По правую сторону было огромное количество омнибусов[9], точно станция какая. Таких роскошных Мия ни разу не видела в своём районе — здесь совсем другой масштаб. Слева же находилось много по-настоящему красивых на вид заведений, где еда стоила наверняка дороже, чем у Заужа. Люди сидели в заведениях, за столиками на верандах, на красивых широких скамьях и даже на ободе фонтана, что находился в центре.

Жизнь здесь кипела даже ночью, и это было ещё одним большим отличием от района Заужа. Мие это нравилось. Люди даже сейчас куда-то уезжают, едят со своими любимыми, смотрят на фонтан, на огоньки вокруг него и не даже не думают ложиться спать. Звуки здесь были не громкими, но они были, и в них ощущалась романтика ночной жизни. Тревога не нарастала, ведь, казалось, люди в таком месте просто не могут обидеть, хоть на лавочке засыпай — никто тебя и пальцем не тронет.

И даже ночью здесь звучали рупоры. Их было немного и звучали они не так громко, но Мия готова была поклясться, что если уж человек на той стороне желает жителям спокойно провести ночь, то слышит эти слова одновременно каждый в Мейярфе. Оказалось, что это работает не так.

— Район невероятный. Вы тут были когда-то?

— Да, — Фрида всё искала кого-то взглядом, но Хлоя с радостью поддержала разговор. — Это не совсем район. Просто развлекательная площадь, которых в Мейярфе с пару десятков. А называются они кораллами. Ты знаешь, что такое коралл на самом деле?

— М-м-м… Штуки в воде? Не знаю как…

— Да, штуки в воде! Правильно. А здесь мало кто догадывается, что коралл — это что-то помимо этих вот площадей. Я очень удивилась, когда узнала. И это глупость какая-то, что многие океана в жизни не видели, потому что у Мейярфа есть к нему выход. Странные здесь люди.

Все трое остановились у высокой каменной стенки, недалеко от омнибусов. Хлоя держала руки в карманах и послушно ждала, как и Мия. В уши всё лез красивый мужской голос — захотелось послушать этот разговор.

— Ваша музыка, она не то что плоха, — диалог, очевидно, шёл не с самого начала. — Просто жаль, что вы не у дел. Вы помните, что всегда можете вступить в ряды грастий. Вы знаете, да и ни для кого не секрет, что платят там хорошо. С нашим грастийством не каждая армия сравнится, так сделайте же его ещё сильнее! И дело чести, и побираться точно не будете.

— Господин Мендакс, каждое ваше слово я ценю, поверьте. Но я клянусь, я вам чем угодно клянусь, что могу писать музыку, которая понравится людям. Им понравится!

— Музыка… — мягкий как велюр голос звучал безобидно, будто не хотел задеть собеседника. — Это хорошо. Но у нас музыкантов хватает, больше не нужно. Просто музыка сейчас не сказать, что очень нужна. Ни людям, если честно, ни вам. А не хотите стать караванщиком? Попадете в другие города и столько всего увидите!

— Господин Мендакс…

— Или зодчим! — говорящий звучал воодушевлённо. — У вас такие талантливые руки, они ведь могут сотворить настоящую красоту. Вот им я всецело доверяю. Точно, решено! Зодчество — ваша стезя, мой дорогой. Знаете, меня только что будто озарило, никаких шуток! Вот зодчество — то, что вам нужно, будьте уверены. Руки у вас, конечно, чудесные. Ну смотрю и вижу созидателя перед собой.

Мия отвлеклась от диалога на своих спутниц.

— Хлоя, он не мог уехать раньше?

— Не мог.

— Хорошо, — произнесла Фрида и добавила: — Прости, что сорвалась.

В ответ собеседница только сдержанно рассмеялась и довольно угукнула. И минуты не прошло, когда на свободное место перед ними подъехал омнибус.

— Предвечная, какое облегчение, — Фрида взяла Мию за руку и направилась к извозчику.

Транспорт оказался средних размеров: в салоне могло уместиться около шести человек, но при этом он был высоким — хоть в полный рост становись. Через открытую дверцу удалось разглядеть, что там есть подушки, столик и даже небольшие полочки.

Извозчик поздоровался со всеми тремя, сел на подножку омнибуса и закурил. Между ним и Хлоей возник какой-то странный и вялый диалог. Они перебрасывались спокойными фразами, но полностью были сосредоточены на дыме папиросы.

— Серьёзная поездка будет, да?

