Девушка была талантливым художником и совершенно не интересовалась бизнесом. Что же касается денег, то работы Софии с самого начала её творческой карьеры пользовались устойчивым и постоянно растущим спросом. К тому же, хотя внучка Екатерины Алексеевны и ценила комфорт, она всегда была равнодушна к роскоши.

О женихе Софии ни одна, ни другая в эту последнюю их встречу не упоминали. Екатерина Алексеевна не хотела ссориться, а её внучка, следуя рекомендациям врача, опасалась волновать больную.

О том, что в крови пациентки обнаружен яд, а именно: фторацетат натрия, выяснилось ещё до прихода Софии, однако Екатерина Алексеевна, её друг адвокат и следователь по её делу, мгновенно назначенный и столь же мгновенно прибывший, решили, что девушке пока лучше не знать о причине сердечного приступа бабушки. Поэтому палату больной торопящаяся в галерею на выставку своих работ София покинула в твёрдой уверенности, что вечером она вновь увидит свою бабушку.

– Прости, милая. Прости за всё… – тяжело вздохнув, прошептала старая женщина, как только за внучкой закрылась дверь.

И именно в этот момент нестерпимый жар и заполонил её грудную клетку.

Ну вот и всё. Скоро она воссоединится со своим любимым, со своим Станиславом. Наконец-то.

Не то, чтобы Екатерина Алексеевна непоколебимо верила в загробную жизнь, но всё же надеялась, что что-то там, за жизненным горизонтом, всё же есть…

Женщина приготовилась нырнуть в вечную тьму и покой, но вместо этого, вынырнула в освещенной ярким светом комнате и в компании песца…

Истерично верещащего, к тому же, что им срочно нужно сматываться.

У Екатерины Алексеевны жутко болела голова, каждую мышцу тела скручивало, а суставы выворачивало, поэтому мягко говоря, ей было не до песца.

Впрочем, гораздо больше, чем странное общество, её поразил интерьер абсолютно незнакомой комнаты. Ей даже захотелось зажмуриться: в привычную картину её мира и тем более больничной палаты никак не вписывалась кровать под белоснежным балдахином с кистями, ярко-розовый пушистый ковер, сводчатый потолок с росписью…

– Таких вот кресел-качалок и книжных шкафов (из массива дерева), – пробормотала ошалевшая Екатерина Алексеевна, – уже лет триста уже не делают, кажется… Не говоря уже об вот этом туалетном столике, – перевела она взгляд на явно раритетную и ещё более явно – непрактичную вещицу, с громадным мутноватым зеркалом в позолоченной оправе.

«Мне это снится», – решила Екатерина Алексеевна, ущипнув себя за руку.

И замерла…

Руки были не её! Тонкие девичьи запястья. Изумительной гладкости и шелковистости кожа.

– Хотя возможно и мои… – пробормотала себе под нос женщина, изучая тонкие, длинные пальцы. – Но кожа точно не моя! – убежденно воскликнула она. – У меня такой кожи уже лет как сто не было!

– Екатерина Алексеевна! – между тем визжал песец. – Потом себя рассмотрите! Потом! Всё потом! А сейчас сматываться надо! Ну за что мне такое наказание?! – недоумевал зверёк. – Ну почему они сначала думают, а потом делают?!

Однако его наказание его не слышало.

«Тело тоже явно не моё, – между тем размышляла женщина, – слишком лёгкое и вообще субтильное какое-то… – вынесла она скорее неодобрительный, чем одобрительный вердикт. Пройдясь руками по тонкому, девичьему стану, вернулась к исследованию своих рук и обнаружила полное отсутствие бицепсов. – Где мои мышцы?! Это тело, оно словно бы никогда не знало не только тренажеров, но даже и обычной утренней зарядки!»

Не выдержав, она соскочила с кровати, подбежала к роскошному зеркалу и принялась изучать себя в его отражении…

И осела на пуфик.

