— Ты права, радоваться рано. Это только начало.

Лида подошла к нему ближе, негромко пояснила причину своего невеселого настроения:

— Мама Насти куда-то пропала.

— Что значит, «пропала»?

— Привела Настю, сказала, что ненадолго, и ушла. Мы даже в квартиру ходили, нам слесарь открывал. Ее телефон лежит, а ее нет. И папы Настиного тоже. Соседка сказала, что оба ушли, — вкратце пересказала Лида события сегодняшнего вечера.

— Может, что-то случилось? — с тревогой спросил Валентин. Казалось, что эта ситуация напомнила ему что-то из его прошлой жизни.

— Тоже боюсь, — кивнула Лида, у которой был свой печальный опыт.

— А на работу она приходила?

— По-моему, она не собиралась на работу. Муж из рейса приехал, наверное, отпросилась.

— Если не появится, надо завтра ей на работу позвонить или съездить, — и Валентин обернулся к девочке:

— Настя, твоя мама где работает?

— В школе, сейчас у нее уже отпуск.

— Учительницей? — уточнила удивленная Лида, потому что эта ухоженная экстравагантная женщина меньше всего была похожа на учителя.

— Да, по математике. В параллельном пятом, — спокойно ответила Настя.

Валентин ошеломленно смотрел на нее, пытаясь осознать услышанное.

Лида тоже недоумевала:

— Странно. Зачем тогда нужен репетитор по математике?

— У мамы на меня терпения не хватает. Сразу кричит. Я тогда совсем ничего не понимаю.

— Теперь ясно, почему ее отец так рассвирепел, когда я сказал про математику, — тихо сказал Валентин Лиде.

Ночью Настя тихонько плакала, свернувшись калачиком под одеялом на постеленном для нее диване. Лида вышла из спальни, присела на диван, погладила девочку по голове.

— Настенька, что ты? Все будет хорошо, — попыталась утешить ее Лида.

Из спальни послышался плач Танюшки. Лида встала, направилась к спальне.

— Тетя Лида, не уходите, — попросила Настя.

— Я сейчас приду.

Лида открыла дверь в спальню: Валентин уже поднялся к малышке, что-то пел ей, укачивая. Лида закрыла дверь, вернулась к Насте.

На следующий день Лида решила, что обязательно нужно с кем-то посоветоваться. Лучше всего, с бывшей участковой. После беседы со старушкой, Настиной соседкой, теперешний участковый особого доверия не вызывал. Еще привлечет к ответственности за проникновение в чужую квартиру.

Настя, сидя за столом, рисовала ручкой на оборотной стороне листов-черновиков, выданных ей Валентином. Лида ходила по комнате с Танюшкой на руках, разговаривала по сотовому:

— Нонна Дмитриевна, извините, что беспокою, я знаю, что вы сейчас в декрете, но мне очень нужно с вами посоветоваться… В семь часов? Хорошо, — и сказала девочке:

— Нонна Дмитриевна придет в семь часов. Мы еще успеем в магазин. Надо же тебе что-нибудь купить.

Посещение магазина с младенцем на руках и десятилетней странноватой соседской девочкой, от которой Лида в любой момент могла ожидать чего угодно, казалось довольно сомнительным мероприятием, но было необходимо. Танюшке передалось волнение мамы, и она немного ерзала и похныкивала, но хотя бы не кричала. К счастью, Настя вела себя хорошо, не просила купить ей что-нибудь дорогущее. Вообще ничего не просила, думала о чем-то своем, равнодушная к богатствам, выставленным на полках.

Лида тоже старалась не смотреть ни на красивые платья, ни на симпатичные кастрюльки, на которые все равно не было денег. Но невольно вздохнула, проходя мимо ярких мягких зверюшек и нарядных кукол. Надо надеяться, что когда дочурка подрастет, они смогут ее побаловать.

Лида купила для Насти кое-что из одежды и даже расщедрилась на настоящий альбом для рисования и цветные карандаши. Хотелось как-то скрасить для девочки вынужденное пребывание в чужой семье.

После похода за покупками с двумя детьми Лида чувствовала себя совершенно вымотанной, но держалась изо всех сил: спокойная, заботливая и приветливая — мама для своего и тетя для подкинутого ребенка. Настя же ни в чем не виновата. Когда вернулись домой всем табором, образцовая мать семейства накормила обеих, уложила Танюшку, потом занялась подкидышем.

