- Вы приказали меня позвать, моя королева? – молвил Вестар. Его голос был глубоким и таким насыщенным, что, казалось, можно коснуться его пальцами. Темные глаза лучника по-прежнему буравили взглядом Рагнейд, и та вдруг пожалела о своем решении пригласить его к своему столу.

Но нельзя показывать своей слабости. Усилием воли подавив странное смущение, королева смело – как ей казалось – встретила взгляд воина и ответила:

- Да, приказала. Позволь поздравить тебя! Победа над драуграми – поступок истинного храбреца.

- Благодарю, моя госпожа, - склонил голову Вестар, но тотчас его карие глаза блеснули из-под полуопущенных темных ресниц. – Я лишь исполнял свой долг. Но не я один – много славных воинов, что пируют сейчас, достойны вашей похвалы. Чем же я заслужил эту честь, оказанную вами лично?

Рагнейд показалось, что он выпытывает у нее причину, по которой она велела позвать его к ней. Ей это совсем не понравилось – похоже, этого молодца не так-то легко сбить с толку, а она, само собой, не собиралась раскрывать своих мотивов.

- Мне показалось, что ты хочешь о чем-то попросить, - сказала она, осторожно подбирая слова. – Конечно, смелый воин имеет право получить достойную награду. Я тебя слушаю.

Вестар чуть приподнял брови, и его жесткие губы тронула загадочная улыбка.

- Наш достойный правитель уже наградил меня, так же, как и прочих, - проговорил он. – Едва ли я заслуживаю чести получить что-то еще. Но если вы настаиваете, моя королева…

Рагнейд изумленно распахнула глаза – что? Она настаивает?

- Я предпочел бы вашу благосклонность, - закончил Вестар.

Молодая женщина лишилась дара речи. Чувствуя, как щеки ее полыхают, она молча смотрела на лучника, впервые в жизни не в силах вымолвить ни слова в ответ.

Глаза воина заблестели – похоже, он рассчитывал именно на такой эффект от собственных слов.

- Я хочу сказать, моя королева, что ваше одобрение и милость – высшая награда для меня, - сказал Вестар.

Рагнейд, наконец, сумела овладеть собой. Она прекрасно видела, что этот мужчина вздумал играть с ней как кошка с мышью, только не понимала, зачем.

- Чем же моя благосклонность тебе поможет? – прохладно спросила она. – Я ведь не ярл, и только за юбками да детьми смотрю.

- Не каждому дано служить королеве-воину, - улыбнулся Вестар, проигнорировав вопрос Рагнейд, и та снова смешалась.

Она действительно владела мечом, и не хуже некоторых воинов из личного отряда Эрлинга. У Рагнейд было трое старших братьев, и, видя, что их сестра с детства отличается крепким телосложением и силой, они научили ее сражаться и стрелять из лука, чтобы та всегда могла постоять за себя. Вообще, в этих краях не принято было, чтобы женщина сражалась подобно мужу, поэтому Рагнейд не особенно распространялась о своих умениях, и лишь изредка позволяла себе тренироваться с дружинниками ее супруга. И, уж точно, она не считала это достойным восхищения.

- Что ж, в таком случае за тебя можно порадоваться, - молвила она, отворачиваясь от Вестара. Этот разговор пора было прекращать, пока он не зашел в непонятное и неправильное русло.

- Простите, если оскорбил вас, моя госпожа, - услышала она голос Вестара, и снова повернула к нему голову. – Я лишь хотел сказать, что никогда прежде не встречал такой удивительной женщины, как вы.

- Благодарю, - коротко сказала Рагнейд, глядя в сторону. – Не стану долее задерживать тебя, можешь вернуться к своим товарищам.

Вестар чуть склонил голову, встал и исчез в толпе, а королева осталась в одиночестве. В этот миг она пожалела, что так скоро отпустила воина – в самом деле, чего она испугалась? Пусть Вестар говорил непонятные вещи, скорее всего, брага этому причиной. Только под хмелем можно было сказать королеве подобные слова.

Рагнейд вздохнула. Она подумала, что ей пора бы отправиться в свою опочивальню, ибо давно спустилась ночь, а все необходимые приличия, связанные с ее присутствием на пиру, уже соблюдены. Снова подозвав слугу, она велела тому предупредить ярла о том, что она покидает пир, а сама, подобрав тяжелые юбки, встала из-за стола.

