Он осыпал её поцелуями везде — начав с шеи и закончив внутренней стороной бёдер — а затем действительно заставил Гидру позабыть о многом. Столь экзотические ласки та встречала впервые. Она была в изнеможении ещё до того, как он перешёл непосредственно к делу, и, когда он взялся за неё, она и впрямь больше не поминала имя Энгеля — она вообще не могла связать даже пары слогов.

Леммарт распалился не на шутку. Он изводил её проникновенными касаниями, щекотал умелыми пальцами, сажал на себя и после опрокидывал на подушки. Голова Гидры шла кругом, она раскраснелась вся и полностью отдалась его жилистым рукам. И лишь когда ей стало совсем тяжело даже дышать, Леммарт дал себе волю и закончил с этим испытанием. Но он так прижимался к ней и так долго не хотел отстраняться, продолжая льнуть щекой к её плечу, что Гидра погрузила пальцы в его взмокшие кудри и подумала: «Похоже, я знаю ключ к его сердцу. Надо бы рассказать его страждущим девушкам: просто не давайте ему знать о своих чувствах, он сам явится за ними и будет просить о них, как настоящий герой-любовник».

Однако ей стало жарко под ним, и она слабой рукой пихнула супруга в плечо. Рыцарь отстранился, улегшись рядом. И Гидра сладко зевнула, отдаваясь неге своих истомлённых мышц.

Она уже засыпала, когда почувствовала мягкое касание к щеке.

— Гидра, — прошептал печальный голос над головой. — Нельзя любить мертвеца больше, чем кого-то живого. Тебе же от этого хуже. Пускай тебе приснюсь я, Гидра.

«Нельзя, но можно», — подумала та с усмешкой и наконец уснула.

И ей не приснился никто. Только отдалённое чувство полёта, что не мог подарить ей ни один мужчина — лишь Мордепал.

Утром она проснулась одна. Разметанные по постели одеяла говорили сами за себя: вчера они славно провели время. И Гидре стало грустно.

«Как-то это и правда нехорошо», — подумала она. — «Что бы сказал Энгель, если бы узнал, что я здесь услаждаюсь чем-то подобным? Это единственный способ дать продолжение крови доа, что течёт в моих жилах, но Леммарт превращает этот путь в нечто тернистое».

Она постаралась не задерживаться в Раале и тем же днём вылетела на благоухающий цветущими мимозами Благовест. Тишь, Прыгун и Кража подтвердили её сомнения: марлорд Вазант явно нарушал границы дозволенного, пытаясь дрессировать Ксахра, а то и Лукавого, если тот иногда прилетал с Аратинги на особый низкий звон колоколов. И Гидра провела со старым марлордом очень жёсткий разговор.

— Ещё одна попытка повлиять на дракона — и Лавиль отойдёт обратно мне, — сухо констатировала она. — И, поверьте, я узнаю даже просто о подобной мысли, что закралась в вашу голову.

После чего она слетала к сэру Берегу, оставленному кастеляном Аратинги, и ему тоже как следует выговорила за перелёты Лукавого.

— Если он куда-то собирается, вы должны играть на флейте; не дай Ранкар, он улетит на побережье, а там территория Мордепала и Сакраала!

Пиния, что оставалась экономкой в Оскале, поддакивала диатрис и всё сваливала на сэра Берега. Гидра по привычке пригрозила и ей: всякий знал, что, если что-то идёт не так, наверняка это Пиния затеяла что-нибудь выгодное для себя.

«Но уволить Пинию из Оскала — значит, лишить этот замок его, собственно, оскала», — ухмылялась про себя Гидра. — «Пусть это будет моей расплатой за подушки и сонное зелье».

Лишь после этого крюка по островам Гидра отправилась вместе с Леммартом на северные границы Рэйки. После пережитой смуты армия была немногочисленна, но хорошо подготовлена. Стараниями сэра Арбальда, сэра Ричарда и сэра Котто — каждому из которых Гидра выдала за заслуги не только чины, но и земли — солдаты имели примерно одинаковую удобную форму, лёгкую чешуйчатую броню и светло-серые плащи.

— Нет нужды тратить белый краситель на такое количество мундиров, — рассудила Гидра. — Пускай побудут серыми, зато их рубахи и доспехи будут дороже и удобнее.

Когда Мордепал пролетал над военными фортами, Гидра слышала торжествующий рёв, что доносился снизу.

