Веглас, ее соплеменник, собирается домой? К отчему дому, к родным берегам? К ее матери?...

- Да, прошу, пойдем же скорее! – Веглас тянул ее за руку, но Ольга упиралась, не понимая, почему.

- Вы забрали лошадей? – проговорила она. – Но как же они?

- Кто? – выкрикнул Веглас, затравленно озираясь.

- Они… Северяне. Ты хочешь лишить их надежды на спасение?

- О чем ты говоришь? – простонал Веглас. – Они взяли меня в рабство! Но мы с Яромиром спасемся, нужно бежать… Ольга, идем же с нами! Мы вернемся домой!

Ольга медленно оглянулась. Мертвецы наступали, оставалось совсем немного, и они дойдут до нее. Словно живая река, обтекали они дом с покосившейся, но еще держащейся крышей, на которой без движения лежал Агнар, истекая кровью. Повсюду только смерть…

- Я не пойду, - сказала она, повернувшись обратно к Вегласу, и тот вздрогнул, встретив ее взгляд – пустой и погасший, словно Ольга уже была мертва наполовину. – Я не оставлю его.

- Кого?...

- Агнара. Своего мужа.

Веглас отшатнулся от Ольги. Стиснув зубы, он выдохнул:

- Что ж, будь по-твоему…

- Постой! – схватила его за руку Ольга, и юноша обернулся. – Скажи… Скажи моей матери, коль свидишься с ней, что я помню ее… Помню все, чему она меня учила. Скажи, что я нашла свое место… И потому не вернусь.

- Но почему, Ольга? – Веглас схватил ее за плечи и тряхнул. – Отчего ты не хочешь пойти с нами и увидеть ее сама? На что тебе чужеземный муж, который силой увез тебя из родных мест?!

- Потому, что я люблю его, - медленно проговорила Ольга, и Веглас выпустил ее из рук. – Его дом – мой дом. Я никуда отсюда не уйду и лучше умру рядом с ним, чем буду жить где-то еще.

- Твоя воля.

Славянин повернулся и исчез за стенами постройки, а Ольга на подогнувшихся ногах опустилась на землю. Как сквозь туман, она услышала голос второго раба:

- А где женщина? Ты говорил, наша соплеменница здесь, отчего ты не привел ее?

- Я ошибся, - раздался голос Вегласа. – Это не она. Эта женщина – северянка…

Полубезумная улыбка тронула губы Ольги – северянка… Пожалуй, именно ей она и стала. И на севере она останется навеки.

- Агнар, муж мой, я люблю тебя, - тихо проговорила она, словно он мог услышать, а потом закрыла глаза и легла на землю.

***

Агнар пришел в себя. Сквозь красную пелену боли он видел Ингемара, который упал на колени рядом с ним, и озирался, словно силился что-то увидеть. А потом Ангар понял, что так испугало того, кто ничего не боялся.

Отовсюду слышался стон. Человеческий, невероятно громкий, словно сотни людей одновременно исторгали его из своей груди. Небо взрывалось раскатами грома и всполохами молний, но то была уже не молчаливая и страшная гроза, что предшествовала появлению мертвецов. Сейчас сама природа содрогалась от ужаса, который творился вокруг.

И вдруг стон оборвался коротким криком, полным боли, а следом с небес хлынул дождь. Потоки воды низвергались на землю, смывая грязь и зловоние, а Агнар услышал смех – вполне человеческий.

Смеялся Ингемар. Его голубые глаза горели огнем, точно у бога войны, он подставлял лицо дождевым струя и хохотал, раскинув руки.

- Боги услышали нас! – кричал он. – Они спасли нашу землю! Спасли наши жизни!

Агнар, борясь с дурнотой, приподнял голову. Сначала он не понял, что изменилось, а потом до него дошло – все драугры лежали на земле, мертвые. На сей раз, окончательно. Сотни и сотни мертвых тел, поднятые из могил чей-то злой волей, утратили силу, что гнала их вперед и заставляла убивать. Они опали грудой тлена, которой и должны были быть с момента гибели.

Мало-помалу, люди стали понимать, что произошло. Отовсюду, сквозь раскаты грома, слышались крики, а Агнар снова закрыл глаза. Дождь омывал его лицо прохладными каплями, и он подумал, что умереть сейчас было бы так обидно…

***

Рагнейд едва верила своим глазам. Мертвецы, все как один, просто упали оземь. В единый миг.

