Именно такую женщину он и должен взять в жены. Мила и обаятельна. Наверняка способна создать тот чисто женский уют, которого ему всю жизнь так не хватает. Преодолев страх, малышка окажется приятной и нежной подругой.

Как жаль, однако, что ее присутствие рядом рождало в душе лишь отеческие, покровительственные чувства! Гидеон грустно вздохнул.

– Тебе и другим женщинам удобно в трюме? Вас все устраивает?

Милое личико просияло, отчего малышка стала ее больше напоминать ангела.

– О да, конечно! Все очень хорошо, гораздо лучше, чем на «Добродетели».

Капитан пытался поймать крекером подливку.

– Интересно, как тебя угораздило попасть в эту плавучую тюрьму?

Энн тяжело вздохнула и, словно птичка, устроилась на стоявшем неподалеку ящике.

– Меня осудили за воровство.

Капитан едва не рассмеялся.

– За воровство? Тебя-то? – Просто не верилось, что это невинное робкое существо способно хоть что-то стащить.

Однако Энн кивнула:

– Мама болела, на лекарства не было денег. Я работала в галантерейной лавочке, но получала так мало, что жалованья едва хватало на еду. Однажды я проходила мимо какого-то дома. Дверь оказалась открытой. На столе стоял серебряный кувшин, и я взяла его без спроса. – Красивые глаза наполнились слезами. – Это было ужасно, я знаю. Так нельзя поступать. Но я подумала, что продам кувшин и куплю маме лекарство. – Энн покачала головой. – Беда в том, что хозяин того магазина, в который я отнесла кувшин, уже видел его раньше. Он понял, что я украла, и... и донес на меня в магистратуру.

Сочувствие к несчастной валлийке до краев наполнило душу. В голосе зазвучал гнев.

– И что же, англичане выслали тебя лишь за это? За этот несчастный серебряный кувшин?

– Да, сэр. Мама... – Голос ее дрогнул. – Она так и не простила меня до самой смерти. Говорила, что я закончу свои дни в тюрьме. Я знаю, что поступила плохо. Очень, очень плохо.

Малышка опустила голову, пытаясь скрыть слезы, но влажные щеки предательски блестели в свете фонаря. Капитан по-отечески положил руку ей на плечо.

– Ты сделала то, что должна была сделать ради матери. Не кори себя, не терзайся, с тобой обошлись несправедливо. Виновата в случившемся вовсе не ты – виновата твоя родина. В стране, где старая больная женщина не может получить необходимое лекарство и никто не хочет помочь, назрели серьезные проблемы.

– Если честно, мне тоже так кажется. – Энн судорожно вздохнула. – Поэтому я и не слишком переживаю из-за вашего острова. Если все будет сделано правильно, то жизнь на нем может оказаться куда лучше.

«Если все будет сделано правильно». Капитана захлестнуло чувство вины. Вот Сара, например, считает, что он поступает неверно. Принимает неверные решения. Ведет себя чересчур властно и пренебрегает интересами людей. Бессовестно пользуется невинностью и слабостью таких молодых безответных душ, как Энн Морис.

Взволнованный и самой мыслью, и бурей всколыхнувшихся в душе чувств, капитан убрал руку с плеча маленькой валлийки и глядя в океанскую даль, поинтересовался:

– Значит, ты не против выйти замуж за одного из моих ребят?

Энн вытерла слезы маленьким кулачком.

– Теперь, когда здесь Питер, – против.

– Питер?

В тусклом свете фонаря трудно было сказать наверняка, и все-таки Гидеону показалось, что бледные щеки внезапно порозовели от смущения.

– Да, Питер Харгрейвз. Тот самый моряк, которого вы взяли с «Добродетели».

Капитан кивнул:

– Понятно.

Энн окинула взглядом палубу и показала в сторону квартердека:

– Вот он, разговаривает с мисс Уиллис.

Гидеон повернулся. Маленький ушастый шпион с «Добродетели» стоял рядом с Сарой.

Капитан прищурился. Так вот, оказывается, где она. Украдкой шепчется с Харгрейвзом. Интересно, что их связывает? Что замышляют эти неугомонные англичане? В том, что зреет заговор, капитан не сомневался. Ведь Сара изо всех сил пыталась помешать осуществлению его замысла.

