- Вот и топай отсюда! – рассердилась Сага. – Женщина ты или нет? А ты, чернявый – уведи ее отсюда, коль любишь. Ей тут не место.

Вестар вздрогнул и поднял глаза, полные боли, а провидица мрачно взглянула на него.

- Не смотри на меня так. Сам все знаешь, можешь даже не спрашивать.

Старуха окинула Рагнейд хмурым взглядом, сплюнула в сторону кучи трупов и, повернувшись, заковыляла прочь во тьму. Королева проводила ее взглядом и вздрогнула, ощутив прикосновение к руке.

Вестар, казалось, слегка пришел в себя. Он настойчиво потянул Рагнейд к одному из домов:

- Пойдем. Она права, тебе нельзя тут быть.

У Рагнейд не было сил сопротивляться и спорить. Она не знала, как поступить, и потому послушно зашагала следом за единственным мужчиной, которого любила. И который теперь стал далек от нее, как никто другой.

Вестар о чем-то переговорил с одним из помощников Ингемара, и тот указал на небольшой дом. Кивнув, лучник повел Рагнейд к этому дому.

Внутри было пусто, тепло и уютно. Посуда расставлена по местам, запасы на своих местах, тлел очаг, а еще была большая кровать, накрытая добротными шкурами. Ее королева увидела в первую очередь – только сейчас она поняла, насколько устала. Права была старуха-провидица, что ей пора отдыхать. Рагнейд чувствовала – еще немного, и она просто упадет.

Вестар помог ей лечь на кровать, а после принес воды в глиняной чашке. Он не смотрел Рагнейд в лицо, и это мучило ее.

- Вестар! – позвала она, не в силах промолчать, и он нехотя поднял глаза. – Я… Не знала. Клянусь.

- Я тебе верю, - глухо сказал он. – Что ж, это… славная новость. Ярл будет рад. И ты, уверен, тоже рада. Ведь так?

- Не знаю, - тихо сказала Рагнейд. По ее щеке сползла слеза, и мужчина стер ее рукой.

- Посмотри на меня, - позвал он, и она послушалась. – Тебе нужно отдохнуть, Рагнейд. Слишком много для одной ночи, а она еще только началась. Потом ты поймешь все правильно, а сейчас спи.

Вестар встал с кровати, но Рагнейд рванулась следом и вцепилась в его руку:

- Прошу, вернись! Когда закончишь там… Не оставляй меня одну сегодня! Быть может, нам не суждено дожить до утра. Вернись!

- Хорошо. – Лучник сжал ее пальцы, не сводя с нее темных глаз. В них было столько боли, что у Рагнейд заходилось сердце. – Я вернусь, не тревожься. Отдыхай.

Она, помедлив, кивнула и выпустила его руку. Когда за ним закрылась дверь, Рагнейд упала на кровать и разрыдалась.

***

Хенрик чувствовал себя так, словно он умер и попал в другой мир. Иного объяснения тому, что происходило с ним, мальчик не находил. Как возможно, чтобы мертвые люди поднимались и нападали на живых?

Конечно, на его родине тоже ходили предания о вернувшихся с того света, но это противоречило самой природе Бога и тому, чему его учили с детства. Только няньки, выросшие в темных отдаленных деревнях, где еще помнили друидов и жили с этими верованиями, рассказывали ему на ночь страшные истории. Хенрик уже забыл половину из них, но сегодня ему было суждено попасть в такую сказку. Откуда нет возврата и спасения.

Он участвовал в битве, и это, как ни странно, приуменьшило страх. Несколько мертвяков полегли от его руки, хотя управляться с тяжелым оружием северян ему было трудно. Но отчаяние придало юноше сил, и, прежде, чем Ивар по приказу королевы оттеснил его к дому, Хенрик успел весьма плодотворно помахать мечом. Он даже испытал разочарование на один миг, когда понял, что бой для него закончен.

Хенрик понимал, что королева Рагнейд спасла его вовсе не по доброте душевной, хотя она хорошо к нему относилась. Жизнь мальчика слишком важна, чтобы отдать ее отряду трупов, ведь договор с его отцом действует, пока Хенрик остается на севере.

