— Еще при жизни Каррела мы старались решать все совместно, стараемся и теперь. И помощь, которую предложила я, это тоже не только мое мнение. В Заррэте осталось всего девятьсот человек, мужчин не больше трети, рабов в Заррэте нет, как не осталось и аристократии — да помимо губернатора их и было-то всего три семьи. Тюрьма пустует, а десятка городских стражей полностью на нашей стороне. Дежурить в такую погоду в этих постройках — сущее самоубийство, особенно когда вместо этого ожидать весну можно у семейного очага. Бандитов в этих краях уже давно не видели, как и чужаков. — Аннори выразительно глянула на нас. — Подушные, акровые и лукрумские[1] налоги мы платим исправно с денег, заработанных за сопровождение торговых караванов от столицы почти до самых Вольных земель на юге. Конкуренции нет, а из Вольных никто в здравом уме не сунется в Тайос с нашими конскими поборами, так что платят щедро. По крайней мере, платили. В любом случае, повода у Роверана присылать сюда, в Заррэт, да и в Азуму в целом, Тайную службу для проверки верности императору нет, — деловито заключила Аннори, но я заметила в ее светлых глазах отблеск застарелой ненависти, когда она произнесла имя главы Ботфорда. Ее грудь под колким белым платком вздымалась высоко и часто. Жесткая ткань платья тихо шелестела под неспокойными женскими пальцами.
— Наш единственный кузнец совсем молод и только осваивает ремесло. Но его отец до своей смерти успел изготовить достаточно наконечников, так что луков и стрел хватит на каждого. Мечей меньше, как и тех, кто ими владеет, но есть топоры, копья, косы и молоты. Как наступит потепление, все здоровые мужчины оставят свои дома, чтобы двигаться с нами на север, да! И я точно знаю, по первому зову к нам присоединятся все остальные города. Люди давно ждали этого! — Я заметила, что ей с трудом удается не кричать. А теперь Аннори и вовсе начала мерить комнату короткими пружинистыми шагами. Подбитые железом сапожки звонко цокали по затертому дощатому полу.
Надо сказать, эта позиция идеалиста мне совсем не импонировала, но даже на эту импульсивность у меня находилась пара козырей, которыми нужно правильно воспользоваться. Главное — вовремя их показать. А, тем временем, Аннори продолжала:
— Я отчаялась ждать возможности вернуть процветание. Как будто силу не только из таких, как мы, выжали, а из каждого клочка земли. Ты ведь тоже это чувствуешь, Рэн?
Это ласковое сокращение, так напоминающее звучанием данную ареной Вакора кличку, на миг ввергло меня в ступор, но Ариэн и вовсе не ответил, завороженно слушая Аннори и загораясь ее идеей, чего делать было нельзя.
— Ариэн сказал, вы хороший стратег, — я молча кивнула, — а я неплохой руководитель. Скоро продолжится собрание, и я предложу выступить на стороне законного наследника престола. Прикажу немедленно разнести весть для всех ополченцев. Они уже готовы, верьте мне, им лишь не хватает уверенности, но, выступив публично, мы вмиг это изменим, — ее глаза заблестели в предвкушении, как два сапфира, и я поспешила ее прервать:
— Прошу с этим не торопиться. — Она застыла, нахмурив брови, и мне показалось, что я прострелила крыло летящей птице. Надо было поспешить объясниться. — Думаю, я выражу общее мнение, сказав, что Нордон многому нас научил. Не знаю, как много вам о нем известно, но именно открытое противостояние закончилось кровопролитием. А Нордон насчитывал более двух тысяч человек. — Я старалась говорить так, чтобы слова звучали убедительно. Перед глазами уже формировался план из полученной информации, обрывков своей и чужой памяти. Пока меня все-таки слушали и слышали, не стоило останавливаться. — У Ариэна больше нет силы, вы это видите. И у вас тоже. Латать раненных и ловить летящие стрелы будет некому. У Тайной Службы в резерве насчитывается более пяти тысяч обученных солдат, действующей армии в эти морозы — в пределах тысячи, а столицу помимо простой стражи по периметру дворца защищает императорская гвардия. Нам никогда не взять Сенту приступом. — Однозначно, Аннори знала это, но я была обязана напомнить, подчеркнуть, что хватит одной открытой битвы, и всему конец. Кажется, я уже видела всепоглощающие языки пламени и чувствовала запах горелой плоти, крики раненных, хруст разрубаемых костей. Будущее.