Она слышала страшный стон и видела ту, которая исторгала его. Рыжеволосая девица, которая шла среди драугров, кричала, словно от боли. А потом упала, затихла и рассыпалась горсткой пыли на глазах у Рагнейд.

Королева на дрожащих ногах пошла вперед. Она видела, куда смотрела рыжая, перед тем, как исчезла. И когда ее глазам предстала жена Агнара, Рагнейд не удивилась. Она знала.

В один миг все встало на свои места в ее голове – странное предсказание старухи в лесах, сны ее людей, слова местной колдуньи. Рагнейд не знала языка, на котором та выкрикивала их, но она отчего-то поняла их. Ведь раньше ей их уже говорили.

«Когда чужая кровь

Полюбит кровь другую,

Когда сольется с ней в один поток,

Когда забудет все, что было прежде,

Другая кровь прощение найдет».

Королева на негнущихся ногах подошла к бесчувственной девице, что лежала на грязной земле. Красивое лицо Ольги словно застыло во времени, глаза были закрыты. Упав на колени рядом с той, кто своей любовью и отречением спасла всех, Рагнейд дрожащей рукой сжала ее холодные пальцы.

- Только не умирай, - прошептала королева. – Останься с нами… Ведь ты теперь одна из нас.

Горячие слезы бежали по щекам Рагнейд. От облегчения, что спасутся ее люди. От благодарности к женщине, которая сумела забыть зло, причиненное ей, и остаться верной тому, кто ее полюбил. От того, что не знала она, жив ли ее любимый… И что ей все равно не остаться с ним.

Вода, что низвергали небеса, казалась Рагнейд священным дождем. Он смывал горе, боль и смерть, оставляя лишь то, чему суждено жить дальше. Земля осталась верна своим детям. Ее народ будет жить.

***

Сумерки опустились на северные земли. Ветер пробегал холодным дыханием по коже, забирался под плащ, перебирал волосы. Рагнейд было холодно, но она терпела, сжав зубы. Ни единым движением не выдала королева своей дрожи, оставив ее внутри.

На воду спускали ладьи. Не одну, а больше пятидесяти. На каждой покоилось тело – храброго воина, женщины, а иногда и дитяти. Убранное в лучшие одежды, сопровожденное пышным убранством, дорогим оружием и телами принесенных в жертву животных, оно отправлялось в свой последний путь – дороге к богам. Боги ждали своих детей, молча и терпеливо, готовя им теплую встречу.

Там думали все северяне, провожая к темной воде своих родных и близких. Так говорили они себе, отирая невольные слезы, так шептали жены своим мертвым мужьям, касаясь губами их лиц в последний раз.

«Тебя ждет лучший путь… В конце его мы все встретимся».

Десятки стрел ждали своего часа, и, подожженные священным огнем, взметались вверх, чтобы настичь свою ладью. Чтобы подарить каждому мертвому телу, покоящемуся в лодке, огненный путь, в конце которого – небеса.

Рагнейд проглотила ком в горле. Сквозь слезы на ее глазах пылающие во тьме лодки казались звездами, что упали на землю. Она стиснула замерзшие пальцы под шерстяным плащом и закусила губу.

«Да будет мир вам».

***

Ингемар пил из рога и не сводил глаз с мальчика, который никак не мог унять слез. Тот держал в руках меч в ножнах – огромный, почти с него ростом, и отирал капли, бегущие по еще детским пухлым щечкам.

- Арнодд! – позвал он его, и мальчик поднял покрасневшие глаза. – Поди сюда.

Мальчик встал и подошел к предводителю, а после сел рядом, повинуясь его молчаливому приказу.

- Отчего ты плачешь? – вопросил Ингемар, вновь глотнув хмельного напитка.

- Мой отец погиб, - проговорил Арнодд, шмыгнув носом. Он вновь опустил глаза и провел пальчиками по рунам, вырезанным на ножнах.

- Разве ты не знаешь, что он отправился к богам? – так же бесстрастно спросил голубоглазый воин.

- Знаю.

- Тогда отчего же ты печалишься? Твой отец пирует с богами и радуется, что прожил жизнь, как подобает истинному воину. Думаешь, он был бы рад видеть тебя зареванным, точно девица? Или хотел бы, чтобы его сын обрел силу и славу?

Арнодд поднял глаза на Ингемара, тоже голубые, только чуть светлее и обрамленные темными ресницами. Мальчик, не отрываясь, глядел на предводителя.