Нам с Олегом было по пять лет, когда мы впервые в жизни загадывали желание на Новый год. Тогда я спросила у него, сбудется ли оно. Брат задумался, нахмурился, а потом ответил:

— Если ты будешь верить в своё желание изо всех сил, то оно обязательно исполнится.

Как всё просто, правда? Сила демиурга — как громко звучит… А ведь это просто сила веры, настоящей, неподдельной, искренней веры в то, что ты делаешь. Я всегда по-настоящему верила в то, о чём пишу. Конечно, я не знала точно, что мои миры действительно существуют, но я верила в них.

Я чуть не рассмеялась, поняв, как всё просто. Никакого необъяснимого волшебства, сложных схем и нечеловеческих способностей. Я не супер-женщина, не полубог, не великий чародей. Только вера имеет значение.

Ты, наверное, будешь доволен мной, Хранитель, когда узнаешь, что я поняла кое-что ещё.

«Линн, ты совершила не одну ошибку», — так ты сказал. И теперь я знаю, в чём она состояла.

Я сочиняла разные истории с тех пор, как научилась писать буквы. И когда мне было тринадцать, написала один рассказ. Маленький и глупый. Рассказ, в конце которого главный герой погибал, спасая от хулигана свою знакомую.

И тогда это случилось со мной в первый раз. Описывая того героя, я писала об Олеге. Я думала о брате, потому что мне нужно было создать идеальный образ, а только Олег был для меня образцом для подражания.

Я написала тот рассказ за пару недель до его гибели. И потом ни разу не вспомнила об этом. Почему? Наверное, где-то в глубине души я всегда понимала, что убила Олега не своей безответственностью. Он умер не из-за того, что я не позвонила после окончания занятий. Брат погиб потому, что я написала тот рассказ.

Сила Творца… Сила моей искренней веры в то, что всё, о чём я пишу, существует. По этой причине я ничего не сочиняла до тех пор, пока не встретила Игоря. Он заставил меня забыть ту ошибку. Не загнать внутрь себя, а именно забыть.

Но я ошиблась ещё раз. Образ брата не давал мне жить спокойно… Я воплотила его в Рыме. И этим разделила наши души. Навсегда. Навечно.

Что я должна сделать теперь, чтобы исправить эту ошибку? Как вернуть душу Олега в наш мир? Просто исполнить пророчество? Но зачем? Какое оно имеет отношение ко мне и брату? И самое главное — кому это нужно? Кому нужно, чтобы я исправила всё то, что совершила по глупости и незнанию?

Неужели кто-то так сильно беспокоится за маленькую Линн, что дал ей шанс изменить свою загубленную судьбу?

Я даже не заметила, когда начала плакать. Слёзы жгли глаза, а, вытекая наружу, казалось, оставляли шрамы на моих щеках.

А потом чья-то неясная тень заслонила чёрное небо и яркие звёзды, на миг превратившись во что-то сапфирово-синее и ласковое, как тёплая вода в южном море, и знакомый голос в моей голове прошептал:

«Спи».

Последним, что я почувствовала, прежде, чем провалилась в сон, был нежный, сладкий поцелуй, забравший с собой всю мою боль без остатка.

.

Проснулась я оттого, что кто-то настойчиво гладил меня по щеке.

И когда я взглянула на человека, который сидел рядом, то вздрогнула от неожиданности — мне показалось, что я вижу перед собой глаза Игоря.

Но это была Ленни.

— Привет, — она улыбнулась, увидев, что я проснулась. — Нам пора идти.

Я зевнула.

— Жаль, позавтракать нечем. Мы вчера всё слопали. А ты ничего не можешь наколдовать?

— Нет. — Ленни покачала головой. — Еду невозможно создать из воздуха. Точнее, возможно, но это будет всего лишь иллюзия, которой никто из нас не наестся.

Я вздохнула.

— Рым с Тором пошли к ручью, умываться. Вставай, Линн, чем раньше мы прибудем в Лианор, тем лучше.

— Думаешь, они не смогут нас найти?

Мне не нужно было уточнять, кто такие «они».

Несколько секунд Ленни молчала, словно задумавшись.

— Эллейн смогла бы. Но не Ибор.

— Он не так крут, как она?

Девочка усмехнулась.