— К чему вы ведете? Война не может обойтись без жертв, — нетерпеливо бросила она, но голубой огонь в ее взгляде стал уже не таким опасным.
— Я знаю. Но для победы нужно думать на долгосрочную перспективу. — Я вспомнила, как мы проходили мимо длинного, давно построенного коровника, и улыбнулась. Как удачно, что они держат так много скотины в одном строении. — У вас найдется достаточно глиняных кувшинов или стеклянных банок, бочек на продажу? Чтобы ими можно было заполнить до потолка несколько повозок.
— Хм, да, — заторможено ответила Аннори, не понимая, к чему я клоню. Но во взгляде мелькнул отблеск интереса.
— Я сделаю взрывчатую смесь. Порох, — я вновь хищно улыбнулась, заметив, как заинтриговала ее незнакомым словом. — Этот порошок в действии напоминает молнию и действует почти так же. Я покажу. Но важно сейчас не только это. У вас есть карта?
Аннори кивнула и, зацепив челку за ухо, опустилась на корточки к ящикам. Пожелтевший и потрескавшийся от времени холст лег на гладкую поверхность стола, и мы тут же прижали его ладонями. Объединившая пять провинций Тайосская империя во всей ее красе, с разбросанными тут там точками городов, обрамленная на севере Соленым морем, зажатая белыми пятнами неизведанных Вольных земель. Сента с одноименной столицей считалась центральной провинцией, но при этом имела очень удобный для постройки порта выход к холодному морю через Имперский залив. Правее располагалось малонаселенная провинция Кита, в самой северной части которой никогда не таяли ледники. Чуть ниже на карте была отмечена обширная болотистая Азума, где мы сейчас находились. Провинция Нишши соседствовала на западе с Большим Горным хребтом и вся была иссечена притоками Рейфа. В самом низу карты примостилась засушливая степная провинция Минами, где, кажется, полжизни назад я нашла на арене Ариэна. Карта была написана точно. Почти. Разве что после переворота старые карты было велено сжечь и заменить на те, где непрорисованная территория вокруг империи именовалась дикарской и враждебной — Землями Мортэма[2], где «отчаявшиеся искатели лучшей доли сумели бы найти только свою погибель». И императорская пропаганда работала: молодое поколение боялось покидать Тайос.
— Отлично. Моя стратегия заключается в следующем, — я провела пальцем по карте от Заррэта до Сенты. — Во-первых, в столицу нужно попасть тихо и полностью законно. Мы будем идти как торговый караван. У ваших людей есть грамоты торговцев и их охраны?
— Законно торгуют только десять человек. Иногда возят сено и мед на юг. Грамоты с отметкой защитников есть у всех, кто сопровождает идущие через Азуму караваны, — с недопониманием и опаской отчиталась Аннори. Чуть повернула голову, присматриваясь ко мне теперь только одним глазом.
— Допустим. Лучше, чем ничего. Поедут все, кто сможет держать оружие. Мы должны успеть попасть в Сенту ко дню Возрождения. — Я попыталась оценить масштаб карты — она была затерта по краям, затрудняя чтение — и прикинуть, успеем ли мы за двадцать пять дней проделать такой путь. — Оживление станет для нас хорошей защитой. В столице кого только ни будет в ожидании аудиенции с Ясоном.
— Подожди, — остановил меня Эрд. Мы с Аннори одновременно оглянулись на него. Парень нахмурился, глядя как бы в себя. Я слышала его прерывистое сопение. — Но в это время у столицы намного больше солдат.
— Это необходимый риск.
— …и в город вообще не пройти без грамоты, — опять перебил Эрд.
— Те, у кого нет ремесла торговца и охраны, в столицу не пойдут. — Краем глаза я заметила, как Аннори протестующе подняла бровь. Пусть. Они еще не видят всей картины. — Не сейчас. Их первая цель будет за пределами Сенты. А те, кто направится в столицу вместе с нами, спрячут за товарами несколько колб с порохом. Мы не можем ждать начала весны: в праздник в Сенте будет все высшее общество Империи. Ариэн, ты понимаешь, почему это важно?
