Изредка поглядывая на заглушающий все прочие звуки водопад — кажется, высотой метра в три или четыре, — я оттягивал и отпускал тетиву, прицеливался и стрелял по заросшим пням, стараясь не затупить раньше времени стрелы. Те едва попадали в цель, но врезались в стволы крепко. Зачем-то я представил, как эта стрела на большую глубину вонзается в человеческую плоть.

С непривычки разболелось плечо, но я заставил себя не реагировать. Приметив на дереве поющего глухаря, сосредоточился и уже почти выпустил в него стрелу, когда тот, сначала даже не заметив меня, неожиданно развернулся и распушил хвост. За шумом воды я ничего не расслышал, но птица не могла ошибиться.

Мгновением позже я сам услышал стук копыт. Уже совсем близко воздух рассек свист кнута. Наспех оглядев тонкие сосны и бугристую почву, я остановил взгляд на водопаде. Между бурлящими струями воды виднелась маленькая ниша, и я метнулся туда так быстро, как только мог. Как только позволяли раны и босые ноги, в которые вонзались мелкие прибрежные камни. Успел в последний момент.

Перед мчащимися всадниками выбежал человек. Худой, но высокий. Не переходя на шаг, он прыгнул с берега в воду, пытаясь противостоять течению. Сцепив зубы от холода, я наблюдал за ним. Юноша захлебывался и то и дело уходил под воду, пытаясь, наверно, нащупать дно. Я не мог услышать, но отчетливо представлял его надрывное дыхание и леденящий ужас.

Когда незнакомец только-только вцепился в растущий у откоса кустарник, на противоположном берегу показались вставшие на дыбы боевые кони.

— А ну, стой, падаль! — приструнив животное, закричал всадник. Я чуть отклонился, стараясь выхватить промежуток между потоками, чтобы разглядеть гнавшихся. Вначале не увидел, а потом содрогнулся: черные мундиры без сомнений выдавали в них слуг Тайной службы. Мужчины зарычали почти одновременно, но останавливаться не собирались. Пока беглец кое-как поднимался на ноги, всадники отступили назад в лес и, разогнавшись, направили коней на недалекий берег.

Мне не нужно было время на раздумья. Выступив из-под водопада, я прицелился и пустил первую стрелу. Пораженный в плечо всадник не удержал поводья и повис на стремени как раз в тот момент, когда до берега оставалось не больше полуметра. Конь сбил копытами верхний слой земли и сбросил с себя криво повисшую ношу.

Второй всадник, успевший притормозить своего коня, потянулся за кинжалом. Его секундная растерянность спасла мне жизнь, и стрела успела пронзить цель где-то совсем недалеко от сердца. Радости или облегчения не было: поблизости мог быть целый отряд, а для полноценного сражения уравнять силы не получилось бы. Поэтому, даже не переведя дыхание, я рывком бросился к тому берегу, где, так и не поднявшись с земли, застыл ошалелый парень. Увидев меня, он приподнялся и на ослабших руках попятился к ближайшему дереву.

— Н-не надо, н-нет! — прохрипел он, все пытаясь отдышаться. Но даже сфокусировать на мне взгляд сразу не смог. Видимо, отдал все силы на то, чтобы бежать не останавливаясь.

Я не стал пока подходить. Оставшись у замершей с опущенной головой лошади, которая обнюхивала своего хозяина, я опустился на корточки. По виску всадника быстро текла кровь, впившаяся в плечо стрела после падения вошла еще глубже, так что теперь под углом вбивалась в правую грудь. Но, к счастью, мужчина оказался жив. Он медленно разлепил глаза и попытался дотянуться до меча. Я без труда перехватил его руку и до хруста заломил запястье. Нельзя его убивать. Не сейчас.

— Ты, — четко я обратился к юноше, стараясь не замечать его испуг. Если попытаться успокоить, он наверняка бросится бежать, как только я повернусь к нему спиной. И без кандалов или клейма сразу было видно, что передо мной раб. Мне очень не хотелось, но приходилось давить на вколоченное повиновение приказам. — Возьми лошадь за поводья и жди меня.

В пару рывков я быстро перебрался на тот берег и, убедившись, что второй всадник мертв, привязал было попятившуюся от меня лошадь к дереву. Потом оглянулся назад: парень так и стоял с поводьями в обеих руках, не решаясь ничего делать. Словно вся смелость ушла на побег. Ничего постыдного: у всех есть предел.

