– Даю слово, что отстану от вас, если увижу, что у ваших отношений и правда есть будущее. Что они искренние, что это любовь-морковь. Я бы не вмешивался, правда, но репутация – дело такое. Вот она есть, и вот её смыли в унитаз. Ею можно рискнуть, не вопрос, но оно того должно стоить. Стоит? Вы в этом уверены?

Они были уверены, особенно Генка. И когда замолчали, я сказал:

– Хорошо. Но это пока что слова. Я бы хотел к вам иногда по-свойски захаживать. Так просто, чтобы потом Генку от плинтуса не отскребать.

Я не стал долго задерживаться в гостях. Отправился восвояси, получив приглашение заходить почаще. Большую часть пути до дома прошёл пешком, это лучший способ хорошо всё обдумать. Да, пришлось топтать асфальт пару часов, но оно того стоило – убрало раздрай, поселившийся в душе после встречи с Геной и его… с Костей, в общем.

Очень хотелось закрыть глаза и сказать себе: «Эй, всё путём, ты его вытащишь». Но я ведь видел – Генка завяз в этом своём Косте по самые помидоры. Вытащить его и до того представлялось сложным, а сейчас казалось почти невыполнимой задачей. По крайней мере, в ближайшей перспективе.

Брат выглядел откровенно влюблённым. Первый раз с ним такое, с девчонками такого никогда не бывало. Я ведь знаю, он рассказывал мне о них, советовался как со старшим братом. Да что там, я ему объяснял, как презерватив надевать. Из-за первого секса он страшно волновался, из-за того, каким покажет себя мужиком, впечатлит ли и всё такое. Но о самой девчонке он не страдал, вот чего не было, того не было. Генку её чувства волновали в последнюю очередь.

А вот Костины он берёг, как дракон сокровище. Рычал на меня. Всерьёз, не понарошку. Мы не поцапались только потому, что я не нападал, а присматривался, пытался найти слабые стороны. И не видел, кроме очевидной – два мужика и то, что с ними будет, если о них узнают.

С сексом – ладно. Об этом я не хочу ничего знать. Но не замечать их чувства – последняя глупость. Что я мог с этим сделать? Прикидывал и так, и этак. По всему получалось, что единственный путь – и дальше лезть в их жизнь, пытаться быть рядом, открыть глаза при первой возможности. Генка ведь слепой котёнок сейчас, он всему верит. А этот Костя – очень непрост.

И на что я надеялся? Наверное, думал увидеть какого-то фрика или сального мужика, польстившегося на молодого глупого парня. А Костя оказался не таким. Я в жизни бы не подумал, что он по парням, если бы познакомился с ним в другой ситуации.

Ладно, не в моих правилах сдаваться так быстро. Пробивать лбом стену тоже не вариант. Так что я решил делать, что должен, и пусть будет, как будет.

– Ну а что ты хотел? Я же тебе говорила, что так и будет! – сказала Ирка, когда я ей позвонил. – Гена влюблён в Костю, они любят друг друга. Прими это, как я приняла. Там же всё очевидно!

Она говорила с такой горячностью, будто хорошо знала, что там у Генки происходит с личной жизнью. Запреты Пингвина не записи на скрижалях. Потому я спросил:

– Ты видела его, этого Костю? Встречалась с ними?

– Сейчас, погоди.

Ирка спросила у мужа, хочет ли он чай, и долго мне не отвечала. Я слушал их разговор, шум и шуршание, затем звук закрывшейся двери.

– Да, я вижусь с ними, – сказала сестра. – Мы иногда гуляем вместе: ребята, я и Антошка. Только Жоре не говори, сам знаешь, как неправильно он к этому относится. Так что да, я знаю Костю, и вижу, какие отношения между ними. Там всё серьёзно, Дэн. Хорошо, что теперь ты сам в этом убедился. – Она вздохнула. – Надеюсь, вы там не поругались.

– Не поругались, меня пригласили ещё заходить. А то, что этот Костя – преподаватель Гены, тебя тоже не беспокоит? Он ведь явно задурил Генке мозги.

Ира не сразу ответила.

– Гена всего лишь сильно влюблён. И он влюбился явно не потому, что Костя – его преподаватель. У них до того, как они стали встречаться, не было доверительных отношений. Гена – один из сотен студентов, не более того. Я знаю, с чего у них началось. Мне Гена рассказывал. Отношения между преподавателем и студентом я не одобряю, но тут что уж поделать. Что есть, то есть. Гена точно не одурманен. Не придумывай того, чего нет.

