— Ну, что, делаем?

— Это опасно. — Ара сжала пальцы, показывая, что Рули следует понизить голос.

Ара имела в виду не только возможность заблудиться или пораниться. После кражи корабль-сердца Настоятельница Стекло ясно дала понять, что любые послушницы, исследующие подземелья монастыря, останутся без рясы, как не заслуживающие доверия и недостойные выйти замуж за Предка. И, казалось, в эти дни все правила соблюдаются более строго, а решимость Сестры Колесо искоренять проступки с каждым днем становится все более ревностной.

— Это единственное захватывающая вещь, которую мы делаем вне занятий Мечом. — Рули надула губы. Джула обнаружила расщелину, скрытую за одним из многочисленных поворотов Пути Безмятежности, но именно Рули убедила послушниц, что пещеры, к которым она вела, были просто пещерами, не находились прямо под монастырем и, следовательно, не являлись подземными пещерами монастыря. На этом основании они и начали свои исследования. Если их обнаружат, то, несомненно, накажут, но не выбросят в мир. Кроме того... их никто не обнаружит!

— Я... — Беспокойство пробежало по Ноне; у нее не было другого мира, кроме Сладкого Милосердия, ей некуда было возвращаться, она всегда была одной из них, кто мог потерять больше всего. — Может быть, нам не стоит... — она увидела в окне над галереей чье-то лицо. Джоэли? Наблюдает за ней? Улыбаясь ртом, который запятнал имя Гессы. Нона знала, что на поверхности Скалы она не найдет никаких следов пребывания Йишт. И Джоэли была права. Нона подвела подругу. Три долгих года Нона боролась за то, чтобы подчинить себе Кеота, и чудовищная сложность задачи — найти справедливость для Гессы — удерживала ее от действий. Возможно, в пещерах действительно было что-то, что могло бы помочь. Может быть, им удастся найти проход в подземелье монастыря. Она была обязана посетить место, где умерла ее подруга. Может быть, Гесса оставила Ноне какую-то зацепку, которая могла бы привести ее к убийце. Даже в двенадцать лет у Гессы было мало равных в нить-работе, и, купаясь в силе корабль-сердца, она могла творить чудеса. — О, черт, давайте сделаем это!

На тыльную сторону ладони Ноны упала дождевая капля. Крупная дождевая капля, почти замерзшая. Через удар сердца капли защелкали вокруг них. Все послушницы, как одна, бросились под защиту галерей, а за ними разверзлось черное небо, обрушивая дождь так, словно каждая капля должна была стать смертельной. К тому времени, как Нона снова посмотрела на окно, за которым стояла Джоэли, дождь уже закрыл его занавеской.

Сестра Ограда застала Нону с подругами, которые, сбившись в кучку, наблюдали за ливнем.

— Ты должна предстать перед монастырским столом сегодня вечером в восьмой колокол, это Ферра, а не Брей. — Она стояла и смотрела на Нону с легким отвращением, ее ряса была вся в капельках воды.

— Но почему? Что она натворила? — Генна, маленькая и темноволосая, пробиралась сквозь толпу послушниц Красного Класса.

Сестра Ограда не сводила глаз с Ноны:

— Настоятельница не одобряет послушниц, которые пытаются убить других послушниц.

НАСТОЯТЕЛЬНИЦА СТЕКЛО

— ЕСТЬ ЕЩЕ КАКИЕ-НИБУДЬ дела, прежде чем мы пригласим судью подать прошение? — Настоятельница Стекло оторвалась от своих записей. Монахини, сидевшие по обе стороны длинного стола, посмотрели на нее в ответ. Все, кроме Сестры Чайник, которая заносила последний обсужденный пункт протокола в гроссбух. В комнате под скрипториумом хранились кипы таких гроссбухов, заполненных протоколами, они образовывали доходившие до потолка колонны, уходившие в заплесневелый мрак. На чтение протокола надо минуты, которые складываются в часы, недели, десятилетия. Никогда не будут прочитаны. Но власть должна оставлять за собой след, иначе как ее будут привлекать к ответственности, а без проверок, хотя бы потенциальных, власть, как и любая сила, развращает. — Другие дела?

— Нона Грей. — Сестра Ограда положила на стол руку. Она была, как и все остальное в ней, чуть больше, чем кожа и кости, с длинными зазубренными ногтями на концах.