Вернувшись обратно, я быстро растер покрасневшую кожу и энергично покрутил стопами, которые все еще сводило судорогой. Парень не отрывал от меня взгляда и сжался, как только я закрепил на поясе ножны и вставил в них меч. Переведя дух и убрав волосы за уши, я осмотрел беглеца. Из-под намокшей расползающейся ткани виднелись шрамы и свежие ссадины, на тонких жилистых руках и покрасневшем лице тонкими многочисленными линиями выступали мелкие капли крови. Надо было решать, что делать с незнакомцем и всадниками, изменяет ли эта встреча наши планы относительно границы. Но в одиночку принять такое решение я не решился.

Мужчина возле моих ног тихо простонал и, словно только сейчас придя в себя, попытался выдернуть из руки стрелу.

— Пойдешь впереди, — обратился я к парню. Уже не жестко и повелительно, но и не давая надежды на выбор. — И ты… — я легонько стегнул распластанного на траве мужчину упавшим рядом с ним кнутом. И тут же бросил его обратно. Мужчина поморщился и затравленно посмотрел на удерживаемый в моей руке его меч. — Поднимайся, пока я не передумал.

Цепляясь за стволы деревьев, мужчина кое-как поднялся и прижал руку к груди. По ней тут же тоненькой струйкой стекла кровь.

— Иди, — приказал я и осторожно направил в его сторону меч.

Оставалось надеяться, что я все сделал правильно. Нам ведь нужна любая информация.

Парень шел нетвердой походкой, а конь, чувствуя его неуверенность, то и дело кривился вбок, пытаясь вырвать из его рук поводья. Вдобавок, нервно дергаясь с каждым недовольным движением зверя, он постоянно озирался, поглядывая на обнаженный меч. Словно острие вот-вот упрется ему в спину. И как у него вообще хватило храбрости сбежать? Вопросов накопилось много, и все требовали незамедлительных ответов, но все же я поостерегся задавать их при живом еще пленнике. Кстати, тот шел прямо, даже не думая опускать голову и признаваться в том, что чувствует боль. Только походка уже не была такой твердой и невозмутимой.

Услышав ржание двух лошадей, я прибавил шаг и тихо позвал:

— Эв…

Не стоило этого делать, но я понял ошибку слишком поздно. Пленник почти не отреагировал, а вот парень напугано обернулся ко мне и, выпустив из рук поводья, сделал два шага в бок. Его реакцию я не понял, но ничего не успел сделать: едва услышав свое имя, ко мне подбежала Эвели.

— Кто? — только и смогла выговорить она, с неожиданным сожалением рассматривая парня, в глазах которого вдруг появилось столько отчаяния. Значит, узнал ее имя и понял, кто мы такие? — Что произошло? — уже обращаясь ко мне, проговорила она и тут же полным ненависти взглядом пронзила раненного пленника.

— Погоня. Вверх по течению еще один всадник, — лаконично ответил я. Она покачала головой, так и не убрав из рук кинжал. — Других вроде бы нет.

— Киан, Ариэн, помогите парню. А вот ты… — прошептала она сквозь зубы. Придирчиво осмотрела рассеченную кожу на виске и затылке и, опустив взгляд ниже, бросила: — раздевайся. Быстро.

И только сейчас я случайно заметил в его взгляде что-то новое. Зародившийся страх. Это я не заметил, а они… Они, кажется, сразу друг друга узнали.

Эвели

Кого я точно не ожидала увидеть в этой жизни. Без сомнений, теперь он тоже меня узнал. Один из первых мундиров, которых я встретила. Тот, что вломился в дом приютившей меня семьи. Холодные серые глаза, в которых не мелькнуло и тени жалости, когда он перерезал им горло.

Ариэн не стал мешать и тактично отошел, предоставив пленника мне. Тот держался как подобает слуге Службы, но уже не мог спрятать от меня страх. Видимо, о нас троих им уже многое известно. Смотрел и никак не мог сопоставить воспоминания с изменчивой реальностью. Я оценила иронию случая.

Пауза затягивалась, и я, из последних сил сдерживая себя, поднесла кончик кинжала к его подбородку. Чуть надавила, оставляя неглубокий порез.