— Смотря в чём. Поисковые заклинания, рунная магия, перемещения — это конёк Эллейн. А вот боевые заклинания, иллюзии, смена внешнего облика — в этом Ибор мастер. Вы ведь видели не его настоящее лицо.

— Что?!

— Да, — кивнула Ленни. — То, что видели вы с Рымом — одна из масок Ибора, которую он использует для управления реформаторами. А его настоящего лица я, честно говоря, никогда не видела. Думаю, только Эллейн знает, как он выглядит на самом деле.

Я нервно сглотнула.

— А сама-то рыжеволосая как на самом деле выглядит? Может, она и не рыжая вовсе?

Девочка рассмеялась.

— Нет, Эллейн именно такая, какой ты её видела. Голову дам на отсечение. И вообще, она не очень хорошо умеет менять внешность.

Я задумчиво посмотрела на Ленни. Менять внешность, значит… Получается, любой человек, которого мы встретим на своём пути, может быть Ибором или Эллейн. Какой кошмар.

— А ты сама… умеешь?

Эта девочка обладала удивительной способностью понимать меня с полуслова. И вместо ответа Ленни, моргнув, сменила облик.

Я чуть не завопила, увидев перед собой саму себя.

Это было жутковато. Когда мной стала Милли, это ощущалось иначе, так как происходило постепенно, а не как сейчас — за долю секунды. Изменилось всё, вплоть до одежды, и теперь, наверное, даже брат не смог бы нас различить.

Увидев моё лицо, Ленни расхохоталась так заразительно и громко, что я, не выдержав, присоединилась к ней спустя мгновение.

Отсмеявшись, девочка вернула собственную внешность на место.

— Знаешь… — я придвинулась ближе к Ленни и дотронулась до её руки. К моему удивлению, она не вздрогнула, как вчера. — Мне ни с кем не было так легко, как с тобой. В том мире у меня не было настоящей подруги. А рядом с тобой я чувствую себя так… так, будто знаю тебя уже тысячу лет. Знаю и люблю.

Почему я это сказала? Не знаю. Наверное, потому, что это было правдой. А ещё мне хотелось, чтобы Ленни узнала о том, что я чувствую. Мне казалось, что этой девочке уже очень давно никто не говорил ничего подобного.

И теперь я с улыбкой наблюдала, как открылся её рот, округлились глаза, а затем в их глубине я заметила радостные, искренние слёзы.

Но ответить Ленни не успела — вернулись Рым с Тором, и мы тоже поспешили умываться, а ещё через пятнадцать минут девочка превратила всех в птиц, чтобы можно было долететь до Лианора. К моему удивлению, лошади не стали для неё помехой — она просто обратила их в две маленькие верёвки, которые Рым зажал в своём клюве.

А потом мы вновь полетели.

Кажется, я скоро стану птицей в полном смысле этого слова.

.

Приземлялись мы в получасе ходьбы от главных городских ворот. Подлетать ещё ближе Ленни с Рымом не решились — могли заметить стражи и, как объяснил мне брат, устроить нам долгий досмотр с проверкой на вшивость. Согласитесь, компанией мы были странной — орк, гном и две человеческие девушки, на одну из которых магия не действует вообще, а из второй, наоборот, эта самая магия просто струится.

Стоп. Подумав об этом, я нахмурилась. На меня не действует ничья магия, кроме той, что творит брат! Но как же тогда… как же тогда Ленни превращала меня в птицу?!

Я изумлённо рассматривала хрупкую фигурку девочки, отряхивающую после приземления коленки, и тщетно искала в ней признаки ещё одной переселённой души. Нет, глаза Ленни, конечно, похожи на глаза Игоря, но не настолько же!

Выпрямившись, девочка наткнулась на мой горящий взор и слегка нахмурилась.

— Линн?

Я не успела ответить — Рым дёрнул меня за рукав и сказал:

— Нам нужно поскорее уйти из леса и войти в Лианор. Здесь мы до сих пор в опасности.

— Пойдёмте по центральной дороге, — предложил Тор. — Там много торговцев и прочих путников, будет проще затеряться среди них.

— Интересно, Милли, Браш и Гал уже в столице? — я вопросительно посмотрела на брата. Он пожал плечами.

— Реформаторы нас немного задержали, поэтому по моим расчётам наши друзья либо как раз подходят к Лианору, либо только что зашли в город. Действие Фантома, который наложила на себя Милли, уже заканчивается.