Я охотно отвечаю на ласку его губ, прижимаю к себе за сильную спину.

Я должна жить дальше.

Мы целуемся долго. То нежно, то страстно, то снова нежно. Дима слегка покусывает мои губы, аккуратно щекочет меня в районе ребер, и я слегка смеюсь.

— Ты так давно мне нравишься, — шепчет на ухо и прикусывает мочку. — С первого курса, Лиз.

Его слова мне приятны. Диме каким-то образом удалось меня расслабить, так что я не сжимаюсь в комок, как обычно. Ну или просто работает самовнушение, что я сделаю это сегодня.

Я должна жить дальше.

— Ты мне тоже очень нравишься, — шепчу в ответ.

Ну а что еще ответить на его признание?

Дима аккуратно целует мою шею, грудную клетку, затем спускает лямки сарафана.

— Ты очень красивая, — тихо говорит. — Самая красивая у нас на курсе. И у тебя такие стройные ноги. — В подтверждение своих слов Дима проводит ладонью по моей гладко выбритой икре.

А ОН мне в детстве говорил, что я толстая и некрасивая.

Гнев, боль, обида на Него тут же вспыхивают в груди яркой вспышкой. А потом перед глазами встает картина, как я в 14 лет видела его с девушкой. Притащил в дом отца какую-то шлюшку и занимался с ней сексом, пока я рыдала в соседней комнате.

Ненавижу.

— Дима, я хочу тебя, — говорю тихо, но уверенно.

Приподнимаюсь и снимаю с парня футболку. Он нависает надо мной на локтях, и этого небольшого расстояния между нашими телами хватает, чтобы я рассмотрела его крепкий торс и прошлась вниз-вверх ладонями.

Мы снова целуемся, а затем мне как-то удается перевернуть Диму на спину и забраться на него сверху. Это так… необычно. Мне раньше никогда не приходилось сидеть верхом на парне.

Я должна жить дальше.

В этот момент в сумочке снова начинает звонить телефон. Дима непроизвольно дергается, но я возвращаю его лицо к себе, давая понять, чтобы не отвлекался. Быстро стягиваю с себя сарафан и кидаю его на пол. Дима рассматривает мое тело в кружевном белье и гладит руками.

— Какая же ты красивая… — повторяет.

— Я не толстая? — этот вопрос вырывается механически, и я тут же прикусываю язык.

Дима слегка смеется.

— Дурочка, у тебя обалденная фигура. Знаешь, сколько парней у нас на курсе пускают на тебя слюни?

Знаю. Я знаю, что многим нравлюсь в универе. Мне было сложно в это поверить, ведь Мише удалось внушить мне, что я некрасивая. С началом студенческой жизни мужское внимание значительно подняло мне самооценку, но я все равно иногда смотрю на себя в зеркало и выискиваю изъяны, которые могли бы подтвердить мне Мишины слова.

Я опускаюсь к Диминому лицу и глубоко целую. Его руки блуждают по моим ногам, ягодицам, я поглаживаю его торс. Телефон в сумке разрывается, но мне наплевать.

Я должна жить дальше.

А затем я тянусь к его ремню и расстегиваю. Дима снимает с себя джинсы и бросает мне за спину. Между нами последняя преграда в виде его боксеров и моих стрингов. Я смотрю парню ровно в глаза и цепляю пальцем тугую резинку его трусов.

И именно в этот момент раздается сильный стук в дверь.

Мы с Димой испуганно вздрагиваем и переглядываемся. Затем телефон в сумочке снова оживает. Я перевожу взгляд с нее, на Диму, потом снова на нее. Мощные удары во входную дверь повторяются.

— Лиза, я слышу твой телефон и знаю, что ты дома! — доносится из подъезда ЕГО голос. — Открой дверь, иначе я ее выбью.

— Кто это? — хрипло спрашивает Дима.

Я практически голая сижу верхом на парне в трусах, а за дверью стоит ОН. Спина моментально покрывается липким потом, сердце колотится где-то в районе глотки. Я растерянно смотрю на входную дверь и боюсь пошевелиться.

— Лиза, я считаю до трех, — кричит Миша через закрытую дверь. И я узнаю эту интонацию его голоса. Он зол. Очень зол.

Осознание того, что Миша своим неожиданным приходом обломал мне то, к чему я еле-еле морально подготовилась, ослепляет меня яростью. Впиваюсь ногтями в обивку дивана, пытаясь сдержать это чувство.

