Конечно, Халла запретила Ольге ходить к реке в одиночку, но ведь это было давно. С тех пор соплеменники Агнара стали как будто лучше к ней относиться, да и сама она освоилась куда больше, чем в то время. Пару раз они с Халлой ходили на реку стирать, и больше никто не злился на Ольгу – кроме Луты, конечно. Но та, всякий раз завидев обеих женщин, тотчас собирала белье и уходила прочь. А в последнее время Ольга и вовсе не встреча Луту – наверное, та куда-то уехала. Так почему бы не сходить?

Взгляд Ольги упал на кучу нестиранной одежды Сигвальда, и решение было принято.

Собрав вещи, девушка отправилась к реке. Винди побежал следом, как обычно, и на этот раз Ольга не стала оставлять его дома – пусть побегает и порезвится у реки. У воды всегда прохладнее, а из-за шерсти собаке жарко в такую погоду.

На пути Ольге никто не встретился, а, почувствовав легкий свежий ветерок при приближении к воде, она глубоко вздохнула и улыбнулась самой себе. Прекрасный летний день… Такая редкость в этих краях.

Халла уверяла, что жара – ненадолго, и скоро прохлада и пасмурность вернутся. Что ж, тем лучше – работать при такой духоте куда сложнее. Но пока можно и погреться на солнышке.

У реки никого не было – сейчас все трудились в поле. Ольга сложила вещи у берега, а сама отошла в сторону, поискать мыльной травы. Винди повизгивал и весело бегал вокруг нее, пока она срывала жесткие стебли и обрывала с них нежные, почти тающие в руках, лепестки.

В какой-то момент Ольге почудилось чье-то присутствие, и она, выпрямившись, торопливо огляделась. Но никого не было видно – воздух чуть дрожал от зноя, река ослепительно блестела в ярком солнечном свете, колыхались на едва ощутимом ветерке полевые цветы и высокая трава. Слышался только шум воды – чуть ниже река спадала с высокого порога, и шорох прибрежной травы под лапами Винди.

Помедлив немного, Ольга вернулась к работе. Она решила сначала постирать, а уж после вымыться. Работа спорилась в ее руках, она быстро и тщательно стирала вещи Сигвальда, несмотря на усталость. Пес бегал по берегу, играя с брызгами воды и охотясь на птиц, которые слетались на водопой. Вокруг было тихо, и Ольга совсем забыла о том, что ей кто-то померещился.

Но вот уже и стирка подошла к концу. С трудом отжав снова начавшими дрожать от усталости руками плащ, Ольга сложила мокрые вещи на камне. Оглядевшись, она убедилась, что вокруг никого нет, и затем сняла сарафан и башмаки, оставшись в одной тонкой нижней рубашке.

Осторожно ступая по камням, Ольга по колено вошла в реку. Вода была ощутимо прохладной, и ее пробрала дрожь, но она сделала еще пару шагов, пока не очутилась в воде по пояс. Присев, она намочила волосы, а потом принялась натираться мыльной травой.

С удовольствием сполоснувшись, Ольга вышла, было, из реки, но решила вымыть еще и свои башмаки. Вернувшись в воду, девушка села на корточки и принялась полоскать обувь.

Внезапно она услышала громкий лай Винди. Быстро повернувшись, Ольга успела увидеть летящий в нее камень. Она невольно вскинула руку, и булыжник ударил в нее – с такой силой, что Ольга вскрикнула. Не успев ничего понять, она попыталась вскочить, но тотчас была сбита с ног сильным ударом, который повалил ее в воду.

Кто-то запрыгнул на нее, схватил за волосы и резко дернул ее голову вниз. Не успев даже вздохнуть, Ольга оказалась под водой. Охваченная ужасом и паникой, девушка пыталась отбиться от неизвестного нападавшего, но тщетно – тот, кто держал ее, был намного сильнее и проворнее.

Втянув носом воду, Ольга начала захлебываться. Она дернулась изо всех сил, и тут ее мучитель вскрикнул высоким женским голосом и слегка ослабил хватку. Воспользовавшись этим, Ольга сумела вскинуть голову из воды и вдохнуть.

Воздух смешался с водой, и она захрипела, пытаясь дышать. Ее по-прежнему держали, но уже не так крепко, нападающий то и дело дергался в сторону, словно пытаясь от чего-то отмахнуться. Ольга попыталась вырваться, однако ее опять окунули в воду, и она забилась, как рыба, попавшая в сети.

