— Кто такая Телласах? — спросила Чайник.

— Она — ной-гуин, вторая по рангу в ордене. — Мужчина попытался поднять руки, чтобы прикрыть рот, но веревки удержали его.

— Опиши входы в Тетрагод и их защиту, — сказала Чайник.

— Главный вход — пещера у подножия утесов в Грэмпейнских горах, в полумиле к западу от ре... — Мужчина с криком прикусил язык, и кровь брызнула у него изо рта. Он забулькал, как будто все еще отвечал на вопрос, но Нона не могла разобрать слов.

Чайник посмотрела вниз. Между забрызганными кровью ногами лежал сгусток плоти. Большой кусок языка. Нона почувствовала, как Чайник стиснула зубы. Мгновение спустя ее нож уже торчал из левого глаза мужчины, его боль окончилась.

— Ты дала ему пилюлю правды Госпожи Тень вместе с противоядием? — спросила Зоул, ее голос был таким же ровным и свободным от эмоций, как всегда.

— Да.

— А сколько у тебя осталось?

— Ни одной. — Чайник вытащила нож и вытерла лезвие о рукав мужчины. — И дело не только в редких ингредиентах — для их связывания нужно использовать мощное заклинание. Яблоко обменялась услугами с академиком по имени Ханаста, но не бывает дешевой помощи от Академии...

— Нет смысла пытаться захватить еще одного. — Зоул встала на колени и начала обыскивать карманы мужчины. — Должно быть, у них тут неподалеку лагерь. Каков твой план?

— У меня его нет. — Чайник направилась было обратно к тропе, но остановилась. — Как же ты сумела последовать за мной так, чтобы я не заметила?

— Осторожно. — Зоул подняла голову и сунула в карман несколько монет. — Не чувствуй себя слишком плохо из-за этого. В конце концов, я — Избранная.

Хотя на ее лице не было и намека на улыбку, Нона подозревала, что она, возможно, была свидетелем первой шутки Зоул.

— Мы должны взять их одежду. — Чайник направилась к трупам. — Если мы сможем найти что-нибудь, что не было бы явно окровавленным. И постричь волосы, как они. Ты и так уже почти такая. — Она посмотрела на черную щетинистую чащу Зоул.

— Ты должна, — ответила Зоул. — Ты уже в тени, как и они. А я буду твоей пленницей.

— Они не купятся. — Чайник добралась до первого из мертвых бессветных. Лес густо пропах смертью, запах цеплялся за него, несмотря на все усилия ветра. — Стражи знают этих людей в лицо. Не могу поверить, что их здесь так много, что они кого-то не знают. А если их действительно так много, то будут пароли и все такое. Кроме того, нас наверняка заметят, когда мы будем искать вход. Сомневаюсь, что он виден с первого...

— Если мы сможем подобраться поближе, я заставлю их поверить, что мы принадлежим этому месту.

— Неужели? — Даже оторванная от мыслей Чайник, Нона почувствовала сомнения Серой Сестры. — Знаешь, это не похоже на класс Кастрюли. Эти бессветные...

— Иди домой. — Прищуренный взгляд Зоул заставил Чайник покачнуться.

Чайник помедлила, словно не зная, что ответить, потом, не говоря ни слова, повернулась и зашагала обратно к тропе. Выбравшись из-за деревьев, она повернула налево и пошла обратно тем же путем, что и пришла. Над головой засветились красные звезды, а на востоке начал подниматься белый глаз Надежды. Прошло ярдов пятьдесят, прежде чем уверенный шаг монахини замедлился. Она оглянулась, увидела идущую следом Зоул и остановилась.

— Что...

— Я заставила тебя передумать, — сказала Зоул.

Чайник повернулась к ней.

— Это было нелегко, но большая часть тебя все равно хочет вернуться в монастырь, и я просто помогла ей.

— Нить-работа? — спросила Чайник.

— Да.

— Больше так не делай. — Чайник вздрогнула. — По крайней мере, на мне. Что заставляет тебя думать, что на каком-нибудь бессветном будет легче?

— Потому что это они — не ты, сестра, — сказала Зоул. — У тебя сильный ум, и он хорошо натренирован. Если ты действительно не хочешь что-то делать, я не могу заставить тебя это сделать. Но заставить стража поверить, что ты — бессветная, новенькая в ордене, или что их начальник знает тебя, должно быть легче.

— Должно быть?

