Резко выпрямившись и взявшись за его ногу поудобнее опрокидываю китайца на пол, его челюсть смачно бьётся о поверхность пола. Я сразу зажимаю так и не отпущенную ногу у себя под мышкой и трижды наношу мощные удары под коленную чашечку кинжалом. Затем, резко отпустив конечность и впечатав её коленом в бетон, подпрыгиваю и всем весом тела приземляюсь, метя туда же. Раздаётся глухой хруст.

Есть! Мне удалось повредить сустав — это то, чего я и добивался. Левую ногу триадовец использовал во всех своих связках, теперь нормально выполнить их — у него не выйдет, а у меня в запасе остаётся ещё минимум секунд двадцать-тридцать ускоренного восприятия. Однако, мне пришлось расплатиться за успех серьёзными ожогами кисти свободной руки, предплечья и рёбер, в тех местах, которыми я соприкасался с его вуалью, пока удерживал конечность. Ткань моего рукава вообще расплавилась на хрен.

Циу Вэй попытался быстро вскочить, но его нога предательски подогнулась. Он покачнулся, но всё же устоял. Когда я увидел это, накопившееся нервное напряжение и адреналин понемногу отступили. По сути, старик уже может сдаваться, я выиграл. Он это, наверняка, понимает, но «бандитская честь» ему не позволит, или как он там говорил? В любом случае, мне это только на руку. Оставлять в живых человека, к мнению которого в «Лонг жа» будут прислушиваться, и который всегда сможет оспорить авторитет Лианга или мой собственный — не очень разумно. Осталось только спокойно доделать работу, выгадав момент так, чтобы судья не остановил бой раньше времени.

Без своих комбинаций — китаец не может противопоставить ничего даже моей обычной скорости и навыкам владения холодным оружием. Я долго кружусь возле него, словно коршун, постоянно жаля короткими уколами, сам успевая отдыхать и закачивая силу в резерв.

Наконец, его выносливость начинает истощаться, а оранжевый покров первый раз мигает. Я сразу же срываюсь в разгон и начинаю избивать его, чередуя удары кинжалом с мощными пинками. Когда огненная вуаль помутнела вновь, с разворота рублю его шею, рассекая горло старика до самого позвоночника.

Циу Вэй падает на пол, под ним начинает расползаться лужа крови, бьющей толчками из раны. Отойдя на два шага и тяжело дыша, смотрю на поверженного противника. Прикрываю лезвием своего танто глаз, затем той же рукой бью себе в грудь, повторяя жест из погибшего мира, вспоминая приветствие «идущих на смерть». Показуха, конечно, но вполне оправданная. Ведь за боем следили трое высокопоставленных боссов «Лонг жа», и они должны правильно оценить проявленное уважение к их брату по оружию, да и сам Циу показал себя с лучшей стороны, надо отдать ему должное. Так что у меня были сразу две причины выказать ему полагающиеся почести.

После звукового сигнала на арену вышел Алэр Дюбуа и подтвердил, что все условия были соблюдены, и я победил честно, не нарушая правил. Перекинувшись парой слов с хмурыми триадовцами и назначив встречу на завтра, я, в сопровождении Ника, сел в машину, и мы отправились на базу «Спрута».

— Нормально сработал, — одобрительно покачал головой киборг, выруливая с парковки.

— Мне ещё есть к чему стремиться, — не согласился с ним я, отдирая запёкшуюся ткань рукава от ожога на предплечье и морщась от боли. — Это была всего лишь средняя единица. Я должен прогрессировать как можно скорее.

Усилием воли запускаю регенерацию и подавляю синтез кортизола. С удовлетворением чувствую, как давление, сжимающее виски обручем, и головная боль постепенно отступают. Могу, наконец, расслабиться.

— Ты бы Шей с Инной позвонил, Икс. Они волнуются же, — напомнил мне Ник.

— Да, ты прав, — спохватился я, доставая из бардачка коммуникатор.

— Если вы смотрите эту видеозапись, то это значит, что я проиграл и уже мёртв.

Около широкого голоэкрана собралось больше двадцати человек из верхней и средней прослойки руководства «Лог жа». На лицах некоторых из них читалась злость и обида, другие бандиты выражали смятение и неуверенность, но были и те, кто оставался полностью спокойным и сосредоточенным. Из таких выделялись двое: Ченг, отвечающий за контрабанду тригнита и внешние связи с другими синдикатами из Британии, и Ли — бывший секретарь и правая рука Хуоджина, не пожелавший сбежать вместе с трусливым боссом.