ОН никогда не даст мне жить дальше.

Никогда.

— Один, — Миша начал считать.

Мною сейчас двигает будто невидимая сила. Я медленно встаю с Димы и прямо так в стрингах и лифчике иду открывать дверь.

Только я подъезжаю к своему клубу, как в кармане джинс звонит телефон. Пока я паркую мотоцикл и снимаю шлем, трель мобильника замолкает. Достаю его и смотрю на пропущенный: какой-то незнакомый номер. Фиг с ним.

Хочу уже убрать гаджет обратно в карман, как он снова начинает орать.

— Алло, — беру трубку.

— Здравствуйте, это Михаил? — спрашивает мужской голос с кавказским акцентом.

— Да.

— Это курьер из интернет-магазина. Вы делали заказ мобильного телефона с доставкой…

— Ну? — нетерпеливо перебиваю его.

Вчера я купил Лизе новый телефон взамен того, что разбил о стену, и оформил доставку курьером к ней домой.

— Елизавета, которая должна получить покупку, не берет трубку. А я сейчас стою возле ее дома. Если я вернусь обратно на склад, вам придется переоформлять доставку.

Да е-мое. От Бестии реально одни проблемы.

Как-то так случайно вышло, что мой клуб находится недалеко от ее дома: в минутах 10–15 езды.

— Вы можете немного подождать? — говорю курьеру. — Я сейчас к вам подъеду и заберу заказ.

— Только совсем недолго. Мне нужно ехать по следующему адресу.

— Я буду через 15 минут.

— Хорошо.

Снова натягиваю шлем, запрыгиваю на мотоцикл и еду к Лизиному дому. Это удивительно, но я знаю наизусть ее адрес. А еще ее номер телефона. Не понимаю, для чего мне эта информация, я никогда не звоню Лизе и никогда к ней не приезжаю. Но почему-то эти данные плотно сидят в моем мозгу. Я даже сам не понял, как они туда закрались.

Паркую мотоцикл и иду к подъезду, на лавочке у которого сидит курьер.

— Здравствуйте еще раз. Я Михаил. — Подхожу к нему.

— Держите свой заказ. — Протягивает мне смартфон. — И распишитесь. — Дает бумагу с ручкой.

Я ставлю подпись, и курьер уходит. Стою пару минут в задумчивости у Лизиного подъезда и верчу в руках коробку с гаджетом. Я зачем-то заказал ей айфон последней модели, хотя телефон, который я разбил, был гораздо проще и дешевле. Просто неожиданно понял, что у Лизы никогда не было айфона. Вечно она ходит с какими-то дешевыми андроидами.

Как была в детстве бедной родственницей и несчастной сироткой, так ею и осталась.

Достаю из кармана свой телефон и звоню ей. Гудки идут, но никто не отвечает. Убираю смартфон обратно и смотрю в задумчивости на вход в подъезд. Затем оглядываю двор.

Я помню его. Это тот самый двор, в который мы приехали с родителями на машине, когда отец первый раз показал мне Лизу и сказал, что она моя сестра. И это тот самый подъезд, в который он за ней заходил.

Потом я был тут еще один раз, когда мне было лет 8. Родителям надо было уехать куда-то по делам, а меня оставить было не с кем, поэтому отец не придумал ничего лучше, чем отвезти меня к Лизиной матери, чтобы она за мной присмотрела.

Я провел тут целый день. Мелкая бесячая Лиза заставляла меня смотреть с ней «Русалочку», аргументируя это тем, что я нахожусь у нее дома и должен делать, что она говорит. Но Лизина мать отвела меня в другую комнату и включила мне «Человека-Паука».

Что-то заставляет меня зайти в подъезд. Черт, я даже откуда-то знаю наизусть код домофона. Набираю цифры, дверь пикает и открывается. Я узнаю этот подъезд, побеленный в светло-зеленую краску. Хотя сколько лет прошло? Шестнадцать? Мне тогда было 8, сейчас 24.

Вызываю лифт. Маленькая железная кабинка тут же открывается. Жму 7 этаж. Помню все, как будто это было вчера. Выхожу на знакомой лестничной площадке. Передо мной три двери. Мне нужна левая, сделанная под красное дерево. Медленно приближаюсь к ней и останавливаюсь. Просто смотрю.

У меня какое-то чертово дежавю. Почему я все это помню?