— Около того. И не такое с вами проходили.

— Эх-х… Хорошо, что вы здесь, Хлоя.

— Однозначно хорошо. Скоро вернёмся в родной край.

— Это да. У меня тут от жары голова постоянно чешется. Но ночью хорошо. Ночью я б здесь, может, и жил.

— Может и жили бы, может. — Она засмотрелась на какую-то точку и долгое время даже не моргала. — Хорошо, что по графику приехали. Люблю вашу пунктуальность.

— Такая работа, — флегматично произнёс мужчина и пальцами зачесал волосы назад, чтоб в лицо не лезли. — Такая работа.

Фрида тоже приняла участие в разговоре, а Мия отступила на пару шагов и смотрела на запряжённое животное, что пило из большого таза. Зверь этот был большим и волосатым как як, но без рогов и не так похож на быка. Загривок и спина были бурыми, а остальная шерсть белой, и лишь часть морды вокруг глаз и носа имели серо-синий оттенок. Животное это называлось “койо́рми”. Мия не раз видела его за месяц жизни в Мейярфе, но ни разу не подходила так близко. Взгляд существа казался дружелюбным и даже величественным, будто оно было питомцем какого-то правителя, а не обычным перевозчиком телег и омнибусов. Рука аккуратно легла на его ушко, чтобы погладить, и то задёргалось, будто прогоняло надоедливое насекомое.

— Можно ехать.

Извозчик завернул окурок в вынутый из кармана кусочек ткани. Все трое зашли в салон, закрыли за собой дверь и сели. Хлоя облокотилась на столик, наблюдая за двумя другими пассажирами перед собой. Фрида же копошилась в сумке, которая лежала возле диванчика с самого начала. Она выкладывала на стол разные продукты и напитки. Фрукты, выпечка, овощи, сладости и несколько бутылочек с жидкостями — всё это оказалось перед глазами.

— Вот, выбирай. Пока перекуси, а уже по приезде мы накормим тебя нормальной едой. Это, — уточнила Фрида, указывая на каждую из бутылок по очереди, — обычная вода, метиа́р, ягодный сок.

— Они вкусные? Не вода, а метиар и сок. Воду я пила.

— А… Метиар, он как сладкое молоко. Но немного острое послевкусие. Ты когда-то пила молоко?

— Ладно, — сдалась она и устало улыбнулась, — думаю, лучше просто самой всё попробовать. Извини.

— Обязательно попробуй, да. Он ещё и полезный, потому что помогает усвоить пищу. Поэтому начни с него.

Нахлынуло настолько сильное желание есть, словно настоящего голода до этого не существовало, и только сейчас он в одночасье проявил всю свою силу. Несмотря на это, в голове засела мысль, что даже в такой ситуации важно сохранить самообладание. Как бы голод ни был силён сейчас — нельзя превращаться в животное.

— А вы? Вы обе не будете есть?

— Я не голодна. Хлоя, если хочешь, тоже бери.

— Пас. Поем уже дома.

Пока ела, Мия пару раз бросила взгляд на Хлою — было в её повадках и поведении что-то изящное и красивое. Она даже сидела, даже лица своего касалась так, что попросту становилось приятно смотреть. Хлоя совсем не была похожа на Фриду. Такого же возраста, около тридцати на вид, но по своей природе совсем другая. Это сочетание двух мягких цветов: персикового и розового. Никакой серьёзности во взгляде, скорее провокация, а ухмылка — точно вызов всякому, кто на неё глянет. На вид она — сама раскрепощённость и вальяжность во плоти. Таких людей сложно представить напуганными или замкнутыми. Они, казалось, вовсе не знают о таких понятиях.

Закончив, Мия ещё раз поблагодарила за еду и посмотрела на Мейярф через окошко — всё та же темнота. Огоньки заведений, звёзд и уличных фонарей пытались бороться с ней, но она казалась всеобъемлющей и непобедимой. Того огнедышащего гиганта в небе, прожигающего в полуденное время и кожу, и асфальт, нигде не было видно. В эти часы город не потухал и не исчезал, а просто становился другим. Сложно было представить, куда теперь шли эти люди, пусть и не сливаясь с толпой, пусть и не в таком количестве. Вероятно, пьяные возвращались к трезвым, уставшие к отдохнувшим, а сонные к уже спящим. Как ни гадай, но утром всё начнётся заново: звуки сотен разных разговоров, сливающихся в один непонятный рокот, быстро утопят эту тишину.