Дышать снова стало нечем, сознание уплывало. Попытки Ольги освободиться становились все слабее, перед глазами темнело. В ее голове мелькнула мысль, что это – конец…

Внезапно ее выпустили, а тяжесть чужого тела исчезла. Ольга не смогла бы подняться – она почти потеряла сознание, но кто-то рывком вытащил ее из воды и швырнул оземь, а потом снова исчез. Послышались звуки борьбы, крики и брань, к этому примешивался неистовый лай собаки. Ольга почувствовала, как к ней возвращается сознание – звуки стали громче, а к горлу подкатила вода. Сама не понимая, как, но Ольга сумела повернуться на бок, и ее вырвало, а затем она закашлялась, пытаясь исторгнуть воду из легких.  Судорожно вдыхая, Ольга, наконец, смогла открыть глаза, которые тут же резануло солнечным светом. Сердце ее заходилось от страха и нехватки воздуха, грозясь выпрыгнуть из груди.

Подняв голову, она увидела Уну и темноволосую девушку, которые сцепились в драке, катаясь по берегу. В следующий миг Ольга поняла, что незнакомка – это Лута. Значит, это она напала на нее.

Винди, который с лаем метался вокруг дерущихся северянок, вдруг изловчился и вцепился зубами в лодыжку Луты. Та взвизгнула и выпустила Уну, которая тотчас отвесила ей несколько ощутимых тумаков. Лута стала вырываться, злобно шипя, но уже не дралась – она хотела убежать.

Влепив ей пощечину напоследок, Уна слезла с нее и отпихнула в сторону. Лута умудрилась оттолкнуть собаку, вскочила на ноги, и, сильно хромая, побежала прочь.

Увидев это, Ольга в изнеможении упала на берег, тяжело дыша. Перед ее глазами плыли разноцветные круги, легкие болели, горло саднило. Уна, поморщившись, встала на ноги, подбежала к подруге и упала на колени рядом с нею.

Она приподняла Ольгину голову руками, тревожно вглядываясь в ее лицо. Северянка что-то взволнованно спрашивала, но Ольга не могла ее понять – от пережитого ужаса все слова чужого языка вылетели из головы. Ее губы задрожали, и из глаз Ольги хлынули слезы.

Уны что-то зашептала, обняв Ольгу и прижав к себе, а плечи той вздрагивали от рыданий. Ужас ледяной волной пробегал по телу Ольги – она чуть не умерла, ее хотели убить…

Мало-помалу она стала успокаиваться. Винди поскуливал, облизывая руку хозяйки, и Ольга потрепала его дрожащей рукой по голове. Она отстранилась от Уны и, с ее помощью, сумела сесть. Ей становилось легче, боль немного отступила. Только шея сильно болела, и Ольга прижала к ней ладонь. Она словно до сих пор чувствовала пальцы Луты, с силой сжимавшие ее горло…

Подняв глаза, Ольга взглянула в раскрасневшееся лицо Уны. Рыжие волосы той были растрепаны, целые космы, выбившиеся из косы, свисали на лицо и шею. Левая щека девушки наливалась краснотой, рубашка была разодрана на одном плече, и сквозь дыру проглядывали ярко-красные кровавые царапины, оставленные, несомненно, ногтями Луты. Поймав, наконец, взгляд Ольги, Уна оживилась и быстро заговорила. Ольга напряглась и сумела разобрать слова «живая», «бить» и «эта шлюха».

Она, как могла, собрала все свои силы и поднялась на ноги, поддерживаемая Уной. Ноги Ольги дрожали, она едва стояла. Уна убрала с ее лица мокрые пряди, стянув их сзади намокшей лентой, помогла ей надеть сарафан. Мокрые башмаки и вещи, которые Ольга успела постирать, она оставила и потянула подругу в сторону, прочь от берега. Ольга попыталась воспротивиться, указывая рукой на одежду Сигвальда – ей хотелось забрать ее – но Уна только отмахнулась.

- Потом, - сказала она, и Ольге пришлось подчиниться.

Обратный путь до дома Агнара занял куда больше времени. Ольга изо всех сил старалась идти быстро, но получалось плохо – она никак не могла унять дрожь в коленях, ее одолевало головокружение, и она цеплялась за свою спасительницу, шепча ей «спасибо». Та только хмыкала в ответ, поддерживая Ольгу, и уверенно вела ее вперед, словно сама только что не была побита в драке.

Но вот, наконец, и дом. Уна буквально втащила Ольгу внутрь и помогла ей лечь на постель. Очутившись в полутьме и прохладе дома, Ольга расслабилась и закрыла глаза. Даже болеть стало как будто меньше, и она только глубоко и чуть хрипло дышала. Винди забрался на кровать и пристроился к боку Ольги, время от времени облизывая ее руку розовым язычком. Он чуть слышно скулил, видя, что хозяйке плохо.