— Опять? — Настоятельница Стекло вздохнула и согнула свою руку. Несмотря на все масла и мази Сестры Розы, шрам от ожога на ладони оставался окостенелым, позволяя лишь ограниченные движения. В такие минуты она позволяла отголоскам старой боли напоминать ей, что именно Нона спасла ее от огня.

— Опять. — Сестра Ограда склонила голову, ее ногти впились в дерево стола.

— Неужели? — Настоятельница Стекло невзлюбила сестру Ограда сразу же после ее прибытия из монастыря Молчаливая Преданность, но к тому времени Сестра Правило уже ушла в годичный отпуск, и никто другой не мог преподавать Академию всем четырем классам. Кроме того, у Ограды были и другие качества, которые требовались Стеклу, и не нужно было любить чьи-то качества характера, чтобы, на них играть. — Расскажите мне.

— Она напала на Послушницу Джоэли и чуть не искалечила ее через несколько часов после того, как поступила в Мистический Класс. — Костлявая рука на столе превратилась в костлявый кулак. Пламя свечей подпрыгнуло, как будто Сестра Ограда ударила по дереву, и подсвечники задрожали.

— Странно, что Сестра Шпиль не обратила на это моего внимания. — Настоятельница Стекло вопросительно посмотрела на монахиню. Новая классная наставница Ноны была еще одним недавним пополнением монастыря, молодая Святая Сестра, вернувшаяся после трехлетнего служения больным на дальних границах епархии Архонта Анасты.

— Сестра Шпиль ничего об этом не знала. — Сестра Шпиль подняла бровь и перевела взгляд на Сестру Ограда.

— Девочка пришла ко мне по секрету. — Сестра Ограда кисло скривила губы. Семья Ограды была очень незначительной ветвью древа Намсис, и она уже обращалась к настоятельнице с прошением от имени Послушницы Джоэли.

Настоятельница нахмурилась, гадая, что такое «чуть не искалечила».

— И что вы предлагаете нам сделать? — Она видела перед собой свое дыхание. Белые руки потуже натянули мантию. Холод никогда не покидал зал; трубы отопления замерзали с тех пор, как было захвачено корабль-сердце. — Вы уже придумали ей наказание, сестра?

— Перевести девочку из послушниц в помощницы, — без колебаний ответила Сестра Ограда. — Именно этого она и заслуживает. По крайней мере, ее нужно вернуть в Серый Класс и выпороть перед куполом Предка.

— Я голосую за то, чтобы ее выпороли, а потом превратили в помощницу. — Сестра Колесо наклонилась вперед, поставив локти на стол. — Или изгнали.

— Может быть, мы сначала выслушаем какие-нибудь доказательства, сестра? Прежде чем перейти к вынесению приговора. — Настоятельница подняла руку, чтобы предупредить ответ Колесо. — Кто-нибудь догадался позвать девочек? — Она отпила из стоявшей рядом чашки, жалея, что вода не вино.

— Я видела, как они ждали в коридоре. — Сестра Яблоко пришла поздно и сидела в дальнем конце стола.

Настоятельница Стекло указала на дверь. Лед бушевал уже три года подряд, все народы Коридора плотно прижались к своим границам, готовясь к войне, и вот она сидит здесь, разбираясь в ссорах детей.

Шаги Сестры Яблоко эхом отдавались в пустом коридоре. Она что-то сказала младшей монахине снаружи, и через несколько мгновений в комнату, прихрамывая, вошла Джоэли Намсис, держась одной рукой за горло, ее светлые волосы были в беспорядке. Нона Грей вошла следом за ней. Она выглядела в два раза больше болезненно худой бродяги, которую настоятельница привезла из Истины более пяти лет назад. Ее пугающие черные глаза, казалось, бросили вызов каждой монахине по очереди. Теперь она догнала по росту нескольких из тех, кто сидел за столом, все еще стройная, но Настоятельница Стекло знала, что тело под рясой было обвито мускулами. Настоятельница нахмурилась, увидев, в каком состоянии волосы Ноны, короткие и колючие, такие же черные, как и ее глаза. Попытки приручить их на протяжении многих лет не увенчались успехом.

Настоятельница Стекло кивнула Сестре Шпиль.