Проводив посетителей, я вернулся в кресло и задумался.

Перове, что приходило в голову: некто оставил на осколках шерсть, чтобы сбить полицию со следа. Попытка так себе: понадобилось совсем мало времени, чтобы выяснить, что живого хищника в комнате убитого не было. Кого же видел дворецкий? Человека? А может, он солгал? Что, если слуга сам прикончил Адама Болейна и попытался свалить вину на выдуманного зверя? Но раны… Растерзанное горло. Конечно, при желании можно было изобразить нападение хищника, но способен ли дворецкий на подобный гамбит? Он мог сказать, что в дом забрались грабители, а не выдумывать животное — тем более, что, как оказалось, его существование легко опровергнуть.

Что же произошло в доме молодого повесы? Если предположить, что дворецкий не замешан и говорил правду, то не покажется ли невероятной версия, что убийца — человек, нарядившийся в звериную шкуру? Это объяснило бы и отсутствия крови на стёклах, и мёртвую шерсть. А может, на преступнике просто была куртка из тигриной шкуры? Сейчас, правда, жарковато, да и на улице подобный наряд смотрелся бы чересчур экзотично. Нет, убийца не стал бы привлекать к себе внимание. Да и кем он может быть? Дикарём? Бред!

Я побарабанил пальцами по подлокотнику.

Нонсенс!

И тем не менее, факт оставался фактом: кто-то проник в дом жертвы, разбив окно и оставив на осколках клочья мёртвой шкуры.

Оставался неясным и мотив. Правда, Адам Болейн за свои двадцать семь лет успел нажить множество врагов. Наверняка наберётся, по крайней мере, дюжина человек, мечтавших свести с ним счёты. И, к сожалению, почти все они из высшего общества.

Я с досадой поморщился: иметь дело с аристократами совсем непросто, особенно если они ещё не растратили наследство и имеют хоть какое-то влияние в свете. Но, судя по всему, дело с ними иметь придётся.

— Что скажешь, Кристофер? — не выдержала следившая за мной Глория. — Чудеса да и только?

— Чудес не бывает, — ответил я серьёзно. — У всего есть объяснение. Просто иногда люди не готовы его принять.

Поднявшись, я направился к выходу из кабинета.

— Ты со мной, Глория?

— А ты куда?! — встрепенулась девушка.

— Думаю, пришло время принести соболезнования ближайшему родственнику.

Дом Эдварда Болейна располагался в глубине уютного сада, огороженного кованой решёткой. К крыльцу вела подъездная дорога, по обе стороны засаженная вязами и клёнами. Возле входа горели фонари. Гравий приятно хрустел под подошвами, пока мы шли по направлению к дому.

Свет горел лишь в трёх окнах второго этажа. Мы поднялись по каменным ступеням, и я нажал кнопку дверного звонка.

Дверь отворил камердинер в синей ливрее. На его благообразном лице пышные, старомодные бакенбарды выглядели нелепо, зато осанка выдавала вышколенного по всем правилам батлера.

— Старший следователь лейтенант Глостер, — представилась Глория. — Консультант Кристофер Блаунт. Мы к его светлости.

— Я доложу, — проговорил дворецкий, впустив нас. — Прошу подождать.

Он удалился размеренной походкой.

— Кажется, смерть отпрыска знатной фамилии не слишком опечалила слуг, — шепнул я. — Интересно, как на потерю отреагировал отец.

— А как он мог отреагировать на потерю наследника? — так же тихо отозвалась Глория. — Уж явно не пляшет от радости.

Лорд Болейн не заставил себя ждать. Камердинер вернулся спустя пять минут и пригласил нас следовать за ним. Он провёл нас в гостиную, обставленную с претензией на изысканный вкус: обитые светлой тканью стены, картины в багетных рамах, изображающие псовую охоту, покрытый изразцами камин, львиная шкура, расстеленная под маленьким ломберным столом, чёрные скульптуры собак и лошадей, французские часы, сверкающие полированной латунью и позолотой. С потолка свисала большая хрустальная люстра, украшенная нитями огранённых стекляшек. Я такого не любил, но эстетические пристрастия Болейнов меня мало интересовали. Куда больше занимал сам маркиз.