Сопровождаемая двумя служанками, королева направилась к дверям. Воины, несмотря на дурман хмеля, замечали ее и почтительно расступались, пропуская вперед.

Рагнейд уже почти дошла до выхода, когда вдруг толпа сделалась плотнее. Заминка в несколько мгновений обернулась неожиданностью – королева почувствовала, как чья-то сильная рука обхватила ее пальцы и сжала их. Резко повернувшись, Рагнейд узрела перед собой Вестара.

Лучник стоял совсем рядом с ней. Не успела она вымолвить ни слова, как Вестар, наклонившись, прошептал ей:

- Доброй ночи, моя госпожа.

В следующий миг мужчина выпустил ее руку и скрылся из виду, так быстро, что Рагнейд не поручилась бы, что ей это все не померещилось.

Она не верила тому, что произошло. Поступок Вестара был дерзок донельзя, и если бы ее супруг узнал о том, не сносить воину головы. Но, помимо этого, королева чувствовала нечто такое, о чем раньше не имела и понятия. Странное тепло пробегало по ее телу, она ощущала томление, голова ее кружилась. Покинув зал, Рагнейд почувствовала себя лучше, но, даже оказавшись в постели в своих покоях, она, сомкнув глаза, долго видела перед собой красивое улыбающееся лицо молодого лучника.

Ольга проснулась через пару часов. Шея и рука болели, горло саднило, а голова по-прежнему слегка кружилась. Приподняв голову, она огляделась и увидела Уну и Халлу, которые сидели у очага и о чем-то переговаривались вполголоса.

Заметив, что Ольга пришла в себя, женщины прекратили разговор, поднялись на ноги и приблизились к ее постели. Халла положила руку ей на лоб и нахмурилась:

- Жар так и не спал, - сказала она. – Небольшой, но все же. Напугала ты меня, девка! Я как пришла, да тебя, бледную и пораненную, увидала, так чуть к богам не отошла. Агнар вернется со дня на день, что бы я ему сказала, пострадай ты сильнее?

- Как ты здесь оказалась? – хрипло спросила Ольга. Несмотря на грубоватые слова Халлы, она не могла не признать, что ей приятна ее забота.

- Так это я Уну послала за тобой, - ответила та. – Хотела вас обеих в баню к себе зазвать. Все жду и жду, уж и баня давно остыла, а вас нет. Что делать – пошла сама за вами, и ведь как чувствовала! Чего ж ты, дура, на реку одна поперлась, а? Я тебе чего говорила? Без меня и носа туда совать не смей!

- Я думала, никто уже не против того, что я здесь… - тихо ответила Ольга, на глаза ее навернулись слезы.

- Петух тоже думал, пока в котле не сварили. – Халла укоризненно качала головой. – Ну, теперь-то поняла? Будешь слушаться?

- Она хотела меня убить, - проговорила Ольга. – И попытается снова. Как я должна спастись от нее? Запереться и не выходить?

- Пусть только попробует! – Глаза женщины гневно вспыхнули. – Не подойдет она к тебе ни на шаг!

Уна, наблюдавшая за Ольгой и Халлой во время разговора, что-то спросила у последней, упомянув Агнара. Халла кивнула, закусив губу.

- Что? – подняла глаза Ольга. – О чем Уна говорит?

- Она спросила, скоро ли приедет Агнар, - нехотя ответила Халла. – Он ведь, как узнает, убьет ее… Луту. Можешь не сомневаться.

Ольга закрыла глаза. Она не стала бы жалеть ту, которая сама едва не лишила ее жизни, но если Агнар убьет Луту, все жители возненавидят Ольгу еще больше.

Может, было бы лучше, если бы она осталась под водой? А Уна не появилась бы. Все равно Ольге нет места в этом мире…

- Ну-ка, чего скисла? – Халла потрясла Ольгу по плечу. – Хватит спать. Сядь, я тебе настой от жара налью, выпьешь. Чего толку страдать теперь? Как будет – так будет, на все воля богов.

Женщина засуетилась у очага, а Уна, пересев поближе к Ольге, ласково улыбнулась и принялась заплетать ее растрепанные волосы. Ольге стало стыдно – Уна ведь тоже пострадала, но не ноет, а хочет ее поддержать. Она и так уже спасла ее от смерти, и все равно остается рядом, хотя для всех здесь Ольга – чужеземка.