– Ай, – он поморщился, но тут же весело подмигнул. – Между нами говоря, характер у него не сахар, это точно. Но я научился ладить с любыми людьми. И вы сможете. Здесь главное уметь подобрать к каждому человеку ключик.

– И какой же ключик у него?

– Моя бабушка всегда говорила, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, – он вытащил из ящика ароматный перец и покрутил его в руках.

– Мне его сердце ни к чему.

– Значит, вам нужно научиться ладить. А сердце или расположение – это не так уж важно.

Я на секунду задумалась.

– Лука, а можно на сегодняшний вечер я оккупирую вашу плиту?

– Mio caro**, моя плита, холодильник и даже сердце – всё это ваше. Что будем готовить?

– О нет, готовить буду я. У вас сегодня выходной.

Я выпроводила Луку с его рабочего места больше по той причине, что не хотела ударить в грязь лицом перед шефом. Мало ли сделаю что-то не по правилам высокой кухни и опозорюсь. В готовке я и так не блистала, перебиваясь полуфабрикатами, но одно блюдо готовила так, что пальчики оближешь. Обычно я им радовала Пашку, когда чувствовала за собой вину, что в последние годы перед трагедией случалось нередко. И он непременно меня прощал. Может, совет Луки и правда неплох?

Я замесила фарш со специями, отварила рис и почистила болгарский перец. Аромат знакомого блюда напомнил о наших семейных посиделках за круглым столом. Когда всё ещё было хорошо, когда мы были одной дружной семьёй. Как родители ласково смотрели друг на друга, как отец шутил и рассказывал байки, как мы все вместе убирали со стола…

Грудь защемило от воспоминаний. Этого больше не вернёшь. Остались только осколки. Но можно попытаться склеить то, что от нас ещё осталось.

Я взглянула на часы. Половина восьмого. За окном темнело, а Максим так и не показался из кабинета. Блюдо уже остывало, я даже не удержалась от того, чтобы не попробовать. Получилось вкусно. Жаль, здесь не было фермерской сметаны, густой, что хоть ложку ставь.

Просидев ещё десять минут в ожидании, я не выдержала и прошла к кабинету. На стук никто не среагировал. Чуть толкнула дверь, и она легко подалась. В комнате тускло горел свет. Я впервые оказалась здесь. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами. Большой стол, на котором стоял один ноутбук, пустовал. Максима я заметила не сразу. Он лежал в тёмном углу на кушетке, прикрыв глаза, и слушал музыку через наушники, подключённые к стереосистеме. На мой оклик он никак не отреагировал, видимо музыка играла слишком громко. Я прошла в глубь комнаты и прикоснулась к его плечу. И это оказалось ошибкой.

Эккерт подскочил с кушетки, срывая наушники. Я только успела услышать негромкую мелодию песни «Creep». Лицо его исказилось от ярости, он вскинул кулак и дёрнулся в мою сторону. От испуга я попятилась назад и, оступившись, упала на спину. Мне показалось, что он сейчас кинется на меня, но Максим замер надо мной, тяжело дыша.

– Никогда так больше не делай! – взревел он, опуская руку и отступая. Я не смела двигаться, замерев. Сердце стучало так сильно, будто готово было вырваться из груди.

– Выйди, – он указал мне на дверь уже спокойным голосом и я, пулей выскочив из кабинета, бросилась наверх в свою комнату. Захлопнув дверь, прижалась к ней спиной, пытаясь восстановить дыхание. Ноги ослабели, и я рухнула на пол. От волнения и страха даже не сразу заметила, что плачу, пока слёзы не стали капать на шею, щекоча кожу.

Какого чёрта сейчас произошло? Он псих! Чёртов псих! Я отдалась в руки психопата! Кто, скажите на милость, так реагирует на простое прикосновение? Я ведь и правда думала, что он ударит меня. Во что я ввязалась? Неужели мои подозрения о насилии над другими девушками не были беспочвенными? С ними он так же себя вёл или доходил до конца?

Я долго просидела на коврике, пока не услышала тихий стук за спиной. Вытерев непрошенные слёзы, я поднялась и приоткрыла дверь. В первую секунду, увидев Максима, я думала закрыть её, но он казался… раскаивающимся.

– Ты приготовила? Там, на кухне?

