– И тебе привет, Повелитель, – кивнул я. – Развлекаешься? Перешёл с оленей на человеческие жертвоприношения? И почему у неё в руках твоя маска?

– Повелитель? – улыбка на лице у Вайса стала ещё шире, буквально от уха до уха. – Похоже, сего‑оняшний день полон сюгпи‑изов.

– Вот тут с тобой полностью согласен, – кивнул я, внимательно рассматривая лицо стоящего передо мной парня. – Так зачем ты её преследовал?

– Она забгала то, что пинадлежит мне по пгаву, – выдал мой собеседник и, продолжая «очаровательно» улыбаться, наступил на кисть девушки, держащей маску.

По её лицу проскользнула гримаса боли, но она так и не очнулась, а белое облако, из последних сил приняв форму птицы, упало ей на грудь и растеклось. Понятно…

– Давай так. Ты отпускаешь девушку, забираешь маску, и мы тихо‑мирно расходимся, – предложил я, ощущая накатившее чувство дежавю. – И я даже никому не расскажу, что тебе стоило бы обратиться к стоматологу.

Нет, у парня действительно проблемы с прикусом. Да у любого были бы такие проблемы, имей он по два ряда – сверху и снизу, – кривых зубов.

– Звучит заманчиво, – вполне членораздельно произнёс Ансельм, несмотря на то, что его язык почернел и увеличился в размерах, вывалившись наружу. – Но, боюсь, я не могу тебя отпустить, Андгей. Ты увидел лишнее.

– А я не из болтливых. И вообще, уже всё забыл, – попробовал применить «доброе слово». Ну вот нет у меня сегодня желания махать кулаками. – Отпусти, и ты нас больше не увидишь.

– Нас? – удивлённо уставилась на меня тварь… или все же упырь? – На кой тебе сдалась эта дгянь?

– Разговаривает она смешно. Не поверишь, но я даже думал, что она – ты! – Упырёнок нападать не спешил, так чего бы и не поболтать. – Вот только почти отсутствующий акцент, ворон и маска у неё руках расставили все по своим местам.

– И щасто ты с ней общался? – спросил Ансельм, попутно отращивая на теле костяные шипы, пробивавшиеся сквозь водолазку.

– Я бы даже сказал, что слишком много. Уж чересчур она заносчивая, на мой взгляд. Но когда с девушками было легко?

– Кто? Фелики заносщ‑щивая? – рассмеялся парень от всей своей упырьей души. Весёлый он, однако. – А дома была сегой мыш‑шкой. М‑м‑м‑м… так бы и съел.

Пасть парня внезапно распахнулась, и он закачал языком из стороны в сторону, как кротким хлыстом. А потом внезапно втянул его обратно.

– Извини, инсти‑икты. Тгудно их подавлять…Особенно когда не хочется, – «очаровательно» оскалился уродец и повёл плечами.

Одежда на нём окончательно треснула, обнажая торс. Подкаченный, однако, образчик упырей. Я других, конечно, не видел, но вряд ли глава семьи Вайсов взял бы себе в сыновья слабую тварь.

Следом в клочья разлетелась обувь, под которой оказались лапы размера эдак сорок восьмого, а сросшиеся когти на пальцах визуально ещё больше их увеличивали.

А что, я, наверное, был похож на это чудо‑юдо, когда в тот раз хапанул гнили. Неудивительно, что Фелики, – вот же имечко! – перепутала меня с упырём.

– Договориться, так понимаю, не получится? Раз уж ты решил предстать передо мной во всей красе? – не спрашивая, а скорее, констатируя, произнёс я.

– К сожагению, я не могу себе позволить упутить такое газвлечение. Меня так гедко выпускают из до‑ома, что мне совегшенно не с кем иг‑гать. А новые иг‑гушки очень быстго ломаются, – огорчённо вздохнул Вайс, бросив взгляд на девушку.

– Ну так купи себе титановую болванку и точи зубки об неё, в чем проблема? – спросил его, перекачивая энергию из браслета в себя.

Мышцы одновременно и заныли, и налились силой. Странные ощущения, но одно радует – с каждым разом негативных становится все меньше.

– Пготив пгигоды не попгёшь, – печально и одновременно гнусаво сказал Ансельм, неожиданно ударив лежащую девушку ногой, отшвыривая её подальше.