Его светлость встретил нас, стоя у камина. Невысокий полный мужчина в клетчатом костюме-тройке курил трубку, опираясь на мраморную полку. В знак приветствия он кивнул и указал на два вольтеровских кресла.

— Вам поручено расследование? — спросил он приятным баритоном, переводя взгляд с меня на Глорию.

— Именно так, — подтвердила девушка. — Лейтенант Глостер, национальная гвардия. А это — наш консультант, господин Блаунт.

Я тем временем разглядывал маркиза. Лет пятьдесят, виски и борода с проседью, на мизинце правой руки золотой фамильный перстень.

— Мой сын — не большая потеря для общества, — вздохнул Эдвард Болейн и глубоко затянулся. — Уверен, вы уже знаете: его образ жизни нельзя назвать делающим честь нашей семье. И тем не менее, я хочу, чтобы он был отмщён! Что скажете?

— Мы делаем всё возможное, — дипломатично отозвалась Глория.

— Это уклончивый ответ, лейтенант. Я понимаю, что прошло совсем мало времени, но… ради Бога, объясните, что произошло! — маркиз повысил голос совсем немного, но мне стало ясно, что Эдвард Болейн старается скрыть сильное волнение.

Похоже, смерть сына волновала его куда сильнее, чем он старался показать.

— По правде говоря, — ответила Глория, — это пока и для нас загадка. Дело в том, что обстоятельства смерти вашего сына довольно… необычны.

— Вот как?! — быстро спросил маркиз, с силой выпустив изо рта дым. — И в чём же эта необычность заключается? Я слышал, к нему в дом вломились. Должно быть, искали ценности?

— Ничего не украдено.

— Грабители испугались того, что натворили?

— Возможно.

Эдвард Болейн понимающе кивнул.

— Вы не знаете, — сказал он. — Но почему? Наверняка вам приходится сталкиваться с подобным довольно часто.

— Дело в том, — ответила Глория, — что вашего сына, возможно, загрызло какое-то животное. Во всяком случае, — добавила она быстро, видя, что маркиз собирается задать вопрос, — на горле обнаружены следы зубов, а на теле — когтей.

— Какое животное?! — ошарашено пробормотал Эдвард Болейн, опустив руку с трубкой. — Здесь?! В Лондоне?!

Весь его вид выражал крайнее недоумение. Вдруг маркиз нахмурился.

— Вы что, шутите, лейтенант?! — проговорил он, прищурившись. — Не советую этого делать!

— Ни в коем случае, лорд Болейн! — всполошилась Глория. — Всё обстоит именно так. Хотя, с другой стороны, это мог быть и человек, изображавший животное.

Болейн замотал головой.

— Нет-нет! Это всё какая-то ерунда! О чём вы говорите?!

— На осколках разбитого оконного стекла остались частицы шерсти, — вмешался я. — С выдубленной шкуры. Вот как, допустим, с этой, — я ткнул пальцем в расстеленную на полу шкуру льва.

Маркиз молча смотрел на меня. Прошло полминуты.

— И что это значит, по-вашему? — спросил он.

— Скорее всего, в дом вашего сына забрался некто, одетый в довольно экзотическую куртку.

— И зачем он это сделал? — Болейн вспомнил о трубке и поднёс её ко рту, но не затянулся. — И кто это мог быть?

— Кто — не знаю. Хотел спросить, нет ли у вас предположений. Насколько я понял, ваш сын общался с самыми разными людьми.

— К сожалению, это правда. С подонками, в том числе. Но мне о его связях известно мало. Разве что вас заинтересует Эдриан Клоуз. Это его давнишний приятель. Картёжник и плут, каких поискать. Но вы не ответили на мой вопрос: зачем человек, одетый в шкуру, забрался в дом моего сына?!

— Думаю, с целью ограбить. Иначе зачем бы он стал изображать присутствие на месте преступления животного?

— А как он его…

— Я думал об этом по дороге сюда. Вероятно, при помощи заранее изготовленного приспособления. Челюстей, приводимых в движение рычагами.

Глория уставилась на меня в недоумении. Она явно старалась понять, всерьёз ли я говорю. Я ей незаметно подмигнул.

Маркиз склонился над каминной решёткой, чтобы выбить из трубки пепел.