Я только молча кивнула, рукой держась за дверь и готовая в любой момент захлопнуть её перед его носом.

– Вкусно, совсем как…

Он замер на полуслове, будто слова давались ему с трудом.

– Я понял твою попытку сблизиться. Ты хотела разбить между нами лёд, а я… Глупо было думать, что ты не попытаешься найти обо мне информацию. Только вот входить в кабинет ты не должна была. Никому не позволено, без исключений.

Он ждал, что я что-то отвечу, но слова застряли у меня в горле.

– Что-то у нас с тобой не получается, – Эккерт проговорил тихим голосом. Я заметила, как расширились его зрачки, глаза потемнели и стали почти чёрными. Вот, сейчас он скажет, чтобы я собирала чемоданы и убиралась прочь. Я не получу ни копейки, вернусь обратно и придётся начинать всё сначала.

– Ты отправишь меня домой? – аккуратно спросила я.

– Нет.

Я замерла. Что-то не клеилось. Зачем ему мучать меня и дальше, ведь даже идиоту понятно, что ничего у нас не выйдет? Максим загородил проход спальни, всматриваясь в моё лицо. И если минуту назад я боялась, что он поднимет на меня руку, то сейчас волнение волной прокатилось по всему телу от одной мысли, что он может ко мне прикоснуться.

– Предлагаю нам начать всё с чистого листа.

Кажется, совет Луки и правда сработал. И сейчас Эккерт попросит пойти с ним в постель. Его голос был таким проникновенным, что у меня не оставалось в этом сомнений. Я только кивнула, чувствуя, как сбивается дыхание. Он был так близко, что я чувствовала его тепло, и внезапный трепет проснулся внизу живота. Смогу ли, после всего, что со мной произошло, безропотно отдаться этому мужчине? Я задержала дыхание, ожидая, что он первым прикоснётся ко мне, но…

– Хорошо, – он кивнул и сделал шаг назад. Развернулся и прошёл в свою комнату, даже не попрощавшись. Только тогда я выдохнула и прикрыла дверь.

Он точно псих. Оставить меня после всего, что только что произошло, мог только ненормальный. Или ему просто нравится измываться над другими? Но почему меня так кольнуло то, что он не проявил никаких действий, ведь в его глазах сквозило неприкрытое желание, и моё тело отозвалось на то, что я в них увидела. Ни капли не сомневаюсь, что, спроси он у меня согласия, я бы почти не колеблясь ответила бы «да».

* Buon giorno, bellezza – Доброе утро, красавица (итал.)

** Mio caro – Моя дорогая (итал.)

Слова Эккерта о том, чтобы начать всё с чистого листа, натолкнули на мысль, что утро будет более удачным. Я дала себе слово, что постараюсь быть приветливой и держать себя в руках. Но, кажется, этому не суждено было сбыться. Его яхта исчезла с горизонта и, стоило мне спуститься вниз, где меня уже ждал Марк, как я узнала, что Максим покинул виллу. Недовольство тут же дало о себе знать.

– Снова? Скажите, зачем ему я, если он наведывается на день и исчезает, ничего не требуя от меня?

– Это в его привычке, – объяснил мне Марк. – Делает, что пожелает, а ставит в известность, когда уже находится далеко. Про благотворительный бал, как я понял, он вам тоже ничего не сказал.

– Бал? Что ещё за бал?

Виардо тяжело вздохнул и закатил глаза.

– Завтра в Риме. Самолёт уже ждёт нас. У вас есть час, чтобы собраться. Господин Эккерт же предпочёл отправиться туда на яхте и к завтрашнему вечеру прибудет в столицу.

– Ему не нравится моя компания?

– Ему не нравится никакая компания. Дело не в вас или в ком-то другом. Дело в нём самом.

Я почувствовала досаду. С чего бы это? Но, кажется, мне хотелось узнать поближе своего нанимателя, а он каждый раз ускользал из моих рук. Ничего не получается. Он даже секса со мной ещё не потребовал, хотя все предпосылки к этому были. Мне не показалось. Вечером, постучав в мою дверь, он хотел меня, но почему-то не стал настаивать.

– Если честно, то вашего хозяина я с трудом могу представить себе в смокинге с бабочкой. Так что это за бал?