Мы должны повесить на нее колокольчик.

— Хорошо, если увидишь ее, отправь ко мне.

На самом деле я еще не поздравил Нессу с днем рождения и не подарил ей свой подарок. Я был чертовски занят.