– Не подскажешь мне, что делать дальше, как Генку вытащить? – спросил я без особой надежды получить дельный совет.

– Не лезь в это, вот и всё, – сказала Ира. – Дай им жить своим умом.

– Смотреть на то, как Генка губит себя? Ты ведь понимаешь, где мы живём. Как к нему будут относиться, если узнают.

Чайник закипел, и она его выключила.

– Я понимаю, – сказала она. – Но и ты пойми. Гена всё это знает. Но Костя ему намного дороже, чем чьё-то мнение. В том числе твоё, хотя он тебя очень уважает.

А потом Ирка заговорила о том, что я никогда не любил, потому не могу понять, как это важно. И прочее бла-бла-бла. Сто раз от неё это слышал. Надоело до жути, и я поспешил завершить наш разговор.

Всё, что я придумал сделать – не отступать. Потому позвонил брату на следующий день, зашёл к ним днём в воскресенье, потом вечером в понедельник и вторник. Ходил к ним как на работу – вместо работы, которая упорно не подворачивалась.

Я очень старался, но в их крепости не нашлось ничего, ни одного камешка, который бы получилось выбить. Мы повторяли одни и те же разговоры, получали одни и те же результаты. Я уже отчаялся, стал сомневаться, что мне удастся сделать хоть что-то, когда слабое место нашлось.

– Ты не знаешь Костиных друзей и родни? Ни разу не встречался с ними? Это странно.

– Ничего странного, – ответил Генка и скрестил руки на груди.

Так я увидел мишень, в которую попала случайная стрела. Прямо в яблочко. Вот так бывает, а я уже думал сдаваться.

– А он случайно не прячет их от тебя? Верней, тебя от них? – спросил я с улыбкой.

Наш светло-синий Ромео нахмурился, закусил губу.

– Не говори ерунды, – твёрдо ответил, наклоняя голову, как молодой бычок.

– Да вроде как не говорю. Ирка его знает, и Пингвин видел, и даже малыш. Ну и я, конечно. Вся наша семья знает твоего Костю. А его родня знает тебя, ну или друзья? Или ты так, тот, кого надо скрывать даже от самых близких?

Костя вышел из кухни – сто процентов слышал наш разговор.

– Еда на столе, – сказал и ушёл.

Стрела попала не в одну цель – Костя двигался так, будто проглотил черенок от лопаты.

Через день Генка мне позвонил и очень довольным голосом – гордо – пригласил приходить в гости в субботу.

– Иру я бы тоже пригласил, верней, я её пригласил, но она не может прийти. Сам знаешь из-за кого. А ты обязательно приходи. Мы с Костей всякого вкусного приготовим. Его друзья будут. И брат сводный. Если хочешь, кого-нибудь с собой приводи. Девушку там или парня.

– Очень смешно, – сказал я, и Генка заразительно рассмеялся.

* * *

Теоретически я мог бы взять с собой ту же Катю или как вариант получше – Кристину, с которой встречался уже дважды, и к постели у нас если и шло, то маленькими шагами. Кристина оказалось девочкой весьма милой, Катя – горячей штучкой, но Ириной соседкой, а как сказал мудрый Пингвин: не стоит гадить там, где находится твой дом. Дом был Иркин, но для меня это означало, в общем-то, одно и то же. Лишние слухи нам нигде не нужны.

Мало ли как там повернётся, какая будет компания, какие разговоры. О том, чтобы взять с собой одного из старых друзей, даже самых проверенных, понятливых и надёжных, не шло и речи. Генка глупость сказал не тогда, когда предложил мне привести парня, а когда в принципе предложил кого-нибудь с собой привести.

Они собирали гостей на шесть вечера, я отправился к ним сразу после обеда. Решил помочь, а между делом – ну мало ли, тут как пойдёт. Шанс образумить Генку всё ещё оставался. Маленький, правда, но хоть какой-то.

Я пришёл как раз вовремя. Дверь открыл Костя – босиком, в вывернутой наизнанку футболке и джинсах. Генка находился в ванной и безуспешно пытался сдержать напор хлещущей из трубы воды. Как они умудрились свернуть кран – хороший вопрос. Учитывая внешний вид обоих и красное лицо Генки, чьей одеждой оставалось лишь мокрое полотенце на бёдрах, ответ я примерно представлял. И за конкретикой не стал бы гоняться.