— Вот, смотри, это твоя полка. Сюда я кладу то, что мы купили, — Лида аккуратно положила в шифоньер футболки, приобретенные для девочки.

Настя стояла рядом с безразличным видом: ее не интересовали ни личная полка, ни обновки.

— А это я сначала состирну, — Лида направилась в ванную с бельишком, тоже купленным для девочки.

«Убавилось денег, прибавилось хлопот». Но хлопоты эти были не такими страшными как постоянная тревога: где же Настина мама?

Вечером пришла Нонна Дмитриевна вместе со своим годовалым дитятей. Села на диван, поставив малыша на пол и придерживая его, чтобы не упал. Настя с увлечением теребила ребенка, трогала его маленькие пальчики. Лида с Танюшкой на руках — совсем крохотной по сравнению с малышом Нонны Дмитриевны! — села рядом с участковой, слушала ее советы.

— Зачем вам лишняя обуза, к тому же ответственность за чужого ребенка? — тихо убеждала ее Нонна Дмитриевна. — Вам надо обратиться в полицию, написать заявление, девочку заберут в социальный центр. Там обученный персонал. Она будет под присмотром, пока найдут ее родителей.

Ребенок Нонны Дмитриевны опустился на пол, быстро пополз, Настя со смехом поползла от него.

— Не хотелось бы пока шум поднимать, — возразила Лида, глядя на развеселившуюся девочку. — Может, пока Настя у нас побудет, а вы можете потихоньку узнать? У вас же есть знакомые? Есть же какие-то сводки о несчастных случаях.

— Хорошо, узнаю, — кивнула Нонна Дмитриевна.

Ее ребенок шустро пополз к открытой двери.

Валентин, вернувшийся с работы, вошел в прихожую. Из гостиной выполз годовалый малыш и, заметив его, издал радостный вопль. Валентин замер, потрясенный, глядя на ребенка. К малышу быстро подбежала Нонна Дмитриевна, подхватила на руки:

— Стой, ты куда? — и только тут увидела Валентина.

— Здравствуйте, — сказала она, оценивающе разглядывая блистательного молодого человека в шикарном костюме.

Валентину ее взгляд не понравился.

— Здрасьте, — сухо ответил он и кивнул на ребенка. — Это ваш?

В прихожую выглянула Лида с Танюшкой на руках.

— Это Валентин, мой муж. Валя, это Нонна Дмитриевна, наша участковая.

— Вы уж так не пугайте, — все так же сухо произнес Валентин. — Я думал, еще кого-то подкинули, — и ушел в ванную.

— Я пойду, — сказала Нонна Дмитриевна. — Пожалуй, вам лучше отдать Настю в социальный центр. Как бы ваш муж от вас не сбежал. Такое ни один мужчина не выдержит. Уж поверьте моему опыту. А ваш муж… такой…

Она не договорила, но и так было ясно, какое впечатление произвел на нее Валентин: такой молодой, такой блистательный.

Лида в растерянности смотрела на участковую.

После ужина Лида отозвала Валентина и сказала ему тихо, чтобы девочка не услышала:

— Нонна Дмитриевна посоветовала отдать Настю в социальный центр, пока не найдутся родители или другие родственники. Что скажешь?

— Лидушка… Я, конечно, понимаю… — начал он.

Лида напряженно ждал его ответа, в ушах стучало: «ни один мужчина не выдержит… поверьте моему опыту…»

— …что для тебя это большая нагрузка, — продолжал Валентин, — что тебе и так тяжело, но давай пока не будем торопиться. Пусть поживет с нами.

Лида вздохнула с облегчением, полностью согласная с мужем.

— Насте не надо в этот центр, — твердо сказал он. — Знаешь, какие там бывают дети.

— Нет, не знаю, — призналась Лида.

— А я знаю. Она такая домашняя. У нас ей в любом случае будет лучше.

— Да, Нонна Дмитриевна обещала помочь найти родителей. И Настя такая спокойная, с ней никаких проблем.

Нонна Дмитриевна позвонила через неделю, напомнила про свой совет отдать Настю в социальный центр, про ответственность за чужого ребенка.

— Да, Нонна Дмитриевна, — говорила Лида в телефон, со всем соглашаясь. — Да, все нормально… Нет, не появлялась… Ну да, почти неделя уже… Да, да, помню. Про ответственность тоже.