Шерр Хан, старший капитан третьей эскадры клана «Благость Аллура» грязно выругался, провожая взглядом исчезающих в гипере купцов конвоя. Добыча умудрилась удрать в самый последний момент, значит уже ни к чему вся дальнейшая круговерть поединков. Ему бы теперь при своем остаться. Ну, в какой-то мере, при своем. Всяких приблудышей не жалко, но клановый эсминец шестого поколения «Разящий меч пророка», умудрившийся нарваться на неведомо какими путями оказавшуюся на пути мину едва ли не на самой корабельной стоянке, уже никогда не вернется на Кхарн, а Зум Боту, капитану крейсера первого ранга, придется еще пролить немало пота, а быть может и крови, чтобы все же уйти в гипер с его повреждениями, полученными в результате тарана эсминца этих бешеных дикарей. Да и у него из трех девяток великолепных, опытных пилотов истребителей и штурмовиков сумели вернуться в летные ангары как бы не менее половины. А уж их рассказы про непонятный не то корвет девятого, низшего ранга, не то истребитель переросток и вовсе звучали откровенно панически. Кто-то даже высказывал предположения про подставу со стороны аграфов. Вот у тех точно были подобные кораблики, способные в одиночку развалить крейсер первых поколений, а звеном обездвижить малый линкор. Ай, да харш с ними, с этими аграфами! Одно не понятно, каким образом ему теперь объясняться на совете капитанов, что столь великолепно подготовленная операция умудрилась столь бездарно провалиться. Старший капитан Шерр Хан подал сигнал еще остающимся на ходу силам о выходе из боя.

Сборище инвалидов. Именно такая картина предстала перед нашим героем, возвращающимся на свой крейсер. Разрушения, видимые издалека невооруженным глазом, извергающиеся кристалликами замерзающих газов пробоины. И обломки. Все поле завершившегося боя было ими просто таки усеяно.

На борт крейсера его подняли тоже не сразу. Что-то перегорело там от случившейся перегрузки в энергетической сети. Но подняли. Практически свободен, в отличие от тех же пилотов спасательных модулей и абордажников. Поле боя же за ними осталось. Значит, необходимо спасать своих, если, конечно, выжил кто в подбитых кораблях, и вязать чужих. Ну, и трофеи. Как без них. Это вообще святое!

В систему Во с ее обжитой землеподобной планетой Лозанной остатки их эскадры смогли выдвинуться только спусти три дня. За это время смогли немного подремонтировать свои развалины, так что уже почти не опасались рассыпаться по дороге.

И снова режим «консервной банки» с его тусклым освещением и невкусной консервированной и сублимированной едой. Впрочем, Максу в этот раз было почти не до сложностей с собственным питанием. Он практически земляка встретил! Причем, не жителя современной Российской империи, и даже не Афинянина, как вы, наверное, могли бы подумать, услышав подобное сообщение. Нет! Настоящего выходца из Российской федерации! Правда, чуть более поздних лет, чем время, в котором жил прежний Усков. На неполных два десятилетия, что было для Макса еще занимательнее. В результате расспросов сможет узнать, чем закончилось дела в его стране, которые только разворачивались к моменту его смерти.

Что за земляк и где он его откопал в открытом космосе? А помните про абордажные партии, которые только отчаливали, когда Макс на своем побитом корветике на борт «Проникающего» поднялся. Вот они на одном из подбитых вражеских эсминцев наткнулись на небольшую кучку рабов, валяющихся без сознания. И повезло еще, что у тех рабов оказался рабский ошейник, а не рабская нейросеть. Иначе бы спасти их точно не смогли. А ошейники, пока рабы без сознания пребывали, смогли снять, и теперь на борту их крейсера аж пятеро новых людей скуку обитания в гипере сглаживают своими рассказами. А Макс у всех этих везунчиков заместо переводчика. Он же выучил язык аварцев, вот теперь отдувается. А еще с земляком болтает обо всем на свете.

— Все же, Максим, я никак не могу поверить, что на нашей Земле с тех пор, как меня украли, уже четыреста лет пролетело. — В который уже раз удивлялся Андрей Лучинкин, крепкий блондинистый парень двадцати пяти лет от роду.

— Подумаешь. Я вот тоже не могу поверить, что ты выходец из прошлого. — Возвратил подачу Усков, и они уже по десятому кругу, наверное, принялись гадать, каким образом мог получиться такой парадокс. — Ты точно криозаморозке на пути с Земли к этим инопланетянам не подвергался?

