Гидра сжала пальцы и огляделась. В полукруглой прилегающей комнате она увидела столик и обитые гобеленами стулья. А на столике — графин и стакан.

«Напьюсь — и всё мне будет по плечу!» — нашлась она. И быстро подошла. Взялась за графин; но тут поодаль скрипнула дверь.

Она тут же отпрыгнула от стола. До неё долетел голос диатрина:

— Да справлюсь как-нибудь и без удачи, Леммарт! Да, бывай…

Клацнул дверной замок. За аркой, ведущей в гостиную апартаментов принца, мелькнул белый плащ. Гидра заметалась, не зная, куда себя деть, и в итоге быстро села на небольшое кресло рядом с лакированным столом. И положила руки на колени, как ученица на лекции.

Энгель возник в спальне неслышно, будто крадучись. Он не сразу заметил её; но, как заметил, сразу приобрёл настороженный вид. Его высокая фигура отражала белизну луны и одеждами, и жемчужного цвета лицом, и белоснежными прядями волос, и драгоценными камнями диадемы.

Наверное, люди всегда чувствуют себя странно, молча столкнувшись ночью в одном помещении.

— Диатрисса, — оборонил он, рукой берясь за цепочку своего плаща, чтобы отстегнуть её.

— Ваше Диатринство, — с непривычки кивнула Гидра.

— «Диатрин», — поправил её Энгель и откинул в сторону цепочку. Плащ соскользнул с него, оставшись белым пятном на полу. — Наши титулы одного уровня.

«Мне не до титулований», — подумала Гидра отчаянно. Она следила за движениями его рук. Как он расстегнул ворот, как распахнул свой церемониальный шервани — расшитый сюртук на пуговицах, который надевали мужчины для участия в старинных ритуалах вроде свадьбы — и повесил его на спинку ближайшего стула, оставшись в штанах, сапогах и нижней рубашке. «Мне бы не лишиться чувств, когда он за меня возьмётся».

От одной мысли ей вновь стало дурно, и она приложила руку ко лбу, не зная, как себя успокоить.

Она одна, совсем одна. Ей даже удачи некому было пожелать.

И никто не спасёт её из полумрака этой комнаты. От диатрина даже спасаться зазорно, потому что все считают его отрадой Рэйки. А значит, это в ней проблема.

Как всегда.

«Нет, я смогу».

Она напоследок стиснула подлокотники, но поднялась на ноги и сделала неуверенный шаг вперёд. Энгель присел на край постели и положил себе ногу на колено, чтобы снять сапог со шпорой.

«Вот сейчас он закончит с сапогами, возьмётся за застёжку ремня… и скажет мне: “Пойдите сюда…” и на кровать укажет…»

Кровь стучала в висках, и белый образ неспешно занятого своими одеждами принца расплывался в лунном мареве.

«Вот сейчас он покосится на меня, словно недоумевая — почему я не научена, неужели не знаю, чего ждать? И надменно заметит: “Я покажу”…»

Гидра дышала всё отрывистее и тяжелее.

«Вот сейчас…»

— Как вам праздник, диатрисса?

Она вздрогнула и от неожиданности ответила:

— Лучше б меня черепахи обглодали… — и тут же осеклась, поймав изумлённый взгляд его белых глаз. И выжала:

— Я… должна была это подумать, не говорить вслух. И…

Но диатрин уже прыснул и посмотрел на неё с широкой усмешкой.

— Вы очень похожи на вашего отца, — заметил он непринуждённо. Но Гидра не сочла это за комплимент. Она нахмурилась и ничего не ответила; и улыбка вновь сошла с лица Энгеля. Он неспешно откинул сапоги в сторону и поднялся на ноги. Протянул ей руку, сосредоточенный на предстоящем деле, будто солдат на задании.

— Ладно, не будем тянуть, моя луна, — сказал он. — Мы дали клятвы — боги и люди ждут от нас подтверждения им.

Но как только он сделал ещё один шаг, Гидра отшатнулась и отпрыгнула назад, будто уличная кошка. Паника захлестнула её с головой. И она совсем потеряла контроль над своими мыслями.

— П-послушайте! — выпалила она, следя безумными глазами, чтобы он не сделал ещё ни шага ей навстречу. — Позвольте мне сказать, я… мне не нужно решительно ничего, я вообще не хочу… я… давайте, если у вас есть возлюбленная, вы с нею станете ночевать? С Авророй? Мне это будет только в удовольствие, я не хочу быть женой!

