– Вот, смотри. Пряжка – единственное, что мне от нее осталось. Но не потому, что она этого хотела. Еще до того, как я заказал пряжку, эти камни были дамской брошкой.

Сара наклонилась, подняла ремень и принялась медленно вертеть его в руках, стараясь не пропустить ни единой мелочи. Гидеон наблюдал, как она провела пальцем по бриллиантовому обрамлению и массивному ониксу в форме конской головы в центре.

– Ты уже наверняка успела повидать немало дорогих безделиц, – наконец заметил он. Даже сейчас обида не отступала. – И сама не раз надевала драгоценности.

– Надевала. Хотя никогда о них не думала и уж тем более не мечтала. Они являлись сами, словно их притягивал графский титул. Зачем же ты хранишь брошку, если так ненавидишь мать?

Гидеон хотел было пожать плечами, однако вопросы резали по живому и сохранять спокойствие оказалось нелегко.

– В пять лет я постоянно спрашивал, почему у меня нет мамы. Однажды отец показал брошку и рассказал всю историю. Через несколько дней я украл украшение и с тех пор не расстаюсь с ним. Видишь ли, мне очень не хотелось верить... – Капитан умолк, не в силах продолжать.

Ему не хотелось верить, что мать бросила его.

– Повзрослев, я понял, что отец говорил правду. А брошку сохранил для того, чтобы она постоянно напоминала о матери и ее предательстве.

– Просто не верится, что женщина способна бросить собственного ребенка на произвол судьбы! – В голосе Сары звучала печаль, и капитан Хорн ответил резче, чем хотел.

– Не знаю. Видимо, ей не хватало слуг, готовых мгновенно исполнить любую прихоть. Дорогих платьев, шампанского и экипажей на пружинных рессорах. Не хватало драгоценностей и балов, куда их можно надеть.

Он посмотрел в окно, на остров. Его остров. Несколько раз глубоко вдохнул – свежий, напоенный ароматами воздух Атлантиса успокаивал. Только Атлантис обладал волшебной силой и облегчал боль материнского предательства.

Капитан Хорн снова заговорил:

– Отец не мог дать ей многого. Он зарабатывал на вполне достойную жизнь, но она привыкла к иным условиям. Когда они познакомились, он еще не пил. Запои начались после ее ухода. – В голосе вновь зазвучали гневные нотки. – Отец не мог понять, почему огромный особняк, полсотни слуг и бриллиантовые брошки оказались ей дороже, чем муж и сын.

Сара долго молчала, потом едва слышно прошептала:

– Но я совсем не такая, Гидеон. Знаю, что ты мне не доверяешь, но на самом деле...

Капитан сжал кулаки и резко обернулся.

– Черт возьми, я и сам знаю, что ты не такая! Совсем, совсем не такая! Поверь, матери в голову бы не пришло отправиться в плавание вместе с осужденными. И она не стала бы цитировать Шекспира в разговоре с пиратом, а уж тем более пересказывать осужденным женщинам комедию Аристофана. Увидев змею, она упала бы в обморок и наверняка не бросилась бы помогать тушить пожар! – Капитан посмотрел Саре в глаза и тяжело вздохнул. – Впрочем, мне не довелось встретить ни одной английской аристократки, способной на такие поступки. Почти все благородные леди, которые имели неосторожность путешествовать на захваченных кораблях, проявили очень мало выдержки и еще меньше ума.

– Разве можно их в этом винить? Просто они насмерть перепугались.

Гидеон не сдержал улыбки. Как это похоже на Сару – заступиться за женщин, которых она даже не знает!

– Вполне возможно. Но ты ведь не пришла в ужас, а погрозила мне кулаком и выложила все, что думала. Поверь, Сара, ты совсем не похожа на английскую аристократку.

– Но если ты... не испытываешь ненависти ко мне, тогда почему... – Мисс Уиллис умолкла и покраснела.

Гидеон внимательно взглянул на нее. Неужели она скажет сейчас то, о чем думает он сам?

– Что «почему»? – спокойно спросил он.

– Ничего.

Капитана захлестнула волна разочарования.

– Почему ты скрываешь собственные чувства? Почему притворяешься, что не хочешь меня, и тем самым обрекаешь нас обоих на мучения?