— Некоторые люди держат свои нити крепче, чем другие. — Зоул пожала плечами. — А еще я могу сделать вот это. — Она протянула открытую ладонь к Чайник, и та взорвалась смехом.

Нона, находившаяся в глубине сознания Чайник, отгороженная от своих эмоций, тоже почувствовала отголоски этого чувства и в темноте своей камеры улыбнулась.

— Марджал эмпатии, — сказала Зоул, пока Чайник фыркала и хихикала. — Шерзал обучала меня в Академии, прежде чем я попала в Сладкое Милосердие.

— Я... — Чайник с трудом перевела дыхание, согнувшись пополам. — Тебе никогда не понадобится острить... — Еще больше смеха, и только потом, все еще ухмыляясь, она заставила себя разогнуться.

— Это подействовало на тебя, потому что ты мне доверяешь, — сказала Зоул без тени улыбки. — Но с менее осторожными умами я могу произвести еще больший эффект.

— Я никому не доверяю. — Чайник перестала улыбаться. — Только не здесь. Не на миссии.

— «Доверие — самый коварный из ядов», — процитировала Зоул Сестру Яблоко. — Но ты доверяешь мне, и ты не на миссии — никто тебе ее не поручал.

Чайник нахмурилась и сквозь верхушки деревьев посмотрела на запад. К этому времени лунный фокус уже пронесся над Марн, отчего над морем поднялся пар. Время ускользало.

— Значит, таков план? Подходим к воротам — бессветная с пленницей — и надеемся, что, поскольку я хожу в тени, тебе не потребуется слишком много усилий, чтобы заставить их в это поверить?

— Да.

— И что потом?

— Посмотрим.

— Они опасны, эти ной-гуин, — сказала Чайник. — Они такие же, как мы, как Серые Сестры, но хуже, потому что делают только одно — убивают. Если хоть один из них заметит нас, нам конец.

— О ной-гуин говорят даже на льду. — Зоул повернула голову, щелкнув костями на шее. — Они приходят за людьми ночью и убивают их во сне. Мы идем в их дом, где они считают себя в безопасности. Если они найдут нас, мы увидим, из чего они сделаны. И покажем им, из чего сделаны мы.

Чайник усмехнулась:

— И из чего же?

Зоул не улыбнулась в ответ:

— Из Сладкого Милосердия.

НАСТОЯТЕЛЬНИЦА СТЕКЛО

КАРЕТА, В КОТОРОЙ Брат Пелтер ждал Настоятельницу Стекло, оказалась весьма роскошной. Она ожидала увидеть один из черных фургонов с зарешеченными окнами, обычно используемых для перевозки подозреваемых, но эта скорее выглядела как экипаж, на котором какой-нибудь младший лорд ездил во дворец. Однако, если на дверях когда-то и красовался герб, он был умело удален.

— Для меня? — Настоятельница Стекло поджала губы. — Я впечатлена.

Брат Пелтер забрался внутрь, и один из стражей инквизиции помог Стеклу сесть на противоположное сиденье, прежде чем присоединиться к ней, другой взобрался наверх. Остальные стражи остались у колонн, когда карета с грохотом покатилась по Скале.

— Два стража — это все, что нужно, брат? — Настоятельница осмотрела серебряную цепочку, пол-дюжины раз обернутую вокруг ее запястий. — Я не знаю, обижаться ли мне на то, что вы считаете меня настолько не представляющей опасности, или радоваться, что вы так доверяете моему хорошему поведению.

Брат Пелтер ничего не ответил, только посмотрел на нее холодными глазами. Он послал вперед всадника, сжимавшего в руке свиток с посланием, вероятно, чтобы предупредить об их прибытии.

— Я полагаю, что могла бы оказать значительную помощь некоторым партиям, если бы сбежала. — Стекло откинулась на спинку сидения. — Ничто так не облегчает работу инквизиции, как когда кто-то заявляет о своей вине, убегая.

— Как послушница в пещерах, — ответил Брат Пелтер. — Нона Грей.

Стекло пожала плечами:

— Никто не спорил о ее вине, брат, только о наказании.

• • •

ДАЖЕ ДОРОГАЯ ПОДВЕСКА кареты инквизитора оказалась не в состоянии обеспечить большой комфорт на голой скале, так что они подпрыгивали и подскакивали. Перекрывающие друг друга пластины доспехов стража инквизиции, сидевшего рядом со Стеклом, дребезжали до раздражения. Наконец начался спуск по Виноградной Лестнице, где слой земли смягчал дорогу, и стало немного полегче.