— Ди-ат-рис! Ди-ат-рис!

И сердце её пело, наслаждаясь взмахами крыльев и бешеным воем ветра.

Как выяснилось, грабители были не барракитами, а искателями из Ририи. Для Гидры не было особой разницы; она позволила уйти лишь немногим, чтобы они донесли до своих правителей совершенно ясное послание: к Рэйке приближаться не стоит. А затем, оставив за собой выжженные опушки и кипящие реки, возвратилась в Форт Ширал, известный как Котовий Перевал.

«Отсюда родом моя славная Лесница».

Мордепал с гулким рыком полетел вдоль гор к своему гнезду, и Гидра задумалась: «Вывелись ли их детёныши?»

А затем коснулась рукой своего живота.

«И когда я тоже смогу?»

Леммарт, квартировавшийся в Ширале вместе с гвардией, нашёл её, смотрящей в небо через узкую бойницу.

— Гидра? — спросил он. — Пойдём?

— Ты что, ночуешь один?

Он сердито вздохнул.

— Ты полагаешь, я настолько развращён, что весь вечер бегал под хлопковыми деревьями и свистел пантерам, чтобы найти себе хоть кого-то на эту ночь?

Гидра засмеялась. И толкнула его покрытое латным наплечником плечо.

— Да ладно, не дуйся.

«Мне просто неловко думать, что мы будем вместе здесь, на побережье. Энгель может узнать об этом».

— Я не дуюсь. Пошли, расскажешь мне, как вы летали с Мордепалом, — и он взял её за руку, увлекая за собой.

«Хоть что-то не меняется — Леммарт обожает драконов».

Однако ей не удалось обойти одними лишь словами. В небольшой сырой спальне — только такие и бывали в старых фортах — Леммарт сидел с ней на одной постели. Но затем стал целовать её жестикулирующие руки, а после прервал всю историю поцелуем в губы и склонил её на подушки.

«Когда я изобретала идею с нашим совместным правлением и родом доа, это не выглядело так», — признавалась себе Гидра.

Она решила, что ей надо это обдумать, и возвратилась в Мелиной одна, на Мордепале. Там её ждали Аврора и Летиция, приехавшие провести лето в растущем прибрежном городе.

— Мне здесь очень нравится, — говорила Летиция. — Недавно отвели целую площадь под ристалище. Тут скоро будут турниры столичных рыцарей, прямо как в Раале!

— Здорово, — рассеянно кивала Гидра.

Аврора сразу заметила сложное состояние диатрис и решила за завтраком выпить с ней чаю на балконе. Они смотрели, как бурлит и строится город через призму дубовых крон. Ветки деревьев оставались чёрными, но на них уже выросли молодые зелёные листочки.

— Гидра, обычно ты прилетаешь куда более весёлой, — сказала ей Аврора и положила свою мягкую руку поверх её. — Тяжело оказываться причиной чужой гибели?

«Ничуть», — подумала Гидра. — «Эти нахалы из Ририи не могли не знать, что Рэйку охраняют драконы. Они просто решили, что у них, в отличие от барракитов, всё получится».

— Да как тебе сказать, — она не могла поведать всей правды. — Вот, к примеру… ты же веришь в моё колдовство?

— С кошками?

— Да.

— Ну, в этом что-то есть, — смущённо улыбнулась Аврора. — Но ты же их не заколдовываешь.

— Я прошу их помогать мне.

— Вот да, именно.

— Но как ты попросишь кошку что-либо сделать, не будучи магом?

— Не знаю, у тебя как-то получается!

Гидра тяжело вздохнула. Она передумала пытаться объяснить ей природу Энгеля. И просто сказала:

— Видишь ли, я вышла замуж потому, что хочу детей. Не знаю, как объяснить, но Леммарт, похоже, относится к этому как-то иначе… Аврора?

На лице советницы вдруг возник такой испуг и такая тоска, что Гидра тронула её за плечо.

— Н-ничего, — сдавленно ответила та. — Но это же очень плохо, милая… нельзя любить того, кто умер, вместо того, кто жив.

— Тебе что, Леммарт самой нравится?

— Нет-нет, что ты!

— Аврора, ты можешь сказать мне.

— Нет, совершенно нет! — заявила та, но глаза её, как показалось Гидре, гласили обратное. — Леммарт твой муж. А мне этого всего не надо…

«Странная получается картина», — призналась себе диатрис.