— Я считаю, что поступил правильно, — продолжало вещать изображение погибшего Циу Вэя. — «Лонг жа», ещё с самого начала, стала для меня практически семьёй, и я должен был попытаться сделать всё, чтобы уберечь её от полного краха. Да, мне пришлось отдать за неё свою жизнь, но я ни о чём не жалею. Для воина — пожертвовать собой ради того, что для него ценно — это хорошая смерть. Надеюсь, что я останусь в вашей памяти именно как воин.

Старик тяжело вздохнул, но практически сразу в его взгляд и интонацию вернулась стальная твёрдость.

— Мой противник дал обещание, что позволит уйти тем, кто не захочет остаться под его рукой. Я не знаю, сдержит ли своё слово Холланд, но склоняюсь к тому, что скорее да, чем нет. В этом случае, только вам решать, как поступить. Я могу лишь дать совет. Подумайте вот о чём: если он задался целью не уничтожить, а именно захватить нашу группировку, то она ему зачем-то нужна. Более того, он смог это организовать малыми силами и действовал очень умно и расчётливо. Куда приведёт вас новый путь — предсказывать не возьмусь, а следовать ему или нет — так же, выбор за вами, братья. Я сказал всё, что хотел. На этом считаю свой долг исполненным. Тигр прыгает, а дракон взлетает!

— Тигр прыгает, а дракон взлетает! — повторил за ним девиз триады нестройный хор голосов, когда изображение погасло.

На несколько минут в помещении воцарилась напряжённая тишина. Первым её нарушил кряжестый бугай в сером костюме-тройке. Окинув братьев по оружию тяжёлым взором, он поиграл желваками и заявил:

— Подчиняться иностранцу, ещё и вступившему в сговор с предателем — я не намерен.

Из зала прозвучало несколько одобрительных реплик, но нашлись и несогласные.

— Мы и не сомневались. Что ж, это твоё право, — флегматично пожал плечами Ченг.

— Ну а ты, что!? Готов подставить чёртовому выскочке свою шею, чтобы он накинул на неё узду?! — скривился верзила.

— На счёт предательства, — выдержав гневный взгляд бугая, спокойно ответил контрабандист. — Тут ещё как посмотреть… Лианг, в отличии от Хуоджина, не сбежал с общими деньгами, как крыса, а заявил о своих намерениях прямо. Я говорил с ним, он утверждает, что Холланд собирается превратить наш синдикат в интернациональную группировку и заняться его развитием.

— Падаль! И ты ему веришь, Ченг?! Идиоту, борцу с наркотиками, собиравшемуся лишить нашу организацию огромного куска прибыли?! Чтобы он превратил триаду в хрен знает что?!

— А ты сам-то, много из этой прибыли получил? — вступил в разговор до этого молчавший Ли.

— Вот, кстати, да! — поддержал его выкриком кто-то из бандитов. — Бабки с продажи порошка — всегда шли напрямую в резерв казны. Лично мне в руки не попало даже десятка кредитов с того навара! Так и на хрена он тогда нужен? Чтобы Хуо на пару с Джанджи жировали, спуская этот кэш на постройку очередного коттеджа-дворца с элитными шалавами в служанках? Базарю, на это наши денежки и утекали, мать их!

Такая пламенная речь тоже нашла отклик среди собравшихся в зале китайцев.

— Согласен, — кивнул Ли, поморщившись. — Ну а что до перемен, так и время тоже идёт вперёд. Традиции — это, конечно, важно. Но, думаю, спорить никто не станет, что последние несколько лет они нас сильно ограничивали. Долго бы мы ещё протянули, до последнего следуя им? Да и босс наш — яркий пример того, что далеко на каждый член триады ставит их выше своих шкурных интересов.

— Это точно, — подтвердил седой мужик со шрамом, тянущимся от самой брови до середины скулы. — Хуо — не ровня своему отцу. Мозгами-то он, может быть, и пошёл в него, но не духом.

— И ты туда же! Уж от тебя такого — я не ожидал! — не выдержав, саданул по столу кулаком верзила.