Когда Ивар оттолкнул его и крикнул, чтобы он шел в дом, Хенрик действительно отошел в сторону от боя, но не убежал прятаться. Он неусыпно следил, чтобы ни один мертвец не прорвался через воинов во двор, оттаскивал раненых, бросал сражающимся оружие. Его не учили этому и не просили, он просто делал то, что должен был.

Когда бой закончился, Хенрик испытал такое облегчение, что ноги ослабели. Его руки словно заледенели, а внутри все дрожало, как натянутые струны. Все смешалось перед его взором – грубо построенные дома, пронизывающая сырость, мрак холодной ночи, огромные суровые воины и сильные женщины, которые казались ему жесткими и несгибаемыми. Они не дрожали от страха, не плакали и не кричали. У каждой в глазах застыла твердая решимость бороться за свою жизнь.

Он невольно вспоминал свою мать и сестер. Таких нежных, ласковых, покорных… Они не могли бы существовать в мире, в который он попал. Но Хенрик понимал, что северяне ведут себя правильно, иначе они не справятся с напастью, которая на них свалилась.

Те северяне, с которыми он сюда приехал, выжили – и он тому обрадовался. Даже своим неопытным взором Хенрик видел отличия между ними и теми, кто жил в усадьбе. Местные казались ему куда жестче и страшнее, они глядели на него с холодным интересом, а глаза их казались ему пустыми. Даже внешне отличались – наполовину выбритые головы, покрытые синими узорами татуировок, заплетенные волосы… Хенрик вспомнил, что именно так, по словам людей его отца, выглядели те, кто разорял и грабил прибрежные деревни. Неумолимые и безжалостные, они вселяли ужас в сердца его соотечественников.

А теперь он оказался среди них.

Впрочем, Хенрик доверял королеве и не особенно боялся. Он просто понимал, насколько они опасны. Особенно их главарь – вот уж, кто точно был не в себе, как казалось Хенрику. В бою он был неукротим, а его силе и ловкости можно только завидовать. Ярко-голубые глаза северянина сверкали, точно пылающие звезды, и до ушей Хенрика то и дело доносился его оглушительный полубезумный смех.

Он невольно двинулся к королеве, когда та, опершись на меч, переводила дух, но кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, юноша увидел Ивара. Весь мокрый от пота и крови мерзких созданий, воин тяжело дышал и казался усталым, но был невредим.

- Ты как, мелкий? – вопросил он, откинув прядь волос со лба. Его северяне, как подумал Хенрик, волос заплетать не любили. – Не ранен?

- Нет, - покачал головой мальчик. – Ивар, что происходит? Почему мертвецы встали из могил? Откуда они взялись?

Его голос невольно дрожал, и северянин вздохнул, но только пожал могучими плечами в ответ.

- Иди пока в дом, - велел он. – Тут прибрать надо…

- Я помогу, - возразил Хенрик, но Ивар покачал головой:

- Нет, королева не велела. Успеешь еще…  Иди.

Хенрик нехотя двинулся, куда сказали, но обернулся, вновь услышав голос Ивара:

- Ты достойно показал себя сегодня. Пожалуй, из тебя выйдет настоящий воин.

Молча отвернувшись, мальчик продолжил идти к дому, но щеки его запылали, а на губах неожиданно для него появилась улыбка. Услышать похвалу от воина-северянина прежде казалось ему недостижимым.

В доме, длинном и большом, сновали женщины, таская питье и перевязки для раненых, кто-то хлопотал у очагов – надо ведь и есть приготовить, на него же никто не обращал внимания.

Хенрик находил дома северян довольно странными – длинные, крышу поддерживали столбы, и никакого разделения на комнаты, только кровати кое-где были занавешены неким подобием шторы. Видимо, в таких домах люди жили семьями, все вместе. Во дворце, откуда его привезли сюда, ему было комфортнее – больше напоминало родину. Тут же все казалось диким, чужим. Но, по-своему, удивительным.

Юноша примостился у дальней стены, где неподалеку от него находилось непонятное место – расчищенный земляной пол, на котором крупными обтесанными камнями был выложен круг ростом человека в поперечнике. С одного края круга у самой стены стоял высокий серый камень, на нем ножом были вырезаны какие-то письмена на языке северян. Больше всего эти надписи напоминали Хенрику следы птичьих лапок, или тонкие веточки деревьев, и никак не то, что он видел в больших церковных книгах на родине. Он немного умел читать, но странный язык северян был ему совершенно незнаком.