Но насколько он понимает мир ее души? И что произойдет, если он действительно заключит ее в объятия? Не получится ли так же, как с Гарри, когда тот задирал ей юбку и удовлетворял свою похоть? А ей в тот момент хотелось умереть.

Существовал лишь один-единственный способ узнать правду.

– Если уж мне все равно суждено выбирать мужа, то пусть это будешь ты, а не кто-то другой.

– Даже после того, что я тебе наговорил? Жить с тобой в одном доме и не прикасаться к тебе я просто не в силах.

Его глубокий низкий голос обволакивал, притягивал, рождая в душе страх и в то же время волнение.

– Мне хочется любить тебя по-настоящему, девочка. Одну тебя. Но если поженимся, видит Бог, я не смогу не прикасаться к тебе. Зря обещать не буду.

– Ну и не обещай. – Луиза удивилась собственным словам. Она подошла к Сайласу, положила ладони на его крепкие руки. И почувствовала, что по его стальным мышцам пробегает легкая дрожь. Страх отступил. Тот, кто дрожит от прикосновения, не способен причинить зло.

Она подняла глаза и встретила взгляд, исполненный откровенного, неприкрытого желания. Твердость и решимость мгновенно поколебались. От немедленного бегства удержало лишь самообладание Сайласа: он даже не прикоснулся к ней.

– Хочу попробовать, Сайлас. С тобой. Что бы ты ни говорил, уверена, ты меня не обидишь.

– Никогда. – Сильные руки легко, осторожно легли ей на талию. – Но если ты сейчас же не отойдешь от меня, клянусь, я тебя поцелую.

– Целуй.

– Что ты сказала?

– Поцелуй меня, Сайлас.

Повторять не пришлось. В то же мгновение их губы встретились, и Луиза забыла обо всем на свете. О наследнике герцогскоко титула Гарри, о лондонской тюрьме, о суде и тяготах морского путешествия. Единственное, что существовало сейчас, – прекрасный, неземной поцелуй. Как же она исстрадалась в одиночестве, как мечтала о райском блаженстве!

Поцелуй получился долгим, глубоким и требовательным. Внезапно Луиза осознала, что старается как можно ближе прижаться к надежной груди, всем телом ощутить близость сильного и в то же время нежного друга. Но тут она ощутила неумолимо возрастающее мужское желание, и страх заставил ее отпрянуть.

О чудо! Сайлас улыбался! Этот вечно нахмуренный ворчун.

– Не бойся, любовь моя. Не спеши. Ты отвечаешь на поцелуй, а это уже немало. Остальное придет со временем.

– Я... я воткнула нож в ногу того мужчины, который...

Улыбка исчезла.

– Он это заслужил?

– По-моему, да. Ведь он много раз овладевал мною грубо и против моей воли.

Объятие стало еще крепче, словно Сайлас боялся потерять неожиданно обретенное сокровище.

– Значит, заслужил. А если я вдруг заслужу, смело втыкай нож в мою единственную ногу. Готов ее отдать, если это сделает тебя моей женой.

На глаза Луизы навернулись слезы.

– О, Сайлас! – Она обвила руками его бронзовую от загара шею. – Я не заслуживаю твоей любви!

– Еще как заслуживаешь! – Он еще крепче прижал ее к себе, стараясь приласкать, подбодрить, утешить. – Я сделаю все, чтобы ты забыла о том негодяе. Забыла обо всем, что тебе пришлось пережить, обо всех страданиях, раз и навсегда. Тогда и продолжим путь. Вместе. Будем растить детей и познаем настоящее счастье. Никто не сможет нам помешать.

«Да, любовь моя», – подумала Луиза и прикрыла глаза, мечтая о новом страстном поцелуе.

Сара стояла в трюме «Сатира», разбирая одежду, которую удалось захватить с «Добродетели». Посланный за покупками шлюп должен был вернуться со дня на день, а потому предстояло выяснить, кому что требуется, чтобы справедливо разделить новые вещи. Скоро в трюме стало так темно, что приходилось щуриться. Сара спустилась сюда вскоре после обеда, когда из-за духоты трюм пустовал. А сейчас, должно быть, уже приближался вечер. Скоро придется зажигать лампу.

Неожиданно послышался звук открывшегося люка, а вслед за ним на лестнице раздались шаги. Сара замерла. Возможно, это кто-нибудь из женщин. И все же Сара одновременно и мечтала, и опасалась увидеть Гидеона.

После бурной ночной сцены в каюте капитан избегал ее. Когда случалось обратиться к нему по делу, давал какой-нибудь обтекаемый, уклончивый ответ и тут же уходил.

Конечно, такое поведение не могло не ранить, и все же соблюдение дистанции Сара считала наиболее приемлемым выходом из сложившегося положения. Если побег Питера увенчается успехом, то и ей вскоре предстоит покинуть остров. Хотелось бы уйти такой же свободной, какой пришла. Но это возможно лишь в том случае, если удастся добиться отмены обязательного замужества. Срок окончательного решения наступал уже завтра, а Сара до сих пор не знала, что предпринять, чтобы дождаться возвращения Питера вместе с Джорданом.

Между ступеньками мелькнули ноги. Нет, это не Гидеон. Гидеон не носит юбку. В трюм спустилась Энн Морис. Малышка горько плакала.

Едва завидев Сару, она бросилась к ней:

– Ах, мисс Уиллис! Что же мне делать? Как все стерпеть?

Сара обняла валлийку за плечи:

– Ну-ну, Энн, не плачь. Расскажи-ка лучше, что случилось. Снова тоскуешь по Питеру?

Услышав, что произошло, Сара не на шутку встревожилась. За хорошенькой миниатюрной валлийкой упорно ухаживал один из пиратов, и та опасалась, что завтра придется назвать его своим избранником.

– Наверное, он хороший, – безутешно рыдала Энн, – но… но... – Снова рыдания.

– Но он не Питер, – шепотом договорила Сара. Эннкивнула и еще громче заплакала.

– Я не позволю тебе выйти замуж заедва знакомого человека, – решительно заявила Сара и еще крепче обняла малышку. -Нелепый план по заселению острова зашел слишком далеко. Пора положить ему конец.

Утирая слезы, Энн подняла голову:

– Что вы собираетесь делать?

– Увидишь. – Сара поспешно направилась к лестнице. Пора обсудить с капитаном все эти глупости. Должен же упрямец понять, что нельзя раздавать своим людям жен так, словно те ворованное у ненавистных аристократов добро. Невозможно терпеть бесцеремонность и несправедливость.

Едва Сара и Энн спустились с корабля, первым, кого они увидели, оказался капитан Хорн. Он стоял у своей хижины и что-то обсуждал с Барнаби и Сайласом. Но, увидев учительницу, умолк.

– Что вам угодно? – нетерпеливо поинтересовался он с нескрываемой неприязнью.

Расправив плечи, Сара твердо встретила хмурый взгляд.

– Угодно положить конец безумной затее с выбором мужей, – выпалила она. – Неужели не достаточно того, что вы насильно притащили нас сюда? Так теперь еще терзаете несчастных женщин, заставляя выходить замуж за тех, кого они почти не знают?

– Но у них есть право выбора.

– О да, разумеется. Знаменитое право выбора. Они могут выбрать мужа самостоятельно или же доверить выбор вашей непогрешимой мудрости. Но никто не имеет права выбрать свободу.

– Неужели среди вас найдется хоть одна, кто предпочтет вообще не выходить замуж?

Сара повернулась к Энн и крепко взяла малышку за руку.

– Найдется. К примеру, Энн. Она... она оставила в Англии любимого и пока не готова полюбить другого, которого почти не знает.

– Оставила в Англии любимого? – язвительно переспросил Гидеон. – Или же потеряла его три дня назад, когда он уехал и бросил ее?

Энн залилась слезами и убежала. Сара укоризненно посмотрела на капитана:

– Ну вот, полюбуйтесь, что вы наделали!

Ко всеобщему удивлению, Сайлас выдохнул дым и сказал:

– Это ты зря, капитан. Девочка-то больно нежная, право.

Барнаби насмешливо закатил глаза:

– Луиза так повлияла на нашего повара, что его не узнать.

– Эй, послушай-ка, ты, чертов англи...

– Замолчите оба, – приказал Гидеон и повернулся к Саре: – Не собираюсь менять решение, мисс Уиллис. Очень сожалею, что Энн так несчастна. И все же уверен, что с мужем и детишками она будет чувствовать себя куда лучше, чем в одиночестве, да еще с разбитым сердцем. Понапрасну вздыхать о том, кто наверняка уже успел забыть о ее существовании, – пустое занятие.