Ноги несли её к Оскалу. И хотя душа противилась, диатрисса твёрдо направляла шаг вверх, к укреплениям у скал.

Она не стала сворачивать к закрытым воротам замка и сразу ускользнула по тропинке в лес. Привычная хоженая дорожка вела выше, в заросли акаций, а оттуда уводила в рощу старинных дубов. Там, куда падало просеянное сквозь листья солнце, она и ступила на дорогу своего детства.

Устланная перегноем и мхом земля мягко поддалась под сапог. «Вот за этими акациями я пряталась, когда Тамра только поднималась сюда», — думала Гидра. — «А вот на этот дуб, приземистый, легко было забраться, чтобы следить за тем, как она минует просеку. А тут, в зарослях красного гибискуса, можно было присесть и притвориться, что я тоже цветок».

Теперь идти вперёд было легко и приятно. Оказалась, вся причудливая, отмеченная множеством укрытий и особых мест тропинка, если по ней просто шагать, совсем быстро уводит в глухой лес.

Дубы и конские каштаны обступили исчезающую в траве тропу. Редкие заросли диких ирисов знакомыми цветными знаками помогали Гидре находить дорожку. Она приближалась к заветной роще над Оскалом, куда выходили Пруды. Там было то самое место, куда всегда ходила старая Тамра.

Это был большой камень, будто растущий из земли, словно указательный. Вокруг него буйным цветом пестрили сочные разноцветные ирисы: белые, жёлтые, фиолетовые и голубые. У подножия камня лежала плошка, в которой осталась зола с давно сделанных жертвоприношений. А на самом камне красовались непонятные Гидре рисованные знаки — ни тогда, ни теперь она не могла разобрать, что обозначают пересечения палочек и точек.

Только одно изменилось. У камня был насыпан холм земли. Теперь это была могила.

— Великий Схали… — протянула Гидра и опустилась рядом на колени. — Леди Тамра, ну куда же вы…

Она протяжно вздохнула и прикрыла глаза.

«Несомненно, найти последний приют у своего любимого камня — это её предсмертное желание», — подумала Гидра, вспоминая Тамру. Скрюченная, бормочущая женщина была не так уж стара. Но разум её угасал с каждым годом. И, видимо, её час настал.

Даже её лицо не сохранилось в памяти как следует. Гидра всегда избегала смотреть ей в глаза, и потому помнила лишь, что они были зелёные. Как и у большинства Гидриаров.

Она вздохнула и пригладила ладонью сочные цветы.

«Воздам последние почести. Так, как только мы с ней обе поймём».

Гидра не поленилась потратить время: она вернулась в Арау, купила мирру и ладана, а ещё три чёрных розы. И принесла это, чтобы поджечь рядом с местом последнего покоя двоюродной бабушки.

Запах дыма умиротворял, несмотря на возрастающее внутреннее напряжение. «Я так уверенно приехала сюда, рассчитывая наконец-то поговорить с ней начистоту; а, выходит, никаких ответов мне здесь не светит».

Задумчивая, Гидра взялась перебирать содержимое своей сумки. Аврора положила ей с собой расчёску, спички, нижнее бельё, и, неожиданно, крошечную колбу сонного зелья — размером с большой палец. Гидра оторопела, но на этикетке так и было написано.

«Аврора всерьёз беспокоится за меня, раз дала мне такое», — поняла диатрисса. — «Должно быть, это её единственное сокровище. Которое, возможно, уже успело спасти ей жизнь. Надо запомнить не подносить его к носу, если я решу им воспользоваться».

Дымок терялся в кронах конского каштана. И, когда подношение догорело, Гидра вздохнула и поднялась на ноги.

— Что делать? — спросила она у камня. — Лезть в Оскал? Зная папеньку, он наверняка сейчас обживается в Лорнасе: ему это унылое место осточертело не меньше, чем мне, а в Мелиное он будет чувствовать себя настоящим королём. Отослал ли он от себя мать и дочерей? Не думаю. Но, если отослал, я готова иметь с ними дело. Не думаю, что они, как и местная гвардия, ожидают меня. И потому вряд ли отец отдал бы приказ схватить меня, как только увидят. Поэтому…

«…надо посетить Оскал», — нехотя подвела она черту. — «Тамра мне уже не поможет. Могла она умереть после того, как провела нужное отцу колдовство? Или колдовала вообще не она; а он сам? Или мама…»

Гидра задумалась и потеребила край своего рукава.

