– Что теперь? Повезёте меня в какой-нибудь секретный салон красоты, где из меня сделают красотку?

Блондин отмахнулся.

– Мне кажется, вы себя недооцениваете, моя дорогая. Ваш наниматель не требователен, а вы ему понравились такой, какая вы есть. Правда, если вы горите желанием, это можно устроить. Но ничего, что требовало бы хирургического или косметологического вмешательства.

– Сколько у нас времени?

– Самолёт вылетает завтра утром. Вы вполне можете…

– Тогда везите меня в Кур-чего-то-там, – перебила я, выходя из здания.

Подозреваю, что я могла вытрясти из своего сопровождающего целое состояние, но ограничилась малым. Стрижка освежила давно утратившие форму волосы, а руки привела в порядок маникюрша. Ничего вызывающего, но хорошая укладка и аккуратные ногти даже немного подняли настроение. Гардероб тоже был обновлён. Я без сожаления рассталась со старой одеждой стоило мне надеть мягкий хлопок дорогого бренда. Какая погода была сейчас в Италии я не знала, но подозревала, что в апреле там гораздо теплее, чем в сером Питере, поэтому хватала с вешалок то, что подошло бы под жаркий климат средиземноморья.

– Но почему снова чёрный? – Виардо, расплачиваясь на кассе, заглянул в мои пакеты.

– Из соображений практичности. Или вы хотите, чтобы я бродила ещё несколько часов, подбирая туфли в тон сумочке?

Я настолько осмелела, что позволяла теперь подтрунивать над своим… кем же мне приходился Марк? То, что он всюду ходил за мной по пятам, оплачивая мои покупки и исполняя небольшие просьбы, напоминало то ли личного помощника, то ли няньку. Мы вышли из бутика с несколькими большими пакетами, которые тут же подхватил водитель. Мой взгляд упал на соседнюю витрину парфюмерного магазина, заставив остановиться посреди улицы.

– Зайдём? – я как завороженная смотрела на стоящий в окне флакон. Даже ощутила мимолётный тёплый запах, привнёсший за собой воспоминания. Зайдя внутрь магазина, я двинулась прямо к полке. Подскочившей тут же девушке-консультанту я ткнула пальчиком на элегантный маленький флакон с янтарной жидкостью… точно такой же стоял на ночном столике у мамы. Как я любила в детстве, обняв, уткнуться носом ей в шею и вдыхать этот аромат. Самые светлые и приятные воспоминания были связаны с этим запахом. И они всегда сопровождались теплом и солнечным светом.

– Я беру, – дрожащим голосом пробормотала я, сглатывая комок в горле.

– Всё в порядке? – Марк, расплатившись, отдал мне пакет, но заметил мою тревогу. Я кивнула, постаравшись не выглядеть расстроенной, но в машине он вновь поднял эту тему.

– Я же вижу, что вас что-то гнетёт. Выкладывайте, моя дорогая, – я с опаской покосилась на водителя, который вёз нас в отель, но мой нянька меня успокоил. – Он не говорит по-русски и, как и все здесь присутствующие, подписывал документы о неразглашении.

– Просто, – я пожала плечами. – Столько стараний для человека, с которым я толком не знакома. Кто он и отчего такая скрытность?

– Я ждал, когда вы начнёте задавать вопросы. Но ответить могу не на все. Лучше, если при встрече он расскажет обо всём сам.

– Но какой он хотя бы в жизни и стоит ли мне опасаться чего-то?

– Ну, – Марк замялся, – он неприхотлив, честен и трудолюбив. Но в то же время нелюдим, не любит публичности, да и вообще труден в характере.

Я нахмурилась, припоминая своего иностранца. Нелюдим? Отчего же тогда звал меня на свидание?

– Мне так не показалось…

– Вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке?

При удивлённо вскинутых бровях Марка в мою голову проникли сомнения. Что, если я и правда ошиблась? Тогда кто это может быть?

– А как он выглядит?

– Вы не будете разочарованы. Женщины находят его привлекательным.

Очень размытое определение. Мой «заказчик» мог быть и правда симпатичным, а мог быть и просто ухоженным, а привлекательность… у каждого она своя, обычная вкусовщина.

– А что он… любит?

– Из еды? Или мы говорим про ваши обязанности?