— Да говорю тебе, нет. Все время, как пришел в себя на корабле, провел в запертом огромном помещении с еще целой кучей других землян. Правда, в основном европейцев, русских только двое из нас оказалось.

— А где они сейчас? — Поинтересовался, потому что вместе с Андрюхой в рабстве на том эсминце были вовсе даже не земляне, а какие-то низкорослые, коренастые узкоглазики из директората Ошир. — Ну, это они сами так назвали места, откуда они были родом.

— Так как только на Кхарн, их планету, доставили, так всех распродали в разные руки. Больше и не видел никого из земляков. А меня вот, в корабельные техники определили, благо интеллект позволял, нейросеть «Техник — 3» поставили.

— О! Раз ты техник, может, разъяснишь, что у инопланетян за заморочки с поколениями этой самой техники?

— Легко. Первые два поколения — древность глубокая, ее и не осталось уже почти. Третье — четвертое, чуть получше, но тоже рухлядь. Ее еще кое-где в мелких пограничных государствах используют по бедности. Пятое и шестое — рабочие лошадки на основной части фронтира и у населения Авара, Аратана и еще нескольких более-менее продвинутых государств. Седьмое — восьмое поколение сейчас у их армий и флотов на вооружении, девятое — в основном в центральных государствах Содружества работает. Но военные там уже начинают потихоньку на десятое переходить.

— И в чем кардинальное отличие между поколениями? — Не унимался любознательный Макс.

— А черт его знает. По этому поводу, вроде, высоколобые умки раз примерно в сто — двести лет собираются, и каждый раз новые отличительные параметры объявляют. Лично мне понятно только одно: техника высоких поколений требует работы техника с сеткой куда круче, чем моя тройка. Ограничения такие накладываются на искины роботов ремонтников, что те просто мои команды выполнять откажутся, если затею ремонт, к примеру, седьмого поколения эсминца проводить. Максимум плюс три к поколению нейросети полагается.

Так вот и болтали. Макс очень много нового о государствах Содружества узнал, хотя и сам Андрюха часто плавал в ответах на вопросы. Раб. Кто ж его целенаправленно просвещать-то будет?

За разговорами и не заметили, как в систему Во прибыли. Здесь, на орбите Лозанны, самые совершенные космические верфи Гельвеции располагались, космолетчики справедливо полагали, что их ремонт в здешних условиях выйдет самым быстрым и качественным. Ну, а заодно и отдохнуть на поверхности планеты планировали в свое удовольствие, не без этого.

А Максим Усков наконец-то набрался нахальства обратиться к старшему офицеру Клаусу Шнитке. Все же условия договора он выполнил полностью. От его мины — торпеды один из атакующих пиратских эсминцев раскололся, еще даже не вступив в сражение. Все данные телеметрии с этой умной торпеды были в знак доказательства записаны искином его корвета и теперь предоставлены к оплате.

— Хорошо, Макс, я прямо сейчас отправлюсь к нашему капитану. Думаю, никаких проблем не возникнет. Заодно на верфи сразу и выскажешь свои пожелания по части переделки уже своего корабля. Ты же там, вроде, хотел увеличить объем топливных баков? Хотя, жалко, конечно, будет расставаться с тобой. Ты надежный.

Как и предсказывал Клаус, капитан завизировал исполнение условий договора без всяких оговорок.

К сожалению, на верфи возникли некоторые проволочки в ремонте и модернизации теперь уже личного кораблика Максима. Нет, починят, конечно, но как объяснили, в первую очередь все силы будут брошены на доведение до ума кораблей флота, а теперь уже частный корабль — по остаточному принципу, недели через две в работу возьмут. В лучшем случае. Но Макс такому моменту только порадовался. Очень уж ему захотелось на поверхности планеты отдохнуть. Надоел космос. Опять же, Лозанна — планета тысяч островов. Ровно то, что Макс так обожает. Он и в прошлой жизни по морю фанател и в этой, на Афине, на берегу океана вырос. Короче, нагло воспользовался пятью баллами гражданского рейтинга, хотя гражданином так и не стал, и на пляж махнул. А Андрюха Лучинкин на орбите остался. У него же не было пяти баллов рейтинга, хоть и гражданство Гельвеции он решил принять, особо не раздумывая. Как на взгляд Макса, так очень правильно решил. Тут, на верфях, точно найдется для корабельного техника работа по специальности, а вот, если бы решил к соотечественникам, в Российскую империю, прорываться, то вовсе даже не факт.