Это была она! Но сто лет назад…

– Екатерина Алексеевна, не время собой любоваться! Нам сматываться отсюда нужно! И прямо сейчас! – между тем пытался достучаться до здравого рассудка разглядывающей себя в зеркале женщины песец. Поняв, что его не слышат от слова совсем, отчаявшийся зверёк, схватившись лапками за голову, принялся причитать. – Ну за что? За что мне такое наказание?! Ну где этот демонов Арон?! Обещал же гад туманный, что инструктаж с агентом проведет как положено… И где он?! Где инструктаж?! Ну ничему меня жизнь не учит! Как был наивным и доверчивым, так и остался! На-до-ело! Надоело, что меня никто не воспринимает всерьёз! – решил и постановил он. – Одни, куда хотят, швыряют! Другие, не слушаются! Третьи, за лоха принимают! А четвёртые, так вообще игнорируют! – покосившись на крутившуюся возле зеркала женщину, посетовал Сиян. – А я что?! Можно подумать мне больше всех надо!

– Ну не сто, а лет пятьдесят пять – шестьдесят назад, – поправил щепетильный финансист-бухгалтер в Екатерине Алексеевне. – Да нет же, не я это! – убежденно воскликнула женщина, обнаружив очередное отличие. На сей раз принципиальное и неоспоримое. – У меня никогда не было такой косы! И слава богу! Мне и так всегда хватало мороки с этими непокорными кудрями, даже притом, что они никогда не отрастали у меня ниже плеч!

– Разумеется, это не вы! Точнее, это-то вы, а вот тело Кейт! – ворчал между тем себе под нос песец.

– О чём я думаю? – вдруг спохватилась Екатерина Алексеевна. – Какая коса? Какие мышцы? Какая мне разница?! Я же должна быть мертва!

– Э не-ээээт! – властно и укоризненно объявил вдруг внезапно возникший в зеркале уже знакомый ей лишенный лица черный капюшон. – Сначала должок! Должок верни! А потом можешь и умирать!

– Ккккакой ещё должок? – Екатерина Алексеевна так обалдела от столь неожиданного заявления, что чуть с пуфика не свалилась.

«Неужели вопреки её чёткому распоряжению, её всё же реанимировали?! И она вовсе не умерла, а видит сон? – озарила женщину не самая приятная догадка. – Да ещё какой! Или… О боже! А вдруг моё тело похитили, и мой мозг подключили в какую-нибудь из виртуальных реальностей, типа матрицы?! – озарила её ещё более жуткая догадка. – Ну ты баба Катя даёшь! Как придумаешь что-то! Так хоть стой, хоть падай! – хмыкнул в ней скептик. – Я при смерти, мне можно!» – весомо возразила женщина голосу своего скептически настроенного разума.

В зеркале же, с которого она не сводила глаз, между тем появилась призрачная она, которая в ответ на вопрос «черного капюшона», готова ли она поработать агентом Межреальностной Службы Расследований в обмен на отсрочку её смерти, решительно заявила, что готова! Причём, не просто готова, а готова на что угодно, даже стать агентом самого черта.

– Вот этот должок, Екатерина Алексеевна, – сообщил голос «черного капюшона». – Который означает, что вы теперь мой агент!

– Арон! Ну наконец-то! – с облегчением прошептал за её спиной зверёк. – Ну где тебя демоны носили?!

– Не демоны, а шеф, – проворчал Психопомп. – Я же говорил тебе, что этот безднов выкидыш запретил мне вам помогать! Поэтому пришлось уходить от его ищеек! Что оказалось не так-то просто! – посетовал он. – Но о моих трудностях потом, прежде всего дело! Значит, так агент, ваше первое задание…

– Никакой я вам не агент! – упёрла в руки в боки уже достаточно пришедшая в себя Екатерина Алексеевна.

– Это ещё почему? – искренне удивился капюшон. – Вы же пообещали!

– Но кровью же мы договор не скрепляли? – пожала плечами женщина. – И насколько я помню, чернилами тоже. Поэтому, милейший, ничем я вам не обязана.

– Как ничем? Но я же вас хорошо изучил. И вы никогда не отступали от своего слова…

Никогда доселе не знавший промахов Арон, который всегда крутил и вертел окружающими как сам хотел, настолько удивился, что с него даже морок тьмы слетел. И посему новому агенту открылось длинное, бледное, худое и вполне человеческое лицо Психопомпа.

– Ну хорошо, почти ничем не обязана, – сладко улыбнулась Екатерина Алексеевна, которая уже решила, что эта новая реальность, в которую её погрузили, возможно ей и не особо нравится, но скучной и обыденной её уж точно не назовёшь. – Хорошо, я готова вас выслушать, – с огромным одолжением в голосе изрекла она.

«А почему бы и нет? Сон это или фантастическая матрица – мне в любом случае нужно понимать правила игры», – решила для себя умная и практичная женщина.