Энгель встал ровно. Его лицо приобрело недружелюбное выражение.

— Что ж, только если вы перестанете спать с демонами, — чётко произнёс он.

— Ч-что? — Гидра так изумилась, что даже перестала бояться. — Что за…?

— Ну, мы же говорим об одних и тех же слухах?

«Ну и дела», — подумала она и скрестила пальцы внизу живота, не в силах перестать таращиться на диатрина круглыми глазами.

— То есть, вы и Аврора…

— Перестаньте повторять эту грязную сказку, — оборвал её Энгель. — Она моя кузина. Как и остальные дочери Вазанта Мадреяра. Но с ней мы стали хорошими друзьями, и никто из нас никогда не помышлял о подобных пошлостях и не заслуживает того, чтобы оправдываться за чьи-то злые языки. Я не желаю больше слышать об этом.

Гидра сконфуженно смолкла. Диатрин, бросая на неё громадную плечистую тень, тоже стал хмур. Он повёл рукой, молча приглашая её к постели.

Но в диатриссе уже поднялся шквал отчаяния.

«Мне вообще не следует открывать рот, если только я не собираюсь настроить против себя всякого, с кем говорю!» — поняла она и рванулась ещё дальше от него, к своей спасительной двери.

— Нет, я… я не могу, я больна! — выпалила она. Страх овладевал ей, будто холодный ветер, от кончиков пальцев устремляясь в грудь, к самому сердцу.

Но Энгель был совсем недобро настроен; он шагнул вбок, перекрывая ей дорогу.

— Ещё пару минут назад вы были совершенно здоровы, — отрезал он.

— Мне стало дурно!

— Поверьте, мне тоже, когда я увидел вас.

— Вот и не будем!

— Диатрисса, только попробуйте уйти! — гаркнул Энгель и выставил руку вбок, не позволяя ей обойти его. — Без брачной ночи наш союз недействителен.

— Мы никому не скажем! — продолжала умолять Гидра.

— Нет, я не собираюсь по вашей прихоти нарушать священный закон. Впрочем, уверен, ваш отец на это и рассчитывал! — рассвирепел диатрин. — Но не надейтесь, что дракон вернётся на Аратингу. Говорите, что хотите, но я скреплю этот уговор, даже если мне самому вас видеть тошно!

— А я спала с демонами! — выкрикнула Гидра.

Но это было бесполезно. Мгновение — и Энгель схватил её за предплечье своей мозолистой рыцарской рукой. Тут же все мышцы внутри передёрнуло, как знамя на ветру. Знакомая искра пролетела по всему телу. И сама собой ладонь Гидры рванулась навстречу и влепила диатрину звонкую пощёчину.

Такую, что эхо от пронзительного звука разлетелось по комнате.

«Мне конец», — поняла Гидра. Рука стала неметь, словно пыталась отторгнуться, будто хвост у ящерицы. Чтобы это не она была виновата.

Ошеломлённый взгляд белых глаз отражал её собственное лицо.

Но она не стала дожидаться монаршего гнева и просто кинулась наутёк, поднырнув Энгелю под руку. И хлопнула своей дверью. Та даже не запиралась!

Гидра стала судорожно искать, какой стул под неё подставить. И, когда нашла, схватилась за спинку. Но прислушалась и поняла: за дверью тихо. Кажется, разгневанный рыцарь-диатрин её не преследует.

«И что будет?» — думала она, слушая стук крови в ушах. — «За мной поутру явится стража? Меня выдадут обратно отцу, и он скормит меня Жемчужному и Рокоту? Или меня казнят прямо здесь? А может, отрубят руку…»

Она тихонько застонала, впившись в свои волосы.

«Страх! Страх сожрал меня, как и тогда, когда я взглянула Лукавому в глаза. Я не могу ему противостоять…»

Гидра обернулась. Посмотрела на дверь.

«Может, извиниться? Нет, ни за что не вернусь туда!»

Ослеплённая ужасом, Гидра рванулась вверх, по лестнице, к своей спасительной постели. И кинулась на перину лицом вниз.

Ей снились ужасные сны. Лопалась кожа, кровавый пот изливался прямо со лба. Человек кричал, изнемогая от невыносимой боли, и извивался, скорченный страшной агонией под ножом палача.

Закончив, истязатель обернулся к ней. Потянул на себя её руку. Острие ткнулось в указательный палец.