– Ну меня же нанимали ни супы ему готовить. Какие-нибудь… особые предпочтения?

– Насколько мне известно, ничего выходящего за рамки традиционных желаний.

– И я должна буду всё время сидеть в спальне и ждать как верный пёс?

– Ну что мы, варвары что ли? У вас будет свободное время, коим вы можете располагать как вам будет угодно, но при первой же просьбе, – он с нажимом отметил последнее слово, – должны будете явиться к нему, будь то светский раут или его спальня.

Ну вот, при упоминании спальни я почувствовала, как краснею. Разговор о сексе с Марком и без того был полон неловкости. Как вообще это будет происходить? Как в фильмах, когда к султану приводят наложницу?

«… добровольно…»

По мнению мужчин, так на самом деле выглядит согласие?

– Почему он предложил заключить контракт? Если он так богат, думаю, вокруг него и так вьются женщины.

При этих словах Марк едва сдержал смех.

– Есть… причины, по которым он так делает. У него нет времени на бессмысленные свидания и ухаживания. Секс – это снятие стресса и удовлетворение потребностей, а сопровождение на мероприятиях – необходимость в поддержании определённого имиджа в глазах партнёров. И мой вам дружеский совет – не пытайтесь им манипулировать или привязываться. Лучше сразу оставьте это бессмысленное занятие. Вы заключили договор на полгода – ни больше, ни меньше. Затем вас сменит кто-нибудь другой.

Так вот что! Это уже была система. Я вспомнила слова Виардо о «стандартном договоре» и про то, что заковыристое название немецкой улочки никто не может повторить даже с третьей попытки. Он делал так уже не раз. Подписывал документы, привозил в берлинскую клинику девушек… Я не особенная, а просто одна из многих.

– Я произвожу впечатление «золотоискательницы»?

– Вы? – Марк пожал плечами. – Вы как раз нет, но бывали случаи. Шантажировали ложными обвинениями, приписывали себе несуществующую беременность, угрожали слить фотографии. Как вы понимаете, ничего не вышло.

– Обвинения? Вы имеете в виду обвинения в насилии?

– Ключевое слово – ложные, моя дорогая. – Марк смотрел прямо и открыто. – Ваша подпись стоит в документе, где прописано, что всё совершается на добровольной основе с обеих сторон, и составлен он столь искусно, что, даже если вы выползите из его спальни в крови и переломах, ни один суд не признает его виновным.

Я сжала ручку сиденья так крепко, что кожа под пальцами скрипнула. Видимо, страх в этот момент так явно проступил на моём лице, что Марк заговорил уже мягче.

– Заверяю вас, такого ни разу не было с его стороны. Агрессию он обычно вымещает другим способом.

– Каким же?

– Со временем узнаете.

Оставшуюся дорогу до отеля я просидела молча, боясь спросить ещё что-то. Чёрт, во что я вляпалась? Все заверения Марка, что его клиент никогда не применял силы к девушкам, сейчас выглядели пустыми и безосновательными. Я пыталась вспомнить дословно контракт, который подписывала, но память сохранила только отдельные фразы.

«…добровольная основа…»

«… не имеет претензий…»

«… выплаты…»

Зато пункт, что по моей инициативе я не могла расторгнуть договор, я запомнила отлично.

От ужина я отказалась и сразу прошла в свой номер. Открыла мини-бар и схватила бутылку виски. Мне нужно было успокоиться и сейчас я могла применить единственный действенный способ. Впервые за четыре года я глотнула алкоголь прямо из горлышка и тут же закашлялась. Жидкость с непривычки опалила горло, зато голова тут же прояснилась. Теперь нужно забыться, отключить чувства и совесть, которая всё ещё взывала откуда-то из глубин.

«Я делаю это ради брата. Я делаю это ради брата. Он не тронет меня. Всё будет хорошо. Всё будет в рамках договора… на добровольной основе…»

***

Свет до головной боли резал глаза. Или головная боль смешивалась с резью в глазах. Не разобрать. Вчера я прикончила половину бутылки и сейчас познавала заново все «прелести» похмельного утра. Тошнило, знобило и безумно хотелось спать, но забытьё никак не желало приходить. Одолжив у Марка солнечные очки, я сидела в кресле самолёта укутавшись в куртку. На улице было пасмурно и слегка моросило – идеальная погода для моего состояния.