– Потому что мне нельзя тебя хотеть! – В голосе Сары прозвучало искреннее отчаяние. – Я не должна тебя хотеть! Это плохо, неправильно!

– Потому что ты – графская дочка, а я – всего-навсего грязный пират?

Он снова отвернулся к окну.

– Может быть, я все-таки ошибся в тебе. В отношениях с женщинами ты способна забыть и об их криминальном прошлом, и о том, что они тебе не ровня. Но со мной...

– Но я имела в виду вовсе не это! Дело в том...

Сара растерялась, и от этого боль Гидеона стала еще острее. Она накрыла ладонью его руку, и он сморщился, словно от удара.

– Не надо, – прошептал он. – Не делай этого. Если не можешь прийти ко мне в постель, лучше не прикасайся!

– Но, Гидеон!

Он схватил Сару за руку и привлек к себе.

– Помнишь, что ты видела сегодня утром? Чем я занимался в речке? Да, так поступает мужчина, когда желание настолько велико, что он не в силах унять его, и когда женщина, которую он страстно желает, не отвечает взаимностью.

– Но я отвечаю взаимностью, – прошептала Сара. – Честное слово. Ты прав. Я тоже очень хочу тебя. Настолько, что сама едва справляюсь с желанием.

– И все же сожалеешь о собственном чувстве, – с горечью возразил Гидеон.

– Да, не буду отрицать. Презираю то дело, которому ты посвятил жизнь, не могу принять захват кораблей и простить наше похищение. Так меня воспитали – в уверенности, что подобные поступки неправильны и невозможны.

Капитан Хорн смотрел молча, не находя слов. Впервые в жизни он ощущал острое чувство вины. Конечно, у него были свои причины и собственные основания прожить жизнь так, как он это сделал. Кроме того, долгое время государство открыто поощряло его действия против англичан. Но все это не делало их менее предосудительными в глазах Сары. И вдруг капитан Хорн впервые в жизни ощутил острое желание стереть прошлое – ради этой зеленоглазой рыжеволосой девушки.

– И все же, сколько бы я ни убеждала себя в неуместности желания, – совсем тихо продолжила Сара, – ничего не могу с собой поделать. Хотеть тебя оказалось так же естественно, как... как... – она чуть улыбнулась, – как объяснять людям их прегрешения. Хочу тебя, Гидеон, желаю больше всего на свете. А потому готова простить и забыть все остальное.

Сердце радостно подпрыгнуло в груди, и однако, Гидеон не поверил услышанному.

– Ты говоришь так из жалости. Ведь сама ясно дала понять, что не хочешь иметь дело с преступником, готовым похитить полсотни женщин, чтобы среди них найти себе жену, с тем, кому доставляет удовольствие красть драгоценности у...

Сара закрыла ему рот поцелуем. Крепко обняла и прижалась всем телом. Он стоял неподвижно, пытаясь обуздать страсть.

– Сара, – наконец прошептал он, – не делай этого. Ты сама не знаешь, чего хочешь.

– Прекрасно знаю. – Она провела пальцами по загорелой коже и заглянула в потемневшие синие глаза. – Хочу, чтобы ты меня любил. Ты же сам сказал, что в следующий раз просить придется мне. Вот я и прошу. – Голос ее дрогнул. – Люби меня, Гидеон. Пожалуйста...

Это по-детски жалобное «пожалуйста» едва не сбило с ног. Кровь бушевала, однако он даже не пошевелился.

– Теперь уже мне мало одной лишь просьбы. Ты должна стать моей женой. Вот чего я хочу по-настоящему. И если это невозможно...

– Возможно. Я готова к важному шагу. Готова выйти за тебя замуж и помочь превратить Атлантис в прекрасную колонию, о которой ты мечтаешь.

Гидеон не верил собственным ушам. Быть может, он спит и видит прекрасный сон?

– Согласен ли ты взять меня в жены, Гидеон Хорн, грозный пиратский капитан и повелитель морей? – спросила Сара с шутливой торжественностью, пряча счастливую улыбку.

В этот момент выдержка покинула лорда-пирата. Вместо ответа он сжал любимую в объятиях и накрыл ее губы поцелуем – пылким, жадным, яростным. Теперь она принадлежит ему и только ему! Его невеста, будущая жена.

Сара обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом и страстно поцеловала, отвечая языком на каждое движение его языка. Ее рот, горячий и нежный, лишь распалял.