– Ай‑я‑яй. Не хорошо бить дам, даже таких вредных, – создав нож в руке, прыгнул на три метра вперёд, делая выпад.

Упырь успел среагировать, настолько откинувшись назад, что фактически встал на мостик. Оперевшись головой о землю, он саданул ногой, покрытой мелкими шипами, мне в бок.

Удар вышел мощный. С трудом успев его заблокировать, полоснул ножом ногу, целясь в колено. К сожалению, лезвие угодило в один из шипов, срезая его под корень.

Брызнувшая оттуда жидкость заставила отскочить, и я увидел, как рана на теле Ансельма затягивается.

Так‑с, сила у Вайса есть, хорошая реакция присутствует, ещё и регенерация в наличии. А я, как последний идиот, даже пистолета с собой не взял.

Через пару секунд Ансельм атаковал снова. Молча бросившись на меня, он распахнул пасть, выстреливая языком, на конце которого виднелось небольшое утолщение.

Уклонившись, пропустил его сбоку от себя. Вот только тварь оказалась не так проста. Поняв, что промахнулся, упырь издал щелкающие звуки. А не, это не он. Бутоном раскрывшееся на конце языка утолщение оказалось заполнено множеством тонких иголок.

Почувствовав холодок опасности за спиной, прыгнул прямо упырю на голову и, кажется, вовремя.

Иголки, подобно разорвавшейся гранате, разлетелись во все стороны, прошивая кусты и застревая в стволах деревьев.

Чуть задержавшись над головой Вайса и оттолкнувшись от неё, взлетел ещё выше. Толчок приличной силы чутка вмял Ансельма в мягкую землю, при этом, судя по донёсшемуся звуку, тварёныш прикусил язычок. Да ещё и – какое счастье! – основательно.

Оказавшись у него за спиной, понял, что, как ни крути, попаду по шипам. Ударил левой рукой по едва успевшему повернуться ко мне упырю, да, видать, переборщил.

Шейные позвонки Вайса не выдержали удара, и голова его завалилась набок, оставшись на теле только за счёт языка, который, наверное, рос откуда‑то из желудка.

Впрочем, потеря такой важной части тела не слишком‑то замедлила противника. Последовавшие выпады удлинившимися руками стали, конечно, менее точными, но с учётом скорости, с которой он стал ими крутить… Чёртова мельница!

Я уже начал было думать, как бы побыстрее свалить отсюда, прихватив Фильку, как тут меня внезапно осенило. Нет не так, на меня снизошло ОЗАРЕНИЕ!

Развоплотив нож, я просто сделал другой, размером в метра полтора, и стал с удовольствием наблюдать, как бешеный пропеллер с воодушевлением нарезает сам себя.

«Поспать тебе надобно, Макс, поспать», – мысленно произнёс я, глядя, как лапы упыря укоротились по локоть, прежде чем он сообразил, что что‑то идёт не так.

Глаза твари, до этого закрытые, неожиданно распахнулись, а шея стала выпрямляться, с хрустом становясь на место.

– Э‑э, нет, приятель, я до этого просил по‑хорошему. Теперь уж извини, – взмахнув кристальным тесаком, двумя движениями отрубил упырю руки по самые плечи, а после обездвижил.

И что мне с ним делать? Грохнуть? Ну так он же, мать его, наследник Вайсов! С другой стороны, отпущу я его домой – и что? Вряд ли он приползёт на своих культяпках к родному очагу и забудет о произошедшем.

Во втором случае мне гарантированно хана, а в первом ещё можно будет побарахтаться.

– Ладно, парень, ничего личного, просто холодный расчёт уставшего мозга, – подошёл я ближе к упырю, поигрывая длинным режиком.

У этой твари, кстати, уже начали пробиваться новые конечности. Крохотные такие. Что ж, посмотрим, на сколько его регенерации хватит…

Рубил я его долго, целых полторы минуты, а это много, учитывая остроту клинка. По итогу у меня под ногами оказалась целая куча нашинкованной плоти, что продолжала шевелиться, стремясь слиться воедино.

– Ну и что мне с тобой делать, а? – усевшись на пенёк, задумчиво взглянул на оставшееся от упыря месиво.

После перевёл взгляд на девушку. Потом на руку с браслетом. Мысленно отвесил себе подзатыльник.

Подойдя к Фелики, положил руку ей на лоб и, сосредоточившись, попробовал почувствовать черную энергию, что должна была в ней плескаться.