«О матери ходили слухи, что она ведьма, но это из-за её красоты. При виде крови она может упасть в обморок, а когда Тавр устраивает показательные казни, всегда зажмуривается у него на плече. Она поддакивает ему во всём, но сама разве способна на хладнокровное убийство?»

Она сдвинула брови, припоминая главную причину своих бед.

«Тавр единственный в нашей семье, кто наделён волей, которая нужна и магам, и доа. Любой враг на его пути — словно муха, которую он раздавит без раздумий. Он держит многие свои комнаты вечно запертыми, и даже мать ни разу не бывала там. Но что-то должно выдать даже его! Может, я найду у него какую-нибудь запретную книгу, или… ну хоть какую-нибудь мелочь!»

Иначе вся эта затея была лишена смысла.

Собрав себя в кулак, Гидра направилась обратным путём, и на сей раз свернула к Оскалу. Капитан стражи, старый верный пёс Тавра, встретил её с сомнением на покрытом шрамами лице. Но Гидра настояла, что отец прислал её по вопросу, связанному с драконами, и от этого многое может измениться в кампании.

— Хм… — задумался капитан стражи, сэр Берег, не давая ей попасть внутрь донжона. — Тогда назовите пароль от марлорда.

«Тьфу!» — подумала Гидра, но вместо этого сдвинула брови.

— Пароль? Ты с дуба рухнул?

— Он велел никого не считать присланным по его приказу, если не будет назван пароль.

«Ну что ж, это элементарная хитрость».

— Разумеется, чёрт возьми! — возмутилась Гидра. — Любого, кого ты не знаешь. Но меня-то ты знаешь? Я ж его дочь, или волосы мои недостаточно рыжие? Или глаза не слишком зелёные?

Сэр Берег не нашёлся, что возразить, и всё же велел Пинии неотступно следовать за девушкой и усилил охрану личных помещений марлорда. Гидре это не понравилось, но делать было нечего. Зато, когда она вступила на богатые ковры паласа Оскала, она не услышала ни визга сестёр, ни надменного голоса матери.

«Похоже, они и правда все сейчас в Мелиное», — обрадовалась Гидра. Знакомые арки с выходами на террасу, вазоны с монстерами и ирисами, лёгкие шторы и старинные гобелены наконец стали ей чуточку родными. Потому что принадлежали лишь ей в этот момент.

— Ох, Ваше Диатринство, ну кто же так путешествует, — смуглая Пиния была одета в дорогое сари — красно-оранжевое с вышивкой из зелёно-золотых птиц. — Вы что, пешком из порта пришли? Что сказала бы ваша матушка?

— Она сказала бы «заткнись, Пиния», — Гидра лихорадочно думала, что же ей делать.

Служанка, по всей видимости, была повышена до экономки, поэтому и осталась главной по хозяйству тогда, когда её хозяева отбыли. Она зорко следила за каждым взглядом бывшей госпожи.

— А как дела у марлорда? Марледи? — не переставала вопрошать Пиния. Ей было уже за тридцать, и она в своей жизни выбрала быть неуязвимой к чужим грубостям любопытной женщиной. — Неужели марлорд отпустил вас одну в такое сложное путешествие?

— А когда ему было не плевать на меня? — Гидра обернулась к ней, определившись с легендой. — Но речь о драконах. Здесь наши интересы схожи.

— Все книги о драконах под замком марлорда, вы же знаете.

«Я помню, как в детстве вскрывала его шпилькой».

— Да. Но у меня в покоях была небольшая книжная полка. Там должны были остаться некоторые записи, за которыми я и приехала.

Глаза Пинии сузились.

— Все ваши книги я сложила в сундук… и поставила его в чулан в вашей комнате.

— Вот и отлично. Я пойду.

— Я с вами.

Гидра поднялась наверх, прошла вдоль перил к своей комнате и увидела одного из стражников, что стоял у самой двери. И у следующей двери, спальни сестры, была такая же картина. «Сэр Берег всё утыкал своими дозорными, но не учёл, что это и мой дом тоже — все лазейки мне знакомы», — подумала Гидра и шагнула в свою спальню.

И Пиния — за ней.

— Оставь меня хоть тут, чёрт возьми! — возмутилась Гидра.