Гидеон взглянул на Энн – та наблюдала за Харгрейвзом так же пристально, как он сам наблюдал за Сарой.

– Скажи-ка мне, Энн, что тебе известно о Питере?

Губы малышки тронула смущенная улыбка.

– Он прекрасный человек. Оберегал нас на «Добродетели», стерег по ночам.

Гидеон снова принялся за еду, не спуская глаз с таинственного Питера. Тот направился к мачте, а Сара пошла на корму.

– Что значит «оберегал»?

– Из ночи в ночь дежурил в трюме, возле камер. По приказу капитана. Следил, чтобы нас никто не потревожил. – Энн опустила глаза и почти с благоговением добавила: – Особенно он заботился обо мне.

Итак, судя по всему, Энн успела не на шутку влюбиться в прыткого английского матроса. Потому-то она и не против замужества.

– Как ты думаешь, о чем он разговаривал с мисс Уиллис?

Энн пожала плечами:

– Понятия не имею. Может быть, они обсуждали, что надо делать, когда приедем на остров.

Все возможно, мысленно согласился капитан. Ничего удивительного в том, что Сара пытается заручиться поддержкой того, кто уже доказал симпатию и сочувствие к заключенным. Да и что еще ей делать? К кому еще обратиться за помощью? Выбор невелик.

Капитан нахмурился. К черту упрямую англичанку! Она заставила его усомниться в собственных планах, которые еще совсем недавно казались безукоризненными. И теперь ей будет помогать этот настырный Харгрейвз.

– А мисс Уиллис имеет какое-нибудь отношение к готовности Питера охранять женщин? – поинтересовался капитан как бы между прочим.

Энн смутилась.

– Не думаю. Она знала его ничуть не лучше, чем все остальные.

– То есть она никак не связана с Харгрейвзом?

– Насколько я знаю, нет.

Гидеон немного успокоился.

Энн подняла голову и взглянула прямо в глаза капитану.

– А почему вы спрашиваете?

– Просто так. Особых причин нет.

Он доел ужин. Давно пришло время отправить женщин в трюм. Матросы заметно возбуждались. Скоро они утратят чувство реальности и начнут вести себя глупо или же, что еще хуже, переступят черту дозволенного. Осложнения никому не нужны.

Гидеон отдал Энн пустую миску и с улыбкой произнес:

– Прости, но мне пора заняться делами. Спасибо за то, что составила компанию.

Милая валлийка ответила такой лучезарной улыбкой, что на какую-то долю секунды капитан почти позавидовал ушастому Питеру. Почему-то судьба улыбнулась именно ему. Однако зависть быстро улетучилась. Конечно, он мечтал о нежной и мягкой жене, но Энн казалась уж слишком тихой и покорной.

Гидеон направился к Барнаби Кенту, вовсю флиртовавшему с тощей развязной девицей, и знаком отозвал первого помощника в сторону.

– Женщинам пора отдыхать. Позови на помощь мисс Уиллис.

Он поискал учительницу глазами и обнаружил, что она что-то оживленно рассказывает целой группе женщин. Ну вот, сначала Харгрейвз, теперь дамочки. Неужели неугомонная мисс никогда не перестанет устраивать заговоры?

Барнаби направился выполнять поручение, но капитан вдруг остановил его:

– Подожди. Я передумал. Оставь мисс Уиллис в покое, я caм ею займусь.

–О!

– Пожалуй, поселю ее в твою каюту. А ты день-другой поживешь с Сайласом.

– Учти, ей это не понравится.

Гидеон мрачно улыбнулся:

– Мне абсолютно безразлично, что ей понравится, а что нет. Если она останется вместе с остальными, то наверняка организует еще какой-нибудь бунт. Так что будет надежнее держать ее отдельно, да и поближе ко мне, чтобы можно было следить.

Барнаби лукаво улыбнулся:

– Неужели только ради этого ты собрался поселить ее отдельно, да еще рядом с собой?

– Только ради этого, – бросил Гидеон. Первый помощник капитана был отчаянным повесой и остальных мужчин считал такими же. – Я сейчас сам все ей скажу. Подожди, пока мы уйдем и уже после этого займись женщинами.

– Если ты уведешь учительницу без объяснений, остальные наверняка захотят узнать, что случилось. Не забывай, что они видят в мисс Уиллис защитницу.