Снова она закралась в мои мысли. А следом за ней и непонятный тип, об которого она терлась на танцполе. С ним же потом Лиза целовалась.

Сердце неприятно саднит, когда я вспоминаю это. Какой-то придурок лапал Лизу, прижимал к себе, а она позволяла ему. Ни капли не сопротивлялась. Даже наоборот, сама к нему льнула всем телом. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее завожусь. Аж трясти начинает.

Сколько у нее их было? Тех, кто вот так лапал ее, а она разрешала. И сколько их еще будет?

Сжимаю от злости кулаки.

Ненавижу все те обстоятельства, что мешают мне прямо сейчас сорваться к Лизе и сделать ее своей: семья, просьба отца не подводить, мое обещание ему, что между мною и Лизой ничего не будет, наше с ней формальное родство…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Как дела, красавчик? — словно из ниоткуда прямо передо мной возникает брюнетка с явно надутыми губами. — Грустишь?

Я отвлекаюсь от мыслей о Лизе и прохожусь по незнакомке взглядом. Очевидно, что у нее надуты не только губы, а еще и сиськи. Но какая разница, если она сама изъявила желание скрасить мое одиночество?

— А ты можешь поднять мне настроение? — ухмыляюсь.

Она отвечает какую-то банальность. Я беру ей апероль. Потом она рассказывает тупую шутку. Я делаю вид, что мне смешно…

Через 40 минут я завожу ее в свою квартиру и сразу валю на кровать. Меня бесят ее искусственные губы и сиськи, поэтому я переворачиваю девушку на живот, чтобы не видеть эти «прелести».

— Меня, кстати, Катя зовут, — зачем-то решает назвать свое имя, когда я уже спускаю с нее трусы.

— Мне было очень важно это знать, — издаю легкий смешок.

— А тебя как зовут? — поворачивает на меня лицо.

— Помолчи и отвернись, — возвращаю ее отштукатуренную физиономию в подушку.

Секс с этой Катей абсолютно пресный и безвкусный, а ее стоны только раздражают.

— Это было классно, — шумно выдыхает девушка, когда я перекатываюсь с нее на кровать.

— Душ прямо по коридору и направо, — отвечаю. — Я вызову тебе такси.

Девушка резко поворачивает ко мне голову и недоуменно хлопает нарощенными ресницами.

— Ты не позволишь остаться у тебя?

— Нет, конечно.

Катя обиженно поджимает силиконовые губы и уходит в указанном направлении. Через 20 минут я закрываю за ней входную дверь.

Все эти Кати, Светы, Маши смешались в безликую толпу. Еще полгода назад я с удовольствием на них засматривался и ловил кайф от секса, а сейчас не различаю лиц и имен. Весь мой мир свелся к одной-единственной девушке.

Время идет, а ничего не меняется. В свой день рождения я, как придурок, сжимаю телефон в руках в ожидании поздравления от Лизы, но оно так и не приходит. Она не звонит и не пишет, хотя банальное «с днем рождения» мы с ней всегда друг другу отправляли, несмотря на наши ужасные отношения. Это первый раз, когда она меня не поздравляет.

С каждым днем я все больше и больше проваливаюсь в бездну по имени Лиза. Эта черная дыра засасывает меня, а я уже даже не сопротивляюсь. Просто сдался. В итоге я дохожу до того, что мне становится наплевать на все: на семью, на обещания отцу, на обстоятельства…

Вот просто наплевать! Мне нужна Лиза, и пропади оно все пропадом!

Но каким-то непонятным образом мне все-таки еще удается сохранять здравый смысл и не совершать ошибку. Пока однажды я не звоню Ире.

— Алло, — раздается в трубку ее будто запыхавшийся голос.

— Привет, Мелкая! — начинаю звонко. — Как дела?

— Да нормально, — на заднем фоне я слышу шумы улицы.

— Ты куда-то идешь?

— Да, Лизу навестить. Ты знаешь, что она в больнице?

У меня внутри все холодеет от ужаса.

— Нет, — напряженно отвечаю. — Что с ней?

— Да какой-то придурок сбил ее на пешеходном переходе несколько дней назад. Вроде не сильно, без переломов, но Лиза в больнице. Папа уже делает все возможное, чтобы посадить этого урода. Он вроде пьяный был.

— В какой она больнице? — выдавливаю из себя. — Скажи адрес.

— Сейчас отправлю тебе смской. Ладно, Миш, давай, я уже захожу. — Ира кладет трубку и через минуту присылает мне геолокацию.

Я сижу какое-то время, уставившись в одну точку на белой стене своего кабинета. Буквально вчера я минут 40 разговаривал по телефону с отцом, и он не обмолвился мне и словом. Очевидно, по какой причине: в глубине души он опасается, что между мною и Лизой что-то может быть, и об этом узнают посторонние люди.

Но мысль о том, что Лизина жизнь могла оборваться в один момент, перечеркивает все обещания, данные отцу, приоритеты семьи и здравый смысл. Все это становится настолько неважным по сравнению с ЕЕ жизнью и благополучием.

Я даже думать боюсь, что Лизы вот так просто в один день могло не стать. Какой-то урод сел пьяным за руль и наехал на нее на пешеходном переходе. И пока я тут непонятно какой херней занимаюсь, она лежит в больнице. Поднимаюсь с места и стремительно направляюсь на выход из клуба.

В жопу все обещания, мнение чужих людей и наше с Лизой общее отчество.

Гиперопека от близких уже напрягает. Со мной, в общем-то, не произошло ничего серьезного, но меня насильно держат в частной клинике, опасаясь, что от ДТП могут быть скрытые для здоровья последствия. Хотя все рентгены и снимки показали, что никаких переломов и разрывов мышечных тканей у меня нет. Правда, сильно болит левая сторона тела, потому именно на нее пришелся удар. Водитель поздно заметил пешеходный переход, стал резко тормозить, но все равно не успел и наехал на меня. В его крови был обнаружен алкоголь.

— Лиза, ты как? — в палату врывается обеспокоенная Ира. — Здрасьте, теть Оль, — замечает мою маму и кивает ей.

— Здравствуй, Ира, — здоровается с ней мама.

— Привет, — улыбаюсь я сестре.

Ира садится на стул возле моей койки.

— С тобой точно все в порядке?

— Да, — улыбаюсь. — Болит левый бок и больно наступать на левую ногу, а так все в порядке. Думаю, скоро выпишут.

Ира недовольно хмурит в брови, и я обращаю внимание, что в этот момент она очень похожа на Кристину. У нас с сестрой хорошие теплые отношения, но мы не лучшие подруги. Да, дружим, поскольку у нас один отец и более-менее совпадают интересы в плане книг, сериалов и модных течений, но не более того. Очень личными сокровенными вещами мы не делимся.

— Ужас, конечно, — продолжает сетовать. — Как так вообще? Я прям хочу, чтобы папа того урода за решетку упек.

Я пожимаю плечами.

— Он не специально. Но наказание ему за это, конечно, полагается.

Ира еще продолжает причитать, потом постепенно переходит на рассказ о своих делах, спрашивает, что нового у меня… Мы непринужденно болтаем, как это всегда бывает, когда мы давно не виделись. Мама выходит из палаты, чтобы не мешать нам. Наверное, снова пошла пытать врачей о моем состоянии. Ей все не верится, что ничего страшного с моим здоровьем не произошло.

— Мишка с Виолеттой расстался, кстати, — как ни в чем не бывало повествует сестра.

От этого заявления я замираю. Не потому что я еще на что-то надеюсь с Мишей, нет, я отпустила его в ту новогоднюю ночь и закрыла за ним дверь. Не интересуюсь больше ни им, ни его жизнью, ни его новостями. Но просто что-то мне подсказывает, что их расставание произошло из-за моего необдуманного поступка.

— Почему? — спрашиваю у сестры.

— Ой, я точно не знаю. Миша даже не сразу сказал нам об этом. Просто мама пригласила их с Виолеттой к нам на ужин, а он ответил, что они расстались. Причин не назвал.

— Ясно…

Ира перескакивает на другую тему, жалуется, что никак не может выбрать платье для школьного выпускного, и на удивление я ее внимательно слушаю, даже не зацикливаясь на известии о том, что Миша теперь снова свободен. А раньше я бы уцепилась за это, как утопающий за соломинку, и снова начала бы